Ямата-но Орочи - Олег Георгиевич Чудинов

— Я знаю, что ваша болезнь прогрессирует, Охеми-сама, — наклонилась ко мне слившаяся в единое целое Кацую, — но это не повод сдаваться.

— Я не сдаюсь, — похлопал я по, предположительно, шее слизня. — Вот увидишь, еще встретимся.

— Вы лжец, Охеми-сама.

— Чего?! — возмутился я. — Когда это я тебе врал хоть раз?

— Всегда, — с грустью ответила мне Кацую. — Возвращайтесь живым, Охеми-сама.

Проводив взглядом удаляющуюся Кацую с наполовину втянутыми в частички ее тел шиноби, я отвернулся и побрел по приметной тропинке на верх давно примеченного холмика. Что бы я там не планировал, но все-таки поглядывать на небо стоило. И, добравшись до вершины, я облегченно позволил себе сесть на удобный камушек и прикрыл глаза, расслабляясь.

Этот клон начал все чаще уставать, и с этим было все труднее жить. Для Охеми так и не нашлось подходящего донора чакры и духовной энергии, его я попытался заменить глазами Учиха, которые сохранились у меня в закромах. Они полны духовной энергии настолько, что когда-то я опасался их имплантировать, не готовый рисковать вероятной утратой контроля над клоном. Но сейчас этой духовной энергии не хватало.

Хлопнув по коленям, я огляделся по сторонам, думая, чем себя можно занять во время отдыха. Наш отряд преследовала небольшая группа шиноби Кинохи, от основной мы на время смогли оторваться. Думаю, у меня есть еще несколько минут, пока они нагонят меня. Мимо не обойдут, севернее — болота, без особой нужды туда никто не полезет, южнее — оставлены созданные Мокутоном ядовитые рощи, а тут как раз дорога поблизости проходит меж гор от небольшого поселка на реке прямиком к Танзаку. Так и так рядом преследователи пробегать будут — почувствую.

Вот только поесть бы чего-нибудь нормального, а не пилюль-концентратов. Может, успею в поселок сбегать? Хотя, если присмотреться к округе внимательней, то я же на святилище, получается, набрел. Нинсо из Храма Огня поклоняются горам, и это, видимо, было одно из их связанных мест. Или не их, а у тех, кто следовал той же религии — таких тоже немало. Вот камень на котором я сижу — это явно скамья. А вон там что-то вроде статуи.

— Занятно, — пробормотал я, вглядываясь в переплетение света и тени, играющее на камне статуи.

Приглядевшись, я распознал статуэтку, изображающую меня самого. То есть Тендзё но Шинсена. Видимо, действуя по принципу «свято место пусто не бывает», местные приспособили открытую святыню нинсо под новые реалии. У ног статуи даже есть подношение! Вот в чем в чем, а в этом мне всегда везет!

Примерно минут через пять я почувствовал приближение чужой чакры. Похоже, они почувствовали меня, потому что вскоре ее обладатели оказались на облюбованной мною высоте.

— О, Чирику, привет! — прожевав и проглотив последний кусок рисового шарика, я стал заметно веселее и потому даже махнул рукой, приветствуя показавшегося из леса лысого монаха. — Давненько не виделись.

— Охеми? — подняв перед собой звякнувший кольцами на навершии посох, монах с подозрением оглядел меня, вытирающего руки об одежды, с ног до головы.

— Он самый, — охотно согласился я, разглядывая старого знакомого и еще одиннадцать явившихся вместе с ним шиноби. — Ого, сколько с тобой народу. Узнаю Яманака, Акимичи и Нара. И сам Асума Сарутоби. А остальные из новеньких?

— Ты знаком с этим предателем? — выступил вперед Асума, не сводя с меня взгляда.

— Он был одним из ниндзя-защитников даймё. Охеми, ученик Учиха Микото.

— Геном Сенджу? — нахмурился, вспоминая, незнакомый мне Яманака. — Десять миллионов рё за голову?

— Он самый.

— Всего десять миллионов? — с досадой покачал я головой. — Как низко меня оценили.

— Может, ты заслужил и большего, — согласился Асума, — раз в своем возрасте стал джонином ханчо.

— А ты разбираешься в знаках отличия, — стряхнув пыль со своих нарукавных нашивок, оценил я просвещенность Сарутоби. — И? Что ты будешь делать? Соблазнишься десятью миллионами или предпочтешь вернуться живым домой?

— Я предпочту выполнить задание, — нахмурившись ответил Асума, достав из ножен свои приметные клинки. — И если по пути удастся очистить мир от одного преступника, то так тому и быть.

— Знаете, я не против, если вы похозяйничаете на отхваченных территориях, но если решите продолжить преследование отступающих отрядов, то вы умрете, — вздохнув, предельно откровенно заявил я.

— Для предателя, служащего убийце своего Каге и дайме, ты слишком дерзок, — удрученно покачал головой Чирику и, грозно сведя брови, припечатал: — Нисколько не изменился.

— Ты тоже не изменился, — с грустной улыбкой ответил я монаху, краем глаза наблюдая, как медленно обходят меня другие шиноби. — Я совсем не рад этой встрече, Чирику, но вы сделали свой выбор.

Чакра в моем теле всколыхнулась и прильнула к глазам, обдав их жаром изнутри и заставив радужку засиять багрянцем Шарингана.

— Прости и прощай.

Глава 6. Потери

17 августа 59 года от начала Эпохи Какурезато

Глаза жгло болью, регенерация зудом пробивалась прямо в мозг. Сложная печать в глазах разорвала сосуды, мышцы и нервы, забрав родные глаза этого тела и заменив их одними