Древо мира. Игра с прошлым - Евгения Решетова

– Я спросить хотела… про папу… и про тебя…

– Да? – он подошел к ней.

Лия попыталась взять себя в руки, но его присутствие рядом лишало всякой возможности связно мыслить. Что с ней такое?

– Да… Хотела…

– И чего же ты хотела, – нежно улыбнулся Рэн.

– Я… хотела спросить… Что со мной сотворил отец? – с трудом проговорила она.

Рэн ласково провел по ее щеке.

– Это всего лишь страх. Он боится тебя потерять, как потерял ее, но не понимает, что цветы пускают корни и живут на одном месте, каким бы плохим оно ни оказалось, а вольная птица всегда будет стремиться к свободе. Ты – та самая птица, что уже готова расправить крылья, что он подрезал тебе, считая, что так ты разучишься летать. Его ошибка, которую он упрямо не желает признавать.

– Я не понимаю…

– Лия, – он тяжело вздохнул, а затем посмотрел на нее с отчаянием, причин которого девушка понять не могла. Что же такое он пытается сказать?

В голове шумело, мысли путались. Магия, так может влиять только магия! Папа, что же ты наделал?

– Поцелуй, – прошептала она, глядя в его невероятные черные глаза, утопая в их, теряя себя. – Поцелуй… не заставляй меня умолять.

Пусть она не понимает его слов, чувства, вот, что есть у них.

– Я не могу, – он закрыл глаза, но всего на мгновение, а когда открыл, в них читалась решимость и страсть, огонь, которого так долго ждала Лия.

Он прижал ее к себе так крепко, что на теле точно должны остаться синяки, и впился в губы яростным поцелуем. Он стал ее дыханием, а она его. В эти минуты они делили на двоих весь мир. Рэн дарил ей свои чувства, но не мог отдать целиком. Она же не хотела, чтобы все заканчивалось. Она хотела большего.

– Прошу, – как только он отпустил ее, вновь прошептала Лия.

– Нет.

Он притянул ее к себе, даря ту нежность, которую она заслуживала. Его солнышко, которое он должен отпустить, чтобы не сгореть.

– Ты не понимаешь.

– Так объясни.

– Я не могу.

– Я верю тебе. И буду верить всегда.

– Если скажу, больше не будешь.

Она подняла голову, чуть улыбнулась и сказала:

– Я клянусь солнечным светом, давшим жизнь всему сущему, и изначальной тьмой, дарующей милостивую смерть. Я клянусь силой, струящейся в моих венах. Я клянусь перед ликом Светлой, и да не простит меня свет, если нарушу эту клятву. Я клянусь перед ликом Темного, и да поглотит меня тьма, если нарушу эту клятву. Я клянусь пред тобой, Кайрен, что любые твои слова дойдут до моего сердца, но не заставят тебя разлюбить. И так будет, пока свет царит днем, а тьма – ночью.

– Сумасшедшая, – выдохнул Рэн, обнимая ее. – Высшая клятва, которую невозможно нарушить, не лишившись силы, а то и жизни!

Глупая девочка, любящая его, истинное солнышко его жизни, какая тьма не царила бы в его душе, она еще не понимает, что наделала. А когда поймет, никто из них не в силах будет ничего изменить.

– Я люблю тебя, как же мне еще доказать это?

– Я верю тебе, просто…

– Ну вот, опять! – она вывернулась из его объятий. – Что теперь? Или, может быть, клятвы для тебя было недостаточно? Я связала свое сердце с тобой навсегда! Навсегда!

– Ты не понимаешь, – он в отчаянии схватился за голову.

– Конечно, не понимаю! Ты же не можешь мне все просто взять и объяснить!

– Эмилия…

– Что? – девушка с неверием посмотрела на него. – Неужели за все это время ты даже не запомнил моего имени? Так напомню, – она вскинула подбородок. Не давая пролиться слезам обиды. – Меня зовут…

– Эмилия, – глухо повторил Рэн.

Отвернулся, но лишь на мгновение, словно собираясь с мыслями. А затем его фигура подернулась дымкой, словно он начал растворяться в воздухе. Свет в комнате померк. Даже воздух словно стал тяжелее.

– Нет…

Она не договорила. Внезапная боль прошла через каждую клеточку ее тела, оно перестало случаться ее. Лия хотела закричать, но не смогла. Не в силах сделать вдох, открывая рот, пытаясь поймать ускользающий воздух, девушка чувствовала, что слезы, теперь уже от боли, градом скользят по ее щекам. Почему? Что он делает с ней?

– Что? – просипела она, ощутив, что ноги перестали держать, и каменный пол становится ближе.

Она не упала. Рэн поймал ее, сел сам на пол и бережно опустил на свои колени. Он прижимал ее к себе, баюкая как ребенка.

– Прости меня, но я не могу иначе. Потерпи, скоро все кончится.

От его рук струился темный свет.

Кончится? Девушке хотелось бежать от него. Ей казалось, что она умирает, потому что больше всего это было похоже на агонию, предсмертную агонию, когда тело выгибает судорогой, и нет сил терпеть боль, а от крика можно сорвать голос. Вот только возможности кричать нет, и лишь слезы крупными каплями катятся по щекам.

– Потерпи, – шепчет Рэн, губами собирая хрустальные слезинки. – Потерпи немного.

Долгожданная тьма приходит на помощь, пряча в своих чертогах. Но даруемое ей спокойствие только кажущееся.

Во тьме ждут монстры пострашнее. Образы, люди, события.

Все то, чего не может быть.

Все то, чего не должно было быть.

Все то, что уже было, теперь повторяется вновь.

…Мама.

Женщина с волосами цвета закатного солнца. Но она другая, не такая, как должна быть. Не такая, как на парадном портрете в замке отца. Старше? Серьезнее? Нет, просто игра воображения, ведь эта женщина точно знает, чего она хочет.

А с ней рядом мужчина. И отчего-то Лия точно знает, что именно он – ее отец. Крепко сбитый, напоминающий медведя. Человек. Маг.

И мальчик, совсем маленький, смешной, рыжий как солнечный лучик. Противный и приставучий. Родной и любимый.

– Эмми, не обижай брата, – смеясь, кричит мама.

Ведь дети, они такие дети, не могут усидеть на месте.

– Никогда…

…Мама.

Она другая, снова другая, испуганная, сжавшаяся, словно ставшая старше на много лет.

Она знает, что ей не спастись, знает, что все скоро будет кончено. Но верит, что все еще можно изменить.

– Эмми, я буду всегда тебя любить, клянусь тебе светом и изначальной тьмой, клянусь силой, которая теперь течет в твоих венах, – она обняла ее, улыбаясь, легко подталкивает рукой. – Иди.

– Мама…

И она видит ее живой в последний раз через воронку портала…

… – Эмми, – Эстель никогда не сердится, но сейчас она недовольная. – Я сколько раз просила тебя не убегать без предупреждения!

– Прости, мама…

… – Сестренка,