Журнал «Вокруг Света» №07 за 1977 год - Вокруг Света
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мне точат в Семенове, — рассказывает Степан Павлович. — Прежде я мастеру придумывал форму. В Гордееве старичок работал на токарном станке, нарисовал ему десять чашек — и вот как-то все они удались. Выточил. Половину ему покрасил, половину себе — без денег обошлись...
Совсем стали редки любимые на Руси утицы с выводком черпачков по бокам, самая близкая родня ендовам, вырубленным из целого деревянного кругляка. Степан Павлович чуть ли не единственный мастер, который расписывает эту празднично-величавую посуду.
— Утицу эту Михаил Угланов делал, стоит сорок рублей, не крашеная. Он один теперь делает, и я все шучу: «Один ты на всей планете — дешево продаешь!» А вот никто не садится к нему в ученики. Надо бы заинтересовать. Раньше около Семенова по деревням было много мастеров. Ковшики резали, ложки. И теперь делают, само собой, но все на один манер. Был Антипа, старичка так звали, интереснейшие вещи вырезал. Помню — из ковша вилась змея... Это Мастер был!
Растет спрос на веселый хохломской товар. Организовали производство деревянной посуды в Липецке, есть тамбовская Хохлома. В Кемеровскую область уехала мастерица из деревни Дурандино и там помогла наладить роспись. Из Мокушина уехала в чувашский город Шумерля другая художница. Мастера оседают при леспромхозах, где лучше условия и есть хорошее выдержанное дерево. Но создать промысел на пустом месте —дело нелегкое. Приезжают один-два художника, а времени нет — производству нужно быстрее окупить вложенные средства. Вот и появляются «сувениры», далекие от самобытной хохломы...
— У нас сейчас работает большое объединение «Хохломская роспись». Настоящую фабрику построили. Мастера в токарном уже изделия готовят, пятьсот художниц расписывают, — говорит Степан Павлович. — Молодых учеников подсаживают к мастерам. Надо бы только внимания уделять им побольше, а то запомнят рисунок и повторяют его без конца. Я говорю молодым: «Пишите свои узоры. Придумывайте!» Взять вот Подоговых, Красильникова. Им тоже трудно было придумывать новое. Я на себе испытал: писал рисунки для Института художественной промышленности. Раньше и было-то всего пять рисунков для чашек, еще два вида «пряников», розеток по донышку. Я сделал много новых. По виду похожи, а приписка везде разная. Один даже наснился: лег спать, он перед глазами так и стоит. Растревожило — встал, на столе кисти стояли, развел краску и нарисовал...
Дом у меня сейчас богатый, пять окошек на улицу. Приезжали кино снимать из Куйбышева, три дня работали, а потом говорят: «У вас должен быть музей. Напишите рисунок получше — сохраните». Теперь вот по всему дому «золотая кудрина». На фабрике музея нет, Ольга Петровна Лушина тоже говорила, что нужно нам хорошие работы сохранять.
Приезжаю как-то к сыну, он в Горьком живет, загляделся на одну роспись: травка кустиками, яблочки, листочки. Дома у меня много вещей, а говорю: «Вот что, Николай, это панно я обратно заберу. Кажись, стал хуже писать!» И так бывает — сделаешь, а потом попробуй повтори...
Ю. Холопов
Хэммонд Иннес. Белый юг
Продолжение. Начало в № 6.
В Кейптауне было лето. Ослепительно белые дома и Столовая гора на фоне ярко-голубого неба.
Начиналась моя новая жизнь. Уже одно то, что в чистом небе сияло солнце, вселяло в меня беспокойно-радостное чувство свободы.
Когда самолет коснулся длинной ленты посадочной дорожки, мне захотелось петь. Я оглянулся на Джуди — и мое настроение сразу испортилось. Она по-прежнему полулежала в кресле, как и на всем пути из Момбассы, напряженно вглядываясь в окно. Я вспомнил Каир и нашу поездку в город.
А потом вспомнил тот момент на аэродроме в Найроби, когда она не смогла скрыть свое горе. Хотел бы я помочь ей хоть чем-нибудь. Но, увы, это было не в моей власти.
Расставаясь с Бландом в здании аэропорта, я поблагодарил его.
— Рад, что смогли вам помочь, — сухо произнес он, даже не посмотрев в мою сторону.
Прощаясь с Тимом Бартлетом, я увидел идущую ко мне Джуди.
— Ну, вот мы и расстаемся, Дункан, — сказала она и протянула руку. Ей даже удалось улыбнуться. Пальцы ее были теплыми и твердыми.
— Как корабли... — добавила она. — Вы собираетесь остановиться в отеле?
— Да. Поеду в «Сплендид». Возможно, в дальнейшем меня ожидают мрачные меблированные комнаты, так хоть несколько дней побуду важной персоной. А вы где остановитесь?
— Вероятно, мы отправимся прямо на судно, — ответила Джуди. — Через час отплываем из Столовой бухты.
Я замялся, не зная, что сказать.
— Надеюсь, вы... вы... — Я не находил нужных слов.
Она улыбнулась.
— Знаю. И... спасибо. — Затем неожиданно повысила голос: — Если бы мне только знать, как это случилось. Если бы сообщили хоть какие-нибудь подробности! — Ее пальцы судорожно сжали мне руку. — Извините. У вас свои заботы. Желаю удачи. И спасибо за то, что вы были так милы.
Она встала на цыпочки и поцеловала меня в губы. И прежде чем я успел что-либо сказать, повернулась, и ее каблучки застучали по бетонному полу к выходу...
Устроившись в «Сплендиде», я позвонил Крамеру. Он значился в телефонном справочнике как консультант по горному делу. Секретарша сообщила, что он вернется после обеда. Только перед ужином мне удалось с ним поговорить. Крамер был рад моему приезду, пока я не упомянул о причине.
— Ты бы прежде написал мне, старина, — сказал он. — Тогда бы я смог тебя предупредить, что сейчас не время ехать сюда искать работу, особенно если нет технической квалификации.
— Но ты же говорил, что сможешь найти мне работу в любое время, — напомнил я.
— Да это ж было сразу после войны! С тех пор многое изменилось. Особенно теперь.
— А именно?..
— Компания «Уордс» — один из филиалов «Уэст Рэнда» — оказалась дутой. Компания-то небольшая, но деловые круги в панике — боятся, что все предприятие может оказаться таким же. Впрочем, сегодня я устраиваю небольшую вечеринку. Приходи. Может, смогу что-нибудь для тебя сделать.
Я положил трубку и долго сидел, глядя в окно. Наконец решил принять ванну и затем лежал в ней, обдумывая свое положение. Раздался телефонный звонок.
— Это Крейг? — спросил мужской голос.
— Да. Я у телефона.
— Говорит Бланд. Мне сказали, что во время войны вы командовали корветом.
— Верно, — подтвердил я.
— Где и какое время?
Я не понимал, к чему он клонит, но ответил:
— Можно сказать, везде... Я командовал корветом с сорок третьего и до конца войны.
— Хорошо... — последовала небольшая пауза. — Я хотел бы потолковать с вами. Можете спуститься в двадцать третий номер?
— Здесь, в отеле?
— Да.
— А я-то думал, вы уже отплыли.
— К сожалению, это не от меня зависит. Когда вы придете?
— Сейчас я принимаю ванну, но, как только оденусь, сразу спущусь.
— Отлично. — Он повесил трубку.
Одеваться я не спешил. Мне нужно было время, чтобы собраться с мыслями.
Наконец я спустился в лифте на третий этаж. Открыл мне сам Бланд.
— Входите, Крейг.
Он провел меня в большую комнату.
— Что будете пить? Виски?
— Все равно.
— Садитесь... — сказал Бланд. — А теперь, молодой человек, посмотрим фактам в лицо. У вас нет работы, и вы узнали, что перспективы здесь далеко не блестящие.
— Право, — протянул я, — еще не начинал искать...
— Посмотрим фактам в лицо,— прервал полковник невозмутимо. — Я знаю здесь многих. К тому же в Южной Африке у меня есть капиталовложения. Сейчас *на бирже паника, и новичку придется нелегко.
Он опустился в кресло и начал оценивающе разглядывать меня, как будто видел впервые.
— Я готов предложить вам работу в китобойной Южно-Антарктической компании, — произнес он наконец. — Хочу, чтобы вы приняли командование «Тауэром-3». Это буксирное судно, которое дожидается меня здесь, чтобы переправить на «Южный Крест»... Прошлой ночью капитан и его второй помощник попали в автомобильную катастрофу.
— А первый помощник?
— Он заболел еще до того, как «Тауэр-3» покинул китобойную базу. Я полагаю, вам известно, что управляющего «Южным Крестом»? Бернта Нордаля нет в живых. Мне надо быть там как можно скорее. Весь день я искал человека, который мог бы принять командование этим буксиром, и не нашел. Только сейчас мне сказали, что вы во время войны командовали корветом. В вашем распоряжении тоже будет военный корвет, но переделанный в буксирное судно.
— Но у меня нет необходимых документов, — сказал я, — чтобы командовать кораблем...
Он отмахнулся.
— Я все устрою. Можете предоставить это мне. Вы ведь не забыли, как им управляют, а?
— Забыть-то не забыл. Но мне еще не приходилось водить суда в Антарктику...