Пылкие слова - Джанин Уокен

— Если у меня и есть родственники, я их не знаю. Мои родители были сиротами. Иногда я задумываюсь: что же свело их вместе? Папа всегда говорил, что нас на этом свете всего трое.

— А сейчас — двое, — заметил Берт.

— Берт, — с упреком сказала Карен. — Как ты можешь так говорить, когда она — твоя невеста? Когда вы поженитесь, мы все станем ее родственниками. У нее будет все, чего она всегда хотела: муж, который будет любить ее до конца своих дней, большая семья, которая примет ее как родную, и богатая история, которая перейдет к ее детям и внукам.

Берт нахмурился, заметив, как на глаза Люси навернулись слезы. Она не успела опустить ресницы, чтобы скрыть их. Что за чушь несет Карен? Ей прекрасно известно, что никакой свадьбы не будет, что все это лишь фарс. Она должна понимать, какую боль причиняют ее слова Люси. Карен была слишком искушенной женщиной, чтобы не знать этого.

— Ты ведь этого хочешь больше всего на свете, дорогая? — не отставала Карен. — Или я ошибаюсь?

Люси сжала в руках чашку из тонкого фарфора.

— Вы абсолютно правы. Вы совершенно верно описали то, чего я хочу.

Она подняла взгляд на Берта. «Это именно то, о чем я всегда мечтала, но никогда не имела». Он расслышал слова так ясно, словно Люси произнесла их вслух. Берт стиснул зубы и протянул свою чашку через стол.

— Можно еще?

Карен слегка улыбнулась.

— Конечно. — Она подлила ему кофе. — Жаль, что Дорри сейчас здесь нет и она не может с тобой познакомиться, Люси. Она, кажется, снова катается на этой проклятой машине.

— На вертолете? — спросил Берт, обрадовавшись смене темы. — Что там слышно про Дорри и ее тайный роман?

— О, там, судя по всему, все идет замечательно. Весь остров гадает, к кому это она летает так часто?

— Вы знаете, кто это?

— Пока нет, — призналась Карен, весело поблескивая глазами. — Но надеюсь скоро узнать.

После этого разговор пошел на более отвлеченные темы, но Люси по-прежнему выглядела обеспокоенной и подавленной. Похоже, это почувствовала и Карен, поэтому не удивилась, когда гости вскоре решили откланяться.

— Мы так редко видим тебя, — сказала она Берту.

Тот пожал плечами.

— Дела не пускают.

Она встала, не пытаясь скрыть своего огорчения.

— Возможно, все изменится, когда ты обзаведешься женой и детьми.

— Возможно. — Берт поднялся, голос его звучал резче, чем ему хотелось бы. — Но не нужно особенно рассчитывать на это.

Хозяйка дома повернулась к Люси.

— Рада была с тобой познакомиться, милочка.

— Я тоже, — искренне ответила Люси. — У вас прекрасный дом, миссис Доусон. Спасибо за гостеприимство.

— Пожалуйста, называй меня Карен, — попросила она улыбаясь. — Ведь ты фактически уже член нашей семьи.

Похоже, только Берт обратил внимание на растерянное выражение лица Люси. Когда они остались вдвоем, он спросил:

— Ты нормально себя чувствуешь?

— Конечно, — ответила она. — Ведь я прирожденная лгунья. Почему бы мне не чувствовать себя нормально?

Берт опустил руку ей на плечо.

— Может, прекратишь это сейчас, пока не завязла еще глубже.

— Ты же знаешь, что это невозможно. — Люси отстранилась, распрямив спину и расправив плечи. — Спасибо за куклу, она очень красивая. А сейчас извини, мне необходимо побыть одной.

Не говоря больше ни слова, Люси спустилась по ступенькам веранды, и ее каблучки дробно застучали по каменным плитам дорожки. Берт не пытался остановить ее. В этот момент до него дошло, что не только Люси Кларк умеет преотлично лгать.

Единственное, чего ей хотелось, — это скрыться, скрыться раньше, чем она окончательно сорвется. Достигнув отеля, Люси обогнула бассейн и оказалась в невероятно красивом саду. К счастью, там было безлюдно, и она нашла убежище на маленькой скамеечке возле фонтана на центральной аллее. Это было уже слишком — слова Карен, злость Берта и чудесная фарфоровая кукла. Все это разрушало остатки ее самообладания, и Люси разрыдалась.

— Могу я предложить вам свой носовой платок? — послышался сзади тихий голос.

Она резко обернулась и, к своему разочарованию, обнаружила пожилого мужчину, стоящего у нее за спиной. Он был одет в мятый комбинезон и широкополую шляпу. В одной руке мужчина держал лопату, в другой — большой клетчатый платок. Люси молча взяла платок и вытерла слезы.

— Спасибо, — прошептала она, чувствуя себя последней дурой.

— Всегда к вашим услугам.

Чувствуя, что нужно что-то сказать, Люси указала на окружающий их сад.

— Вы отвечаете за это?

Мужчина склонил голову набок, его серые глаза излучали сочувствие.

— Отвечаю или виноват в этом, вам виднее. — Люси улыбнулась его словам, и он одобрительно хмыкнул. — Вам лучше, дорогая?

— Да, спасибо.

Садовник обогнул скамейку и сел рядом с ней, сняв шляпу и пригладив ладонью седые взъерошенные волосы.

— Не желаете поболтать?

Она пожала плечами, комкая влажный платок в руках.

— Не знаю. Я совсем запуталась и ничего не понимаю.

— Я хороший слушатель, — подбодрил ее пожилой мужчина. — Во всяком случае, так говорят.

Возможно, на нее повлияли его понимающая улыбка и проникновенный голос. Или же просто возникла потребность исповедоваться перед кем-нибудь, кто мудрее нее, перед дедушкой, которого никогда не было. Не в силах преодолеть соблазн, Люси сказала:

— Я влюбилась в человека, который меня презирает. Вот так. Я наконец-то сказала правду. Я люблю его.

Садовник удивленно заморгал.

— А почему он тебя презирает?

— Потому что считает бездушной и испорченной бизнесом.

— А ты?

— Я старалась доказать, что не такая. — Люси посмотрела на садовника и нахмурилась: — Но мне не удалось. Если бы я была бездушной, то не чувствовала бы вины за свое вранье.

— О-хо-хо. Сама себя перемудрила, да?

Она кивнула, глядя на сцепленные на коленях руки.

— Сначала обман выглядит таким невинным, просто средством достижения цели. В бизнесе без этого не обойтись. Но потом…

— А что потом?

— Я хотела, чтобы все было по-настоящему. Но, увы, это невозможно. — Признание вырвалось из самого сердца. Как же она жаждала быть любимой и желанной для Берта так же, как любила и желала его сама.

Ее собеседник некоторое время молчал, затем сменил тему:

— У тебя когда-нибудь был сад, дорогая?

Люси вздохнула. Ему наверняка не понравилось ее признание. И она не винила старика. Странно, что у того вообще хватило решимости подойти к ней, видя ее состояние.

— Сад? — повторила Люси, пытаясь ответить взаимностью на его внимание. — Боюсь, у меня никогда не было для этого достаточно времени.