Стихий безумные удары - Евгений Буянов

– Работать! Невзирая на то, что холодно и трудно. Любое восхождение – это работа. Если запаса моральной и физической прочности хватит, значит выберешься. Нет, – погибнешь…

Нужны ли такие рассказы старых альпинистов, рассказы наших отцов (а Борис Лазаревич – отец моего одноклассника Миши)? Я считаю, что нужны, и очень интересны, хотя сам Борис Лазаревич, во многих вопросах ужасный скептик, махнув рукой, возражает:

– Кому это сейчас нужно?..

– Вот Шатаев пишет: каждое новое поколение альпинистов сильнее предыдущего.

– И правильно пишет!

– Такое высказывание делает честь, но я не до конца с этим согласен. Каждый ведь в истории берет свою ступеньку, и если бы вы, ваше поколение, в свое время не взяли свою, то следующее «брало бы свое» на ступень ниже. Да, сейчас лучше снаряжение, более отработана тактика восхождений, система тренировок, подготовки, облегчены заброски, и многое-многое другое. Сейчас многое по-другому, и само сравнение не вполне правомерно. Мне почему-то кажется, что «первые номера» предыдущих поколений, такие как, например, Евгений Абалаков, попади они в начале расцвета своих сил в наше время, смогли бы на равных ходить и бороться с лучшими альпинистами наших дней. И понятие «лучший» весьма условно и временно. Человек – везде и всегда человек, и за несколько последних тысяч лет он изменился очень мало…

– Ну, не знаю… Всего того, что за «наши» годы было «наработано», – всей этой системы подготовки альпинистов сейчас уже нет. Она разрушена…

– Да, и у туристов картина похожая. Но я уверен, что прошлый опыт понадобится, он «возьмет свое»…

– Посмотрим…

Борис Лазаревич не хочет спорить, и мне понятно, что здесь что-либо доказать невозможно: многие вещи являются вопросами «чистой веры» и представлений конкретного человека. Что же до истории альпинизма, и вообще Истории с большой буквы и связанных с ней «историй»… Очевидна истина: она и «они» всегда будут интересными, если коснутся интересного для тебя вопроса, если не оставят тебя равнодушным. Если сумеешь услышать…

Отцов надо слушать, понимать внимательно и тонко… Ведь порой за небольшой, простенькой их фразой стоит такая борьба, такое кипение жизни, о которых ничего не знаешь…

Записано 05.11.2001 г. (по беседе 01.11.01), отредактировано по замечаниям Б.Л. Кашевника 30.11.01. 07.12.01, 12.05.03 и 18.02.06. Статья в другой редакции опубликована в журнале ЭКС, № 1 – 01.2002 г. Приведены фотоснимки из архива Б.Л.Кашевника.

По разному сложились судьбы участников этого восхождения. Ныне живут и здравствуют Борис Лазаревич Кашевник и Евгений Яковлевич Тур.

Борис Лазаревич – известный конструктор альпинистского и спасательного снаряжения. Его фирма (всего из двух человек) активно разрабатывает, испытывает и внедряет системы спасения человека при пожарах. С Евгением Туром он поддерживает связь (в частности, выслал ему журнал ЭКС с этой статьей «Снегопад!..»). С Сергеем Морозкиные жизненные пути разошлись, и его дальнейшая судьба нам неизвестна.

К сожалению, рано ушел из жизни В.Гуськов. Его, очень сильного спортсмена-лыжника, сгубила любовь к вину… Для спортсмена это – нож острый. Хотя в молодости и кажется, что жизнь будет бесконечной, и весна в ней будет вечной… Про него запомнилась такая «зарисовка»:

Володя был «здоровый лось». По выносливости обычно превосходил всех. Но любил выпить при каждом «удобном случае»… И в Цее любил забежать к приятелю на метеостанцию, чтобы «пропустить» с ним бутылочку портвейна.

Как-то, помню, он завернул туда по пути на вершину. А мы решили «дать деру», чтобы он отстал, и не так зазнавался. Припустили под рюкзаками, как говорится, «во все лопатки». Там открытое место, а затем скальная гряда и лес, где можно скрыться. Вот и думали, – выйдет он от приятеля, а нас уже и нет… Бежали, бежали. И, наконец, добежали до гряды.

Три вдоха успели сделать, как слышим голос Володи: «Чего-то вы, ребята, медленно ногами передвигаете. Давайте прибавим…»

Вот такая здоровая «отрава» этот лыжник!..

Е.Буянов, по рассказу Б.Кашевника. 12.05.03.

Эта непонятая авария на Эльбрусе

Каждая из этих строчек пронизана болью за ушедших. Но в назидание живым. Я не искал виновных, я лишь хотел разобраться в том, как и что произошло.

Многие «слагаемые» этой аварии мая 1990 года на Эльбрусе были хорошо видны всем, лежали на поверхности. Жестокий напор непогоды, недооценка опасности возникшей ситуации, задержка при отступлении. И все же для такой трагедии с весьма опытной и хорошо подготовленной группой всего этого было мало. Я чувствовал, что здесь есть еще почти невидимые составляющие.

Погибли шесть человек, включая одного иностранца. Двое наиболее опытных, – Сергей Левин (руководитель группы) и Сергей Фарбштейн (профессиональный врач) были моими товарищами в прошлых походах. Они не были ни авантюристами, ни новичками, ни «ловкачами» спортивного туризма. Серьезные туристы, прошедшие сложнейшие походы, имеющие опыт спасработ на Кавказе и Тянь-Шане, с хорошим знанием горной стихии. Оба кандидаты в мастера спорта, причем Фарбштейн уже фактически набрал мастерские баллы. Провожая их в последний путь, я зримо ощутил, что мог быть среди них и мог также не вернуться из этого рокового похода. И я не мог не задаться вопросом: что же за изъян был в подготовке, который не позволил им вовремя ощутить глубину опасности возникшей ситуации?

Группа Левина входила в состав туриады ленинградских туристов на Эльбрус. Как наиболее подготовленную, ее предполагали использовать в случае надобности в качестве спасотряда туриады (ниже приводятся наиболее значимые с точки зрения автора факты). «Канва» событий, предшествовавших трагедии, была достаточно проста. Группа Левина, совершая 2 мая акклиматизационный выход с Приюта 11-ти вверх, встретила около 14.30 другую группу туриады, спускавшуюся вниз. Левин решил подняться выше на 1–1,5 перехода, прежде чем начать возвращение. Расстояние до приюта было относительно небольшим, а высота около 4500 м не казалась, видимо, ни Левину, ни Фарбштейну сколь нибудь опасной (Левин чудесно перенес на Памире высоту около 6000 м, а Фарбштейн уже дважды побывал на Эльбрусе). Пройдя еще примерно 40 мин., группа остановилась на перекус (по свидетельству Одинцова, участника группы). Уже на остановке погода резко ухудшилась, пошла поземка и все заволокло туманом. На спуске Левин решил остановиться, вырыть пещеру и переждать в ней непогоду. Думается, это решение было вызвано не только соображениями безопасности, но и желанием потренировать группу перед высотным походом по Памиру (помимо чисто спортивных задач, этот поход должен был преследовать цель поиска пропавшей предыдущим летом группы П.Клочкова, – см. статьи «Тайна исчезновения группы Клочкова» и «Рыжий» пока молчит» в N 7–8,1992 г., с.10 журнала «Мир путешествий»). Сообщив по рации руководству туриады о своих намерениях, группа оборудовала пещеру и благополучно переночевала в ней со 2 по 3 мая. Существовала версия, что группа продолжила подъем в сторону скал Пастухова, не сообщив об этом. Версия неубедительная. Левин был достаточно осторожным туристом (может быть, его в чем-то и подвела осторожность) и не мог не ощущать своей ответственности за исход туриады, будучи фактически руководителем ее спасотряда.