Дерзкая овечка, или Как охмурить своего босса - Полина Раевская

– Нет, нет и нет! И слышать ничего не хочу! Мне совершенно все равно, насколько безопасна ваша «тарзанка». Я умру на первых секундах полета, как вы не понимаете? – вопила я, почему-то продолжая карабкаться вверх – туда, где на небольшой площадке готовился к трюку игрок команды-соперника.

– Ты?! – удивилась я, поняв, что им является сын Петрова и Ангелины. – А разве детям можно выполнять подобное?

Бледный как мел мальчишка только плечами пожал.

– Папа сказал: «Нужно», – пробормотал он испуганно.

– А ты сам-то чего хочешь? – поинтересовалась я доверительно.

– Я? – удивился Костик. Судя по его реакции, не удивлюсь, если стала первой, кто поинтересовался его желаниями. – Сам я хочу лежать дома на диване или играть в комп, – усмехнулся паренек. – Но папа говорит, что так я ничего не добьюсь в жизни, стану лузером и вообще…

– Интересно, что означает это «вообще», – сказала я. – Кстати, для ребенка твоего возраста у тебя вполне нормальные желания. Тем более учитывая оказываемое извне давление.

В глазах Костика я прочла удивление вперемешку с благодарностью. Решив, что клиент «созрел», предложила:

– Слушай, а давай пошлем их всех к черту? Вместе! Открою тебе страшную тайну, – прошептала я Костику на ухо, – боюсь я этой тарзанки до… В общем, чрезвычайно опасаюсь, – подобрала я более приличествующий беседе с ребенком оборот. – Ну что? Совершим побег? Наплюем на папу с его «нужно»?

Глаза парнишки загорелись азартным блеском, но тут же погасли.

– Нет. Я должен, – тихо произнес он и шагнул вниз, завопив что есть мочи. Какое-то время мальчишка просто летел камнем вниз, но вот эластичная веревка натянулась, словно резинка, а затем дернулась и подняла легкое тело вверх. Костя только чуть-чуть не долетел до площадки и вновь рухнул вниз. Так продолжалось несколько раз. Причем каждый последующий чуть уменьшал амплитуду колебаний. В конце концов веревка дернулась последний раз, повисла и принялась раскачиваться, словно маятник часов, из стороны в сторону.

Инструкторы привычным движением подтянули ее вместе с мальчиком обратно на площадку. На Костика было больно смотреть: лоб покрыт испариной, синие губы трясутся мелкой дрожью, глаза горят безумным блеском.

– Это круто! – неожиданно прошептал он, обращаясь ко мне. – Обязательно попробуйте! Страшно, но незабываемо!

И я попробовала. В отличие от Костика, обошлась без звукового сопровождения. И не потому, что не боялась, а потому, что не было сил на подобное проявление эмоций. Когда летела вниз, просто окаменела, представляя, как веревка неожиданно оборвется и я камнем рухну на землю. Но затем… Затем я неожиданно поняла, о чем говорил ребенок. Ни с чем не сравнимое ощущение практически свободного полета разбудило во мне такие эмоции, о существовании которых я даже не подозревала. В тот момент мне казалось, что я управляю вселенной и могу все! Мне по плечу любая задача!

Я не различала лиц стоящих внизу людей, но точно знала, что среди них находится мой главный враг. И вот там, наверху, на какую-то долю секунды мне вдруг удалось примириться с ним и простить. Конечно, то был лишь импульс, стрелой промчавшаяся мысль, не оставившая даже следа. Но на один миг мне показалось, будто я наконец-то могу двигаться дальше, забыв былые обиды, отпустив грехи тем, кто их совершил.

Конечно, все это еще предстояло осмыслить, но ожидавший меня наверху мальчишка стоил того, чтобы хотя бы попытаться. Ослепленная жаждой мести, я старалась не думать, что будет с окружающими Петрова людьми, теми, кто от него зависит, кто его (вопреки всякой логике) любит и ценит.

– Валерия! – Окрик Мироновой заставил меня вздрогнуть. А я так надеялась, что мое бегство останется незамеченным. После всех спортивных состязаний, в которых, кстати, победила команда соперников, персонал сплачивался традиционным для русских людей способом: алкоголь лился рекой, а мясо тоннами жарилось на углях.

Участвовать в «банкете» мне хотелось еще меньше, чем в «Веселых стартах». Но если от последних отвертеться не вышло, то побег с пикника показался мне вполне решаемой задачей.

Как видно, я ошибалась.

– Валерия, постойте. – Запыхавшаяся Ираида схватила меня за локоть.

– Что вам нужно? – поинтересовалась я, устало заправляя выбившуюся из хвоста прядь волос.

– Да так, – проговорила женщина, доверительно приблизив ко мне лицо, от чего я невольно поморщилась: от барышни сильно разило перегаром. – Поболтать, по-нашему, по-бабьи.

О! А это даже интересно! Пожалуй, останусь. Окинув взглядом окружающее пространство, я нашла свободную лавочку и взглядом пригласила Миронову присесть.

Та, с радостью согласившись, отправилась нетвердой походкой к скамейке.

– И о чем же вы хотите со мной поговорить? – поинтересовалась я как можно более любезно – в конце концов, дружеские отношения с главной помощницей Петрова могут принести немалые выгоды. О том, чтобы «завязать» с местью, я благополучно забыла сразу, как только оказалась на твердой земной поверхности, – мало ли что придет в голову под действием адреналина.

– Что у вас с Сергеем? – выдохнула Миронова очередную порцию алкогольных паров.

Фу! Как скучно, неинтересно и банально! Сговорились они все, что ли? А я-то уж на занимательную беседу настроилась.

– А вам какое дело? – Каков вопрос, таков ответ. Пусть не обижается. Но Ираида все же обиделась.

– Вот зачем вы так? – выпятила она губу. – Я же к вам со всей душой. Как женщина к женщине. Предостеречь хочу.

Что-то много у них тут благодетелей – каждый своим долгом считает предупредить неразумную барышню, потерявшую голову от неземной любви к начальнику.

– Спасибо, конечно, но я как-нибудь сама разберусь с перипетиями личной жизни. Хорошо?

– Не хорошо! – Взгляд Мироновой неожиданно сделался злым и колючим. – Ты чего о себе вообразила, а? Без году неделя в компании, а уже ведешь себя как хозяйка. Всюду свой нос суешь, что-то вынюхиваешь, выглядываешь. Кто ты такая, а? Что тебе нужно, а?

Я с удивлением уставилась на собеседницу, пытаясь понять, что на нее нашло. И тут меня осенило! Да это же ревность! Банальная бабья ревность. Похоже, Петров тот еще сердцеед. Сначала Ангелина, теперь Ираида. И все они почему-то решили, что между нами с шефом что-то есть.

Помня о том, чем закончилась предыдущая встреча с влюбленной в Петрова женщиной, я на всякий случай отодвинулась на край скамьи и приготовилась ретироваться бегством при малейших признаках опасности – о том, чтобы вступить в схватку с соперницей, и речи не шло: мои боевые навыки, несмотря на приобретенный опыт, по-прежнему на нулевом уровне.

– Послушайте, Ираида Семеновна, – мне стоило немалых усилий сдержаться и не послать собеседницу в дальний пеший поход за грибами и ягодами, – можете спать спокойно. У нас с шефом исключительно рабочие отношения.

– Да, да, заливай больше, – усмехнулась Миронова и неожиданно икнула. – И именно поэтому вы сегодня приехали вместе. Угу, угу, у нас же Петров – тот еще добродетель: всегда секретарш лично подвозит. Держи карман шире!

Я пожала плечами, мол, дело ваше, думайте что хотите.

– Не-е-ет, – проговорила Ираида, – тут что-то не так. Я же вижу! Все вижу!

– Очень рада, что у вас такое прекрасное зрение, но мое, видимо, значительно хуже, так как пока ничего такого я не разглядела. Ровным счетом ни-че-го. – Последнее слово я произнесла по слогам, надеясь хоть так донести его смысл до собеседницы.

Разговор утомил меня с самого начала. Стоило мне понять, о чем пойдет речь, как я тут же утратила к нему всякий интерес и сейчас мучительно искала повод закончить беседу.

Не найдя способа сделать это вежливо, я резко поднялась, давая понять, что считаю разговор оконченным, и, отвернувшись, зашагала по аллее куда глаза глядят, не обращая внимания на грозные окрики Мироновой, приказывающей мне вернуться.

Завернув за угол, я наткнулась на Хоруженко, который, укрывшись от посторонних глаз и ушей, вел оживленный разговор по телефону. Не желая встречаться с ним тет-а-тет (мне и утренней беседы хватило), я резко затормозила на пятках и нырнула обратно, стремясь скорее покинуть «опасное место». Сделать это не успела, так как чутким ухом уловила кусочек фразы, заставившей меня изменить намерения и обратиться в слух.

– Нет, баба Глаша, я не отказываюсь выполнять свои обязательства! – шипел Олег, явно прикрывая трубку рукой. Напрасная предосторожность: судя по всему, парня переполняли эмоции, поэтому говорить тихо он был просто не в состоянии. – Нет, я все сделаю как надо! Да, как обычно! Но вам нужно подождать – мне кажется, Стершин начал что-то подозревать… Нет… Да… И в этом есть и ваша вина тоже… Зачем светиться со своими отпусками?.. Значит, плохо предусмотрели… Вот только не надо…

Что именно «не надо», мне узнать не удалось. Увлекшись подслушиванием, я настолько вошла в раж, что забыла о предосторожности: стремясь не пропустить ни единого слова, я максимально вытянула шею, опершись на невесть зачем здесь находящийся оцинкованный таз. В какой-то момент ненадежная опора зашаталась и с диким грохотом, выдавшим меня с головой, рухнула на землю.