100 великих географических открытий - Рудольф Баландин

…Географические открытия — тем более в далеком прошлом — слишком редко совершались из благородного стремления к познанию, из чистой любознательности. В этом отношении Александр Македонский не был исключением. Правда, в составе его экспедиционного корпуса находились картографы, историки, инженеры, художники. Они предназначались для изучения и описания новых стран. Но реально они вынуждены были служить военными инженерами и топографами, не вдаваясь в научные изыскания.

Вторгшись в Малую Азию, Александр имел перед собой крупнейшую по тем временам Персидскую империю. Сравнительно небольшой македонской армии (около 50 тысяч человек) противостояла персидская, превосходящая ее в несколько раз. Разгромив врагов в двух сражениях — у реки Граник и города Иссы (в 334 и 333 годах до н.э.), он преследовал Дария, бежавшего на юг. Македонское войско прошло Ливан и Сирию. Задержаться пришлось на несколько месяцев у города Тир, который взяли после долгой осады.

Перейдя границу Египта, Александр захватил Мемфис, принял титул фараона и основал в дельте Нила город Александрию. По преданию, в Ливийской пустыне он посетил оракул Амона, а затем вновь отправился на поиски войска Дария. Встреча состоялась в Двуречье, и вновь персидский царь потерпел сокрушительное поражение и вынужден был спасаться бегством…

Прервем рассказ о походах Александра. Какое отношение они могут иметь к географическим открытиям? На этот счет специалисты высказывают противоположные точки зрения.

Вот мнение английского историка науки Дж. Бейкера: «Решающим событием в ходе накопления географических знаний был… великий поход Александра Македонского из Греции в Индию».

Советский географ И.П. Магидович думает иначе: «Историки часто приписывают ряд географических открытий Александру Македонскому и участникам его походов или сильно преувеличивают их роль в деле изучения географии Востока. Войска Александра проходили через области Персидской империи, то есть либо через страны, заселенные древними народами высокой культуры, либо через территории, хорошо известные этим народам. Участники македонских походов, как правило, не добыли на месте новых и не обработали старых географических материалов, собранных покоренными ими народами (египтянами, персами и др.). Исключение представляет флотоводец Неарх, составивший подробный отчет о своем плавании от устья Инда к устью Евфрата».

Надо сразу сказать: и то, и другое мнение вполне обосновано. По словам Магидовича, значительно больше сведений об Индии узнали греки из трудов Мегасфена (греческого посла в Индии), а вовсе не от научных спутников Александра Македонского. Отчасти это верно. Но только отчасти.

«Мегасфен сообщает, — писал римский историк Элиан Клавдий, — будто в Индии есть крылатые, очень большие скорпионы, которые часто жалят европейцев. Там есть якобы также крылатые змеи…» Страбон тоже сослался на этого автора: «Мегасфен говорит, что в земле прасиев водятся самые крупные тигры, по величине почти в два раза превосходящие львов… Там вырывают из земли камни, которые слаще фиг и меда и имеют цвет ладана».

Конечно, далеко не все сообщения Мегасфена были фантастичными. Он, по обычаю своего времени, пересказывал и были, и небылицы, не стараясь доискиваться до правды. Конечно, говорить о каких-то научных (в нашем понимании) достижениях Мегасфена или Александра Македонского или многих других людей древности, Средневековья, Возрождения не имеет смысла. Колумб, как известно, до конца жизни был уверен, будто достиг Восточной Азии, а его считают первооткрывателем Нового Света. Это тоже не соответствует истине, хотя и отвечает обыденным представлениям о географических открытиях.

Итак, не станем требовать от походов Александра Македонского каких-то научных достижений, а постараемся более или менее объективно оценить их значение в истории географических знаний.

Поражает уже сам по себе маршрут, который он прошел со своей армией: из Греции через Малую Азию в Египет, затем в Ливийскую пустыню, в Двуречье, после чего в Среднюю Азию. Перейдя через Гиндукуш, вышел в долину Окса (Амударьи), достиг среднего течения Яксарта (Сырдарьи). Эти земли считались крайней границей Азии.

Еще раз преодолев горы Гиндукуша, Александр вторгся в пределы Индии. Перейдя долину Инда, он хотел двигаться дальше на восток или юго-восток, но уставшие солдаты взбунтовались и потребовали возвращения на родину. Спустившись вниз по долине Инда, он отправил часть войска под командованием флотоводца Неарха в обратный путь, а сам с оставшимися полками двинулся на запад по суше в Южный Иран.

Переход был трудный; стояла летняя жара и немало людей и скота погибло в пути. Однако цель была достигнута. Армия воссоединилась в Двуречье и неугомонный Александр собирался предпринять поход в Аравию. Его честолюбивые замыслы прервала внезапная смерть в 323 году до н.э. Царя Македонии с той поры историки прославляли как несравненного полководца, бесстрашного воина, выдающегося стратега и великого завоевателя. К этому по справедливости следует добавить лавры незаурядного землепроходца, отважного путешественника.

И все-таки походы Александра, действительно, не обогатили географию, хотя он со своей армией преодолел такие расстояния, которые не прошел ни один путешественник до него, да и много веков спустя. Это была лишь малая часть обитаемой территории, а вовсе не полсвета, как полагал сам полководец. Он был уверен, что пересек Азию, хотя вся ее северная половина и восточная части так и остались для греков неведомыми. Он успел познать — да и то поверхностно — лишь ограниченную ойкумену которая считалась его соплеменниками центром цивилизации или даже всего мироздания.

Американский историк Мортимер Уилер, знаток античности, высоко оценивал деяния Александра как деятеля культуры: «От Персеполя он пронесся через всю Центральную Азию, как пожар в джунглях, и на пепелищах, которые оставались за ним, возникали ростки новой цивилизации». А чуть позже Уилер признался: «Но когда в краях, где он побывал, мы попытаемся обнаружить вещественные доказательства его деяний, результаты оказываются поистине жалкими. Он совершал свои подвиги в местностях отдаленных и малодоступных».

Это очень характерные высказывания. Выходит, завоеватель пронесся как пожар, оставляя за собой пепелища, но именно на них взросли цветы новой цивилизации. Тот же автор пояснил, в чем, по его мнению, состояли два главных подвига Александра: «Первым было включение самых далеких окраин древней персидской монархии в границы тогдашнего цивилизованного мира. Результатом первого явился второй подвиг — создание континуума цивилизаций — через множественность наций и культур от Средиземноморья до Ганга…»

И, наконец, восторженная оценка подвигов Александра американским историком: «Он завоевывал, созидая. Он разбрасывал города, словно сеятель, предпочитая пустынные, малообжитые области Азии».

Действительно, некоторые авторы приписывают македонскому царю создание более 70 городов. Другие сокращают эту цифру вдвое. Но и в этом случае количество новых «Александрий» впечатляет. Однако если подсчитать, сколько прекрасных городов он уничтожил, сколько привел в запустение земельных угодий и разрушил оросительных систем, окажется, что его разрушительная деятельность значительно превосходила созидательную.

И еще одно замечание Уилера вызывает удивление: почему это славный завоеватель «разбрасывал города… предпочитая пустынные, малообжитые области»? Какой разумный сеятель станет бросать семена на бесплодную почву? Какой смысл закладывать города в безлюдных пустынях?!

Тут впору посетовать на малую осведомленность современных узких специалистов в сопредельных областях знания. А ведь за столетие до Уилера другой американец, естествоиспытатель Георг Марш в монографии «Человек и природа» проницательно отметил один аспект походов завоевателей древности, чрезвычайно важный с позиции исторической экологии:

«…Северная Африка, Аравийский полуостров, Сирия, Месопотамия, Армения и многие другие области Малой Азии… отличались в древнее время большим плодородием… Многие пустынные в настоящее время пространства некогда имели густое население, необходимо предполагающее такое плодородие почвы, от которого теперь сохранились разве только одни слабые следы. Только чрезвычайным плодородием можем мы объяснить, каким образом огромные армии, как, например, персидская, а в позднейшее время крестоносцев и татар, могли продовольствоваться без всяких комиссариатов во время дальних переходов через территории, которые в наше время едва в состоянии прокормить один полк».

Если с этой точки зрения взглянуть на путь, пройденный армией Александра Македонского, то многое прояснится. Каким образом смог он с немалым войском преодолеть тысячи километров, проходя почти исключительно зоны пустынь и полупустынь? Почему он предпочитал закладывать новые города в ныне малолюдных областях Азии?