Цепь измен - Тесс Стимсон

— Бэт!

Скрипит задняя дверь. Задом входит Бэт с фотооборудованием в руках.

— Да успокойся ты, Уильям. Не надо так орать.

— О Боже милосердный! Я кручусь с утра до ночи шесть дней в неделю, чтобы у нас была крыша над головой. Неужели после этого я не могу надеяться, что она все еще будет на месте, когда возвращаюсь домой с работы?

Она расцветает.

— О, так ты познакомился с Мюрреем?

— Если ты о том мерзком садисте, который намеревается снести мой дом и вместо платы потребовать моего первенца, то да, — мрачно отвечаю я.

— Ну же, не глупи! — Свалив все в кучу, Бэт откидывает со лба волосы тем же жестом, что и Кейт. — Мне необходимо расширить мастерскую, и раз ты не позволил в прошлом году передвинуть оранжерею — ну, в общем-то не так уж нам нужен гараж…

— Не нужен? — взвиваюсь я. — А куда, по-твоему, машину ставить?

— О, Боже ты мой, понятия не имею. Не могу же я думать обо всем на свете. Ты не видел Кейт по дороге со станции? Она должна уже вернуться из школы. Наверное, пошла к Дэну. Хочу спросить ее насчет Брайтона.

Она несет еще большую околесицу, чем обычно. Ощущение такое, что я попал внутрь картины Дали.

Звонит мобильник. Я вытаскиваю телефон и едва не роняю в ближайшую банку со скипидаром, когда в окошке высвечивается номер Эллы. За все восемь лет она ни разу не звонила мне, когда я дома.

— Кто это? — жизнерадостно спрашивает Бэт.

— По работе.

— Ты не станешь отвечать?

— Это клиент. Вопрос конфиденциальный. Она корчит недовольную гримасу.

— А-а, ладно. Намек понят. Если понадоблюсь, я у себя в мастерской.

Я жду, пока Бэт не окажется далеко за пределами слышимости.

— Элла? Это ты? Что случилось?

— Уильям, ты должен приехать и забрать меня. Ты должен приехать, Уильям, Уильям! Ты можешь приехать? Пожалуйста, сейчас же приезжай за мной. Пожалуйста, Уильям…

— Хорошо, — отвечаю я, начиная тревожиться. — Элла, все в порядке. Просто скажи, где ты находишься.

С трудом узнаю Эллу, притулившуюся на краю платформы на собственном чемодане, словно сиротка Энни[19]. Она потеряла кучу килограммов; у нее изможденное лицо, от усталости под глазами черные тени. Но больше всего меня поражает исходящая от нее неуверенность. Элла похожа на человека, проснувшегося однажды утром в чужой стране и безуспешно пытающегося найти знакомые ориентиры. До сих пор я знал лишь дерзко-самоуверенную Эллу.

— Извини, — говорит она уже в машине.

Я завожу мотор, но забываю включить передачу. Я определенно разнервничался, и из-за этого голос прозвучал резче, чем я хотел:

— Ты не должна звонить мне домой. Пожалуйста, больше не делай этого.

— Боже, Уильям. Спасибо за чай и за сочувствие.

— Слушай, Элла. Ты же знаешь наш уговор.

— Один-единственный звонок за восемь…

Я ожидал бы подобной беспомощности от Бэт, только не от Эллы. И ее неожиданная уязвимость шокирует меня больше, чем я хотел бы признать.

— Жена стояла на кухне рядом со мной, Элла!

— Уильям! Я пролетела полмира, чтобы развеять с вершины скалы прах собственного мужа, и в миг слабости решила, что встреча с тобой чуть поднимет мне настроение! Я определенно ошиблась!

Она резко отворачивается. Черт. Как будто мне дома мало женских эмоций и истерик.

Напоминаю себе, что она только что потеряла мужа. Как бы чувствовал себя я, если бы остался без Бэт?

— Элла…

— Прости, — твердо говорит она. — Я не должна была звонить.

— Элла. Не думай, что ты мне безразлична. Ты же знаешь, что это не так. Но у меня дома сейчас все так сложно. У Бэт очередная маниакальная фаза, с ней невозможно договориться. Она дни и ночи напролет пишет, заказывает холсты за тысячи фунтов и черт знает что еще на мои кредитки, на которых и так нет денег, потому что я расплачиваюсь с них за университетские долги Бена. Мы по уши в долгах — Бена не отчисляют лишь благодаря превышению кредита. И тут еще сегодня я выясняю, что Бэт заплатила целое состояние архитектору, чтобы построить новую мастерскую. Какой-то идиот подрядчик собирался сровнять с землей гараж, когда я подъезжал к дому. — Я потираю подбородок и лоб. — Одному Богу известно, до чего она дойдет на этот раз. Нужно было получше отслеживать ее затеи. Но как раз поступило предложение о покупке контрольного пакета — на работе замотался, дома все на самотек пустил.

Элла поднимает на меня тревожный взгляд. Вот бы Бэт проявляла хотя бы толику ее интереса.

— Ты о Джеймсе Ноубле?

— Ублюдок. Я не для того поднимал компанию с нуля, чтобы какой-нибудь рейдер и потрошитель просто явился и заполучил ее, когда ему того захочется.

Элла откидывает ремень безопасности и забирается ко мне на колени. Ее рука проскальзывает у меня между ног. Я самозабвенно целую ее. От нее пахнет потом и не совсем свежим бельем — все-таки перелет был долгий. Как ни странно, меня это заводит. Я скольжу ладонью вверх по ее бедру. Мне хочется трахнуть ее — прямо здесь, посреди парковки. Нас может увидеть кто угодно. Восемь лет, и это по-прежнему так же волнующе, как…

Вдруг она застывает в моих объятиях, потом вырывается и судорожно нащупывает дверную ручку. Я пытаюсь схватить ее, но она отдергивает руку.

— Элла, что-то не так? — Черт ее подери, что еще теперь?! — Элла!

Поток холодного воздуха остужает мой пыл; член съеживается чуть не до мультяшных пропорций. Элла сидит на краю сиденья, опустив голову, и дышит коротко и часто, как будто вот-вот родит. В тусклом свете ее лицо кажется зеленым. Вот дерьмо! Надеюсь, она не заблюет мне салон.

Гадаю, стоит ли вывести ее на свежий воздух или лучше отвезти куда-нибудь на чашку кофе. Может, просто съела что-то не то в самолете. Иногда мне кажется, что от общения с двумя женщинами я в результате получаю лишь двойную порцию гормонов.

Ясное дело, потрахаться теперь мне не светит!

— Поехали ко мне, — выдыхает Элла. Меня не нужно просить дважды.

Одному Господу известно, как работают таинственные женские мозги. С другой стороны, как работает ее тело…

— Черт, было здорово, — задыхаясь, заключаю я спустя два часа в пылких и потных объятиях.

— Ты даже не представляешь как, — соглашается Элла.

Она свешивает с кровати длинные ноги. Великолепная задница. И титьки тоже клевые. Разумеется, никакого кормления грудью.

— Извини за то, что случилось в машине, — пристыженно говорит Элла, завязывая узлом свои прерафаэлитские волосы и включая душ. — Похоже, все эти печальные мероприятия произвели на меня большее впечатление, чем я думала. Меня очень взволновало пребывание в доме, где он вырос. — Она поеживается. — Слишком много призраков.