Мороженое со вкусом чили (СИ) - Черника Лера

— Я не понимаю…мы… — замялась на полуслове.

— Встречаетесь или нет? — плюхнулась рядом, закончив уборку и закинула ногу на ногу.

— Да. Просто все так быстро произошло и мой мозг еще не осознал. Думала, что парни обычно спрашивают такие вещи, — покраснела еще больше.

— Громов! — Вика как можно громче крикнула его фамилию, и я шикнула на нее.

— Че? — последовал его ответ, не отрываясь от ожесточенного боя.

— Так, вы с Соней вместе? — я уронила голову на стол и прислонилась лбом к ледяной столешнице. Чтоб мне провалиться.

Стало очень душно. Иногда, ненавижу ее за прямолинейность. Голова нещадно кипела, будто мозги готовят фритюр. Игра замолкла, и я поняла, что Макс встал. Услышала шуршание мешка.

— С чего такие вопросы? — прижался плечом к стене и скрестил руки на груди.

— Она шутит, — буркнула себе под нос. Фролов встал рядом с ним и попытался выровняться, но рост говорил об обратном.

— Я не шучу. А спрашиваю серьезно. Громов, вы встречаетесь? — ее голос изменился. Стал немного грубее и серьезнее.

— Да.

— Если я узнаю, что ты ее обидел или не дай бог разбил сердце, я его из тебя вырву, — Покровская прожигала взглядом. Я задержала дыхание. Она ведь не шутит.

— Согласен.

Игорь закатил глаза и прошел мимо маленькой драмы на кухне, чуть пододвинув Вику ближе к столу, чтобы пройти.

— А аккуратнее можно, Фролов? Я тут решаю важный вопрос, между прочим, — недовольно проворчала она, смотря ему в спину.

— Любовь — это не важный вопрос, Покровская.

— Серьезно? Мне жаль твою будущую девушку, — фыркнула и отвернулась, скорчив перед нами лицо. Ее глаза округлились, ведь Фролов склонился к ее уху.

— А мне жаль твоего будущего парня. Не представляю, какой идиот, выдержит такую язву.

И ретировался обратно на балкон.

— Козел! — Вика показала ему средний палец через окно, а он в ответ показал свой. — Макс! Есть выпить, а? Я не выдержу с ним еще один час, — взмолилась.

Громов без слов достал из ящика бутылку вина и поставил в холодильник для охлаждения. Запах сигарет ворвался на кухню через открытую форточку. Игорь ходил из стороны в сторону. Салатовая толстовка и синие штаны в клетку резали глаза. В закатном солнце его татуировки выделялись черными чернилами. Интересно, откуда у него такая форма?

— Я не знала, что он курит. Кто-нибудь в курсе чем он занимается?

— Вроде что-то с байком связано. А еще, точно знаю, что футболом, — между делом сообщила Покровская, чем вызвала у меня удивление.

— Ты сталкер.

— Что? Нет. Просто слышала, как наша элита обсуждала интересы друг друга, — ее глаза распахнулись от выводов.

— Так ты еще и подслушиваешь чужие разговоры значит, — прищурилась.

— Вишневская, я не посмотрю на то, что ты моя подруга и стукну, — расхохоталась она, запихивая в рот орешек со стола.

Я подпрыгнула на месте услышав звонок своего телефона. Макс пропустил меня вперед, а я бежала по ступеням на второй этаж. Схватив мобильник, посмотрела на дисплей. Сердце ухнулось вниз. На экране выведено «Мама». Мне не хочется с ней разговаривать, и сбросила звонок. Впервые передо мной встал выбор взять трубку или отклонить. Она не интересовалась моей жизнью после последней ссоры. Отец тоже не писал. Пиликнуло уведомление. Досчитав до трех, скинула облачко вниз и прочитала.

«Твой отец звонил. Сказал, что ты заберешь свои вещи. Надеюсь, это будет в ближайшее время. Мне нужно освободить твою комнату». И больше ничего. Не единого вопроса как я. Что со мной. Всего лишь факт, который растоптал еще больше. Я не могу долго находиться у Макса, хоть мы и встречаемся. Придется рассказать ему о случившемся. Позже. Дрожащими пальцами набрала сообщение и отправила следом. «Решаю вопрос». Настроение испортилось. Сердце заныло от боли. Вот так обычно и происходит. Некоторым родителям совершенно плевать на собственных детей. Они лучше променяют их на свои пагубные привычки и личную жизнь, нежели попытаются наладить отношения. Жизнь непредсказуема, и ты не знаешь, чего ожидать за поворотом. Сколько бы не мечтал, не планировал, не был готов к препятствиям, судьба решает иначе. Из глаз покатились слезы обиды. Меня обняли сзади и хриплый голос успокоил:

— Расскажешь, когда будешь готова, Веснушка.

Всего одна фраза и он ворвался бурей в мою душу. Снова. Из кухни доносился спор.

— Обещаю.

Его губы коснулись макушки. Я вытерла слезы и улыбнулась. Новая жизнь только начинается и какой она будет никто не знает. Даже я.

— Давай-ка отдохнем. У меня есть настольные игры. Иначе, мне придется покупать новую кухню, — усмехнулся он и присел на корточки передо мной. — Никому не позволяй разбивать себе сердце и ломать душу.

Я кивнула.

— И откуда у тебя такие познания?

— Потому что недавно, я сам был разбит на щепки, Соня. И знаю, каково это собирать себя по кусочкам.

Макс взял меня за руку и встал, притянув к себе.

— И как ты это выдержал? — уткнулась ему в грудь.

— Иногда приходится переступать через себя, если не хочешь оказаться на самом дне. Порой мы сталкиваемся с тем, что не подконтрольно. Боль бывает разная, но она есть у всех. Каждая своя. И кто как справится — решает сам человек. Либо тебя сжирают, либо это делаешь ты, чтобы выжить в этом гребанном мире.

— Видимо тебе было безумно больно, — прошептала.

— Это прошлое. И оно останется в твоей памяти. Принимай его, как опыт.

Громов поцеловал в лоб и вздрогнул, услышав разбитый бокал.

— Началось.

Мы улыбнулись друг другу и поспешили спасать его кухню.

***

— Чего?! — закричала Покровская, выпихивая Игоря со своего места в мешке. — Ты в курсе, что Дневник памяти — легендарный фильм?

— Это слюнявая мелодрама, где два сумасшедших героя катают друг друга на эмоциональных качелях, а потом страдают, — хмыкнул Фролов, отпивая из горла пиво, выдержал ее пронзительный взгляд.

— Ты серьезно ничего не понимаешь в любви, — скрестив руки на груди, уселась в другое свободное кресло.

— Это вы, девушки, мечтаете о прекрасном принце, — фыркнул.

— Меня больше пугает, что ты смотрел мелодрамы, — я прищурилась и отпила из бокала небольшой глоток.

— Окей. А какой по твоему мнению лучший фильм? — она вздернула подбородок.

Макс откусил кусок пиццы и молча слушал наш разговор. Второй рукой держал мою руку, переплетая пальцы. Их пирог не удался. Она пересолила тесто, а он добавил слишком много лайма в мясо. Было решено заказать пиццу.

— По мне, так это, Мой любимый враг, — проглотив кусок, высказался Макс и поймал мой удивленный выдох.

— Вы меня пугаете, — выпучила глаза и отпила еще.

— Что? Мы не черствые сухари, — пожал плечами Громов и тихо рассмеялся на восхищенный взгляд Покровской.

— И почему именно он? — приподнял бровь Игорь, обдумывая его слова и прокручивая в голове сюжет.

— Вас напоминает. Все жду, когда вы наконец-то прижмете друг друга в лифте и трахнитесь уже, — усмехнулся.

— Я была о тебе лучшего мнения, — пробурчала Вика и надула губы. — Даже если, Фролов окажется последним…

— Да-да. Можешь не продолжать, Покровская. Уже слышал, — съязвил он и хлебнул еще пива, поймав мой взгляд.

— И долго вы будете себе мозги поласкать? — качнул головой Громов и отпил из своей бутылки. — Жизнь одна. Терять ее на вечные разборки — тупо.

— Он не в моем вкусе, — отсалютовала бокалом.

— Тут я с ней соглашусь.

— О, у вас появилась общая точка, — отшутилась я и опустила взгляд, почувствовав на себе прожигающий взгляд обоих.

— А ты ничего так, Вишневская. Я думал, ты тихоня.

— А я думала, что ты тот еще говнюк, — передразнила его.

— Громов, ты ее тренируешь что ли? — встал с мешка за добавкой.

— Просто я вижу ее настоящей, Игорь, — серьезным голосом донес свою мысль Макс и посмотрел на него взглядом «отойди, убью».

— Вика, Соня, Макс. Вот мы и познакомились, — непринужденно проговорила Покровская, допивая напиток и приподняла бровь на наши взгляды. — Что? Мы же не безымянные.