Обитель Порока - Лючия Кубелли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мы с Ником разругались вдрызг накануне моего отъезда сюда, – сказала она. – Ему не понравилось, что я оставила постоянную работу ради временной.
– А кому-то еще ты звонила из усадьбы?
– Только своей подруге Кэтти, – призналась Меган. – Это она уговорила меня откликнуться на объявление в журнале.
– Тогда я должен быть ей благодарен! – воскликнул Фабрицио. – Ты собираешься какнибудь ее проведать?
– Да, я хотела съездить к ней в свои следующие выходные, – сказала Меган. – Однако окончательно я пока не решила. Здесь еще так много нужно сделать!
– Рад это слышать, – с улыбкой сказал Фабрицио. – Ты не забыла, что вечером я буду ждать тебя в своей спальне?
– Разве я могла об этом забыть! – воскликнула Меган.
– Тогда до встречи! – сказал Фабрицио и ушел.
Остаток дня она представляла себе, как он будет нежно овладевать ею в своей широкой удобной постели, не утомляя ее странными просьбами. А проснувшись в его объятиях, она даже и не вспомнит о тех жестоких играх, в которые он ее вовлек, и сохранит в своей памяти только светлые стороны их необычного любовного романа.
К ужину Меган решила надеть скромное светло-розовое платье в белый цветочек, чтобы выгодно отличаться в нем от одетой в черное Леоноры и лишний раз подчеркнуть свою женственность и наивность. Ей казалось, что Фабрицио потому и обратил на нее внимание, что понял, насколько она еще неопытна в сексе. Тонкие бретельки и кружевные оборки избранного ею наряда, равно как и чулочки телесного цвета, а также изящные туфельки на высоких каблучках придавали ее облику толику юного задора и делали ее похожей на выпускницу средней школы. По замыслу Меган все эти маленькие ухищрения должны были усилить влечение к ней Фабрицио и оттолкнуть его от развратной Алессандры.
При появлении Меган в столовой он вздрогнул, никак не прокомментировав ее наряд. Однако Меган заметила, что у него полезли на лоб глаза, и сочла это несомненным свидетельством своего триумфа. Как она и предполагала, Леонора сегодня щеголяла в черных шелковых шароварах и черной тунике без рукавов, сквозь которую просвечивал золотистый корсаж. Разговаривая с ней, Меган время от времени ловила на себе пылкий взгляд ее брата и невольно краснела. Вскоре к ним с Леонорой подошел Франко и с улыбкой промолвил:
– Вы вполне могли бы сыграть характерные роли в какой-нибудь любовной мелодраме. Леонора – умудренную опытом светскую львицу, а Меган – невинную провинциалку, мечтающую стать знаменитой куртизанкой.
– Сегодня выдался теплый вечер, поэтому я решила одеться во что-то легкое и светлое, – сказала Меган, сделав вид, что она не уловила в его голосе язвительных нот.
– А вы, оказывается, далеко не простая штучка! Похоже, что я вас недооценил! – рассмеявшись, воскликнул Франко и шутливо погрозил ей пальцем.
– Я вас не понимаю! – сказала Меган, захлопав глазами.
– Это шутка. Кажется, ужин подан. – Он обернулся и посмотрел на стоявшую в дверях служанку, с любезной улыбкой приглашавшую всех к столу.
Поймав на себе его пристальный взгляд, девица сразу же перестала улыбаться и, потупившись, поспешно удалилась. Но не успела Меган задаться вопросом, что ее так напугало, как услышала вкрадчивый голос подошедшего к ней сзади Фабрицио. Дотронувшись рукой до ее обнаженной спины, он произнес:
– Это платье вы одолжили у своей младшей сестры?
– Сегодня все вокруг меня как-то странно шутят, – пожимая плечами, сказала Меган. – Очевидно, у меня притупилось чувство юмора. У меня нет младшей сестры!
– Какая жалость! – воскликнул Фабрицио. – Я с удовольствием бы с ней познакомился.
– Боюсь, что тебе придется довольствоваться мной, – парировала Меган, удивляясь собственной наглости. Очевидно, отсутствие в доме постоянной любовницы Фабрицио и вообще все, что произошло с ней здесь в последнее время, прибавило ей храбрости и самоуверенности.
Ужин, как обычно, был восхитительным: черепаховый суп, жаркое из телятины, отварной молодой картофель, салат из свежей зелени, малина и взбитые сливки.
– Я вижу, что вы совершенно не боитесь поправиться, – язвительно заметил Ренато, глядя, с каким аппетитом Меган управляется с десертом.
– Вы правы, полнота меня не пугает, – рассмеявшись, ответила она и съела еще ложечку сливок.
– Наверное, приятно чувствовать, как они ласкают горло. Не так ли, Леонора? – Ренато обернулся к своей любовнице.
– Мне больше по вкусу желе, – облизнув губки, ответила она и залилась нахальным смехом.
Когда все встали из-за стола и перешли в гостиную, чтобы выпить кофе, Фабрицио дал Меган альбом фотоснимков Алессандры, сказав при этом:
– Мне подумалось, что тебя это заинтересует.
– Да, конечно! А как давно были сделаны эти фотографии? – спросила она, перелистывая страницы альбома.
– Еще в начале ее карьеры в качестве манекенщицы, – ответил Фабрицио. – Но с тех пор она почти не изменилась.
На снимках начинающая фотомодель была запечатлена в различных костюмах и пикантных позах. Выглядела она действительно молодо и соблазнительно. И все же, как успела подметить Меган, выражение ее лица, особенно глаз, на разных снимках менялось. Те, что относились к самому началу ее нелегкого восхождения по карьерной лестнице, выгодно отличались от более поздних фото доверчивым и ясным взглядом фиалковых глаз и полным отсутствием морщин и складок, появившихся на ее лице позже. Более же поздние снимки говорили, что модель обрела жизненный опыт и утратила девичью наивность и доверчивость. Заметив, что Меган пристально вглядывается в фотографии, Фабрицио догадался, о чем она думает, и сказал:
– Естественно, с годами она повзрослела. Но ведь это неминуемо происходит со всеми нами. Ты, Меган, тоже слегка изменилась, пока жила в моем доме. Это заметно по выражению твоих глаз и манере держаться. Давай скорее уединимся в моей спальне, я больше не могу ждать! – Он взял Меган за руку и увлек ее к выходу из гостиной, даже не попрощавшись с остальными присутствующими. Однако краем глаза она успела заметить, что все обернулись и проводили их многозначительными взглядами. А Леонора даже помахала ей рукой, словно бы желая ей удачи. Но на губах ее играла змеиная улыбка.
Опочивальня хозяина усадьбы поражала всякого, кто вступал в нее впервые, своими колоссальными размерами и великолепным интерьером. В центре комнаты стояла огромная кровать со столбиками по углам, над которыми был натянут парчовый полог. На стенах висели старинные гобелены в большинстве своем с изображенными на них эротическими сценами.
– Ваш дядя коллекционировал, как я вижу, не только книги, – кивнув на них, сказала Меган. – Очевидно, он придерживался довольно свободных взглядов на мораль.