Мертвый кортеж - Олег Бондарев

В любом случае, тянуть дальше было бессмысленно.

— Поехали, — сказал я так, чтобы меня услышал только Седьмой, стоящий по правую руку.

— Полиция! — воскликнул он, делая шаг вперед и влево, чтобы закрыть меня собой. — Всем оставаться на своих местах!

Моукер вздрогнул и, медленно повернув голову, уставился на приближающихся к нему бойцов. Его «птенцы» испуганно переглядывались и поднимали лапки кверху, понимая, что с этими копами шутить не стоит. Прыгать с пирса в Бессонное море не решился никто: то ли побоялись ноги переломать, то ли просто не додумались.

— Руки! — надрывались «ураганы». — Руки вверх поднимай!

— Так, чтоб я их видел!

— Поднимай давай, кому сказал?

Бойцы ловко укладывали бандитов на дощатый настил, после чего надевали на них наручники и снова вздергивали вверх. Я наблюдал за происходящим из-за плеча Седьмого, который по-прежнему стоял передо мной, держа черный пистолет в вытянутых руках.

А Пересмешник, не обращая внимания на происходящую вокруг суматоху, на стволы, глядящие ему в грудь, внезапно запрокинул голову и засмеялся — громко, от всей души. Его нелепая радость ошарашила меня; выпучив глаза, я смотрел на хохочущего Моукера и не мог понять, что его так развеселило. Когда мерзавца уложили рядом с другими, он невольно заткнулся, однако глумливая улыбка с лица Алекса так и не испарилась.

— Обыщите его! — велел я.

— Пусто, сэр, — сообщил «ураган», проверив содержимое моукеровских карманов.

Я кивнул, слегка разочарованный. Видимо, артефакт до сих пор находился в трюме «Маргариты».

Новый шум привлек мое внимание: это трап заскрипел под толстыми подошвами спецовских ботинок. Ураганы вели перепуганных матросов и капитана — его от других отличала фуражка, синяя куртка и неопрятная седая борода.

— Где артефакт? — спросил я, выступив из-за спины Седьмого.

— В трюме только селедка, сэр, — доложил «ураган», стоящий по левую руку от капитана.

Внутри у меня стало неожиданно холодно, будто я умудрился разом проглотить айсберг.

Конечно, делать выводы еще рано, ведь артефакт, возможно, спрятан в ящиках с рыбой. Но мне отчего-то мало верилось в подобную удачу. Интуиция подсказывала, что даже разобрав корабль по досточкам, я ничего не найду.

— Ну что? — услышал я насмешливый голос Моукера. — Я уже могу идти, господа?

Все — и «птенцы», и «ураганы», и я, и члены команды — разом уставились на этого странного типа. Даже сейчас, припечатанный к доскам пирса массивной тушей дородного бойца, хозяин Юга продолжал скалить зубы.

— Или у вас есть ко мне еще какие-то вопросы? — спросил Алекс, улыбаясь во все тридцать два.

Наглое поведение мафиози только подтверждало мои опасения.

Судя по всему, операция «Захват» закончилась полным провалом.

Пересмешник сидел на стуле и, притопывая ногой, едва заметно шевелил губами. Судя по всему, он напевал себе под нос, но услышать, что именно, мы могли, лишь войдя к нему в допросную.

Пока же мы наблюдали за Алексом из соседней комнаты, через зеркало-шпион. Интересно, Моукер хотя бы догадывается, что мы его видим? Вероятно, да, иначе вел бы себя куда спокойней.

— Как ребенок, — заметил капитан, пристально глядя на забавляющегося Пересмешника. — Сидит, урчит… Будто не в допросной, а в песочнице играет.

— Ну а чего ему переживать? — горько усмехнулся я. — Он даже армии своих адвокатов звонить не стал. Понимает, гад, что у нас против него ничего нет. Вчерашний арест отразится скорей на нашем имидже, чем на его. Так и вижу газетные заголовки типа «Полицейский произвол» или «Невиновность наказуема?..».

— Что говорит капитан «Маргариты»?

— Утверждает, что нигде не останавливался с самого Гултенбурга.

— Выходит, он изначально вез сельдь?

— Похоже на то.

— И где же тогда груз?

— Надо думать, прибыл другим путем, — предположил я. — А каким — неизвестно.

— То есть, ты хочешь сказать, встреча «Маргариты» в порту была всего лишь отвлекающим маневром?

— Похоже на то.

Капитан призадумался, а потом мотнул головой:

— Не вижу логики. Затевать подобную ерунду стоит только в одном случае: когда ты точно знаешь о грядущей облаве. А от кого, помимо нас с тобой, он мог о ней узнать?

— Кажется, я догадываюсь, куда вы клоните, — медленно произнес я. — Речь о моем информаторе, верно? Вы думаете, Моукер перекупил его?

— Не исключаю. А ты? — Такер пристально посмотрел на меня исподлобья.

— Считаю, что это невозможно. Я уверен в своем человеке.

— Мир слишком циничен, Тайлер, чтобы быть уверенным хоть в ком-то, — сказал капитан с грустью. Тоскливый взгляд скользнул по моему лицу и ушел в пол. — Личная выгода — вот единственная мотивация всех и вся. Думаешь, ублюдок с кирпичом убивал талантливого цветочника? Да хрен там плавал! Он всего лишь устранял помеху, не думая даже, сколько хорошего этот паренек мог бы сделать в будущем. Представляешь, каким циничным надо быть, чтобы совершить подобное? Кайл, он ведь как Хорстом отмеченный — улыбчивый, добрый, наивный… Не для этого мира, в общем. Но его все равно кто-то убил. А все потому, что нашими умами завладели деньги, пресловутые нули после единицы. И эта алчность, живущая в людях, нередко заставляет их совершать преступления во имя зеленого доллара. Так что я бы на твоем месте не был так уверен в осведомителе. В конце концов, у каждого есть своя цена.

— Он тут ни при чем, — настойчиво заявил я.

— Ну, в таком случае Моукеру просто неоткуда было узнать о грядущей облаве, — буркнул Такер, слегка разочарованный моим упрямством.

Мы вновь уставились на Пересмешника.

— Я им займусь, шеф, — сказал я. — По большей части, этот допрос, конечно, обычная формальность, но вдруг наша самодовольная птаха, окончательно расслабившись, сболтнет лишнего? Заносчивые типы, вроде Моукера, часто грешат чем-то подобным.

— Согласен, — кивнул капитан. — Попытаться стоит. Удачи.

Он хлопнул меня по плечу, и я, помахивая ключом от допросной, устремился на встречу с пернатым.

— А, детектив! — радостно воскликнул Пересмешник, едва я открыл дверь. — Вот и вы! А я тут уже развлекаюсь, как могу. Ночью в кутузке весь репертуар бокстонских менестрелей перепел.

— Дежурный рассказывал, — криво улыбнулся я. — Он до сих пор под впечатлением.

— Не денег ради, для души одной! — пылко заявил Моукер и, ткнув пальцем в наколку домоседа, добавил:

— Нам ведь, хранителям очага, только так и можно — задаром!

— Как, кстати, обстоят дела у Маргарет, вашей прекрасной жены? — спросил я, усаживаясь на свободный стул. — Как ее бизнес?