Девять неправильных ответов - Джон Карр

— Одну минуту! — Чивер тоже посмотрел на часы. — Не могли бы мы сделать это после передачи, когда торопиться будет некуда?

У Билла сжалось сердце.

— Мистер Чивер, — ответил он, — вы знаете, что артисты уходят из студии, как только сыграют свои роли. — Когда программа записывалась, они так не делали, но Билл надеялся, что Чивер слишком занят, чтобы вспомнить об этом. — Мы не сможем их остановить. А упустить возможность публикации в «Дейли мейл»…

— Вы правы, друг мой. Только давайте поскорее.

— Мисс Карслейк, прошу вас! — позвал Вальтер. — Рэбби! Джо! Остальные остаются на месте, готовые начать передачу.

Чивер последовал за Вальтером неторопливым шагом.

— «Вот ваш рассказчик, Человек во мраке», — продекламировал Дел Дюран. — Ну и что нам теперь делать с твоим фотографом?

— Не мог бы я подойти чуть ближе к центру группы, сэр? — впервые заговорил Хэтто. — Благодарю вас.

— Подойди к группе справа и стань лицом к ней, — шепнул Делу Билл. — Я сейчас к тебе присоединюсь.

Дел повиновался. Стоящие на фоне щита люди передвигались с места на место, так как Вальтер от возбуждения неправильно их расставил. Было двадцать шесть минут одиннадцатого.

Подойдя к Хэтто слева, Билл прижал дуло револьвера к его ребрам. Хэтто возился с шелковой драпировкой камеры. Его злобный шепот был слышен только Биллу.

— Если вы сообщили, кто я такой, или рассказали что-нибудь о мистере Херсте и вашем договоре…

— Я никому ничего не рассказывал. Не беспокойтесь — я не нарушу условия сделки со старым козлом.

— Тогда немедленно отпустите меня.

— Ну нет! Это не предусмотрено договором. Кстати, сейчас мое имя — Билл Досон.

Он не сомневался, что Гейлорд Херст не позволил себе даже намекнуть Хэтто о том, что вместо Лэрри к нему явился самозванец. Конечно, Хэтто знал о договоре, но все еще считал Билла Лоренсом Херстом. Его следующие слова это подтвердили.

— Как интересно! — пробормотал «епископ».

— Не так ли? — отозвался Билл. Его левая рука держала раскрытые «Следы африканской дичи». Билл провел краем форзаца с прикрепленными к нему лезвиями по тыльной стороне ладони Хэтто, порезав ее от основания пальцев до запястья.

Дернувшись, Хэтто попытался повернуть к Биллу объектив камеры. Билл сильнее прижал к нему дуло револьвера. Хэтто понимал, что ему не удастся повернуть камеру, но продолжал шарить под черным шелком, очевидно в поисках спускового крючка. Порез на руке был глубоким, и он обернул ее несколькими складками шелка.

— Нет, Рэбби! — послышался крик Вальтера. — Тебе не нужна борода Линкольна. Сними ее, и побыстрее! Сейчас уже…

— Щенок начинает меня утомлять, — прошипел Хэтто. — Когда я увижу вас на будущей неделе, Лоренс, то дам вам урок, который вы никогда не забудете.

От слова «урок» у Билла стало красно в глазах.

— Слушай, ты, свинья! — шепнул он. — Тебе конец! Вбей это в свою тупую башку! Это никакая не камера. Ты не осмелиться выстрелить в присутствии пятидесяти свидетелей, иначе тебя повесят. А если попытаешься, я всажу в тебя всю обойму. Тебе отсюда не выбраться.

— В самом деле? — послышался невозмутимый шепот.

— И тебе не удастся их одурачить. Они захотят узнать, в чем дело, а когда разберутся, вызовут полицию. Попробуй выстрелить или убежать…

— Мы готовы, дорогой Досон, — громко возвестил Эрик Чивер. — Пожалуйста, позвольте мистеру… мистеру Хэтфилду делать его работу.

— Охотно! — Билл быстро отошел от Хэтто, оставив его в одиночестве у белой стены. Хэтто бросил взгляд на дверь, охраняемую теперь не только дежурным, но и одним из звукооператоров.

Билл стиснул рукоятку револьвера, готовый в любой момент открыть огонь. Часы показывали двадцать восемь минут одиннадцатого.

— Снимайте, приятель! — крикнул Вальтер. — Вы как рал успеете, если поспешите!

— Да, — подхватил Чивер. — Ради бога, поторопитесь!

Хэтто застыл возле смертоносной камеры.

В студии воцарилась гробовая тишина. Наконец послышался негромкий щелчок.

— Готово, сэр! — почтительным тоном возвестил Хэтто. — Надеюсь, леди и джентльмены, снимок вас удовлетворит.

— Постойте! — озадаченно воскликнул Чивер. — Почему не было вспышки?

— Да у него же там наполовину черная лампочка! — заговорил высокий мужчина, играющий президента Дейвиса. — Он даже не вставил новую!

— Более того, — добавил «президент Линкольн». — У этих камер видоискатель обычно сзади, а камера позади задрапирована. Даже если он спереди, то все равно прикрыт.

За длинной стеклянной панелью Билл видел отчаянно жестикулирующую Би Робертс. У окна сидели двое мужчин — очевидно, радиокритик из «Таймс» и контролер программы, которых упоминал Чивер. Один смотрел на ручные часы, другой — на карманные. До начала передачи оставалась одна минута.

— Сейчас мы выясним, в чем тут дело! — рявкнул Вальтер. — Мистер Хэтфилд, позвольте мне взглянуть на эту камеру.

И Вальтер направился к Хэтто.

Впервые камера шевельнулась по-настоящему. Хэтто повернул ее вправо, нацелив объектив на Билла. В свою очередь Билл выхватил револьвер и прицелился в грудь Хэтто, снова шарившего под черным шелком.

Несколько секунд объектив и револьвер были направлены друг на друга. Затем рука Хэтто опустилась. Билл понимал, что, хотя Хэтто и обуял приступ ненависти, он был слишком благоразумен, чтобы выстрелить в него или в кого-нибудь еще.

— Пожалуйста, покажите камеру, — снова потребовал Вальтер.

— Да, Хэтфилд, — присоединился к нему Эрик Чивер. — Мы должны посмотреть на вашу камеру.

Хэтто шагнул назад:

— Она сконструирована по моему специальному заказу, сэр. Я предпочел бы не…

— Ради бога! — крикнула в микрофон Би Робертс. — Уже мигает красная лампочка! Через секунду пора выходить в эфир! Все по местам! Вальтер, если ты хочешь…

Началась невообразимая суматоха.

Вальтер побежал в комнату для прослушивания. В тот же момент двое мужчин, только что смотревших на часы, поспешили в студию, явно жаждая чей-то крови.

Дежурный и звукооператор у двери, напуганные присутствием столь важных особ, распахнули дверь настежь. Билл сунул револьвер в карман и помчался к двери, вновь ощущая всю горечь отчаяния.

Когда обе важные персоны задержались в тускло освещенном дверном проеме, Хэтто так ловко проскользнул между ними, что дежурный и звукооператор ничего не заметили. С опозданием не более чем на две секунды в студии прозвучал сигнал горна. Хэтто с усмешкой посмотрел на Билла и постучал пальцем по камере, прежде чем исчезнуть. Билл устремился следом за ним, оказавшись в самой гуще сумятицы.

К студии бежали два актера — очевидно, генерал Вашингтон и Джексон Каменная Стена. Навстречу им мчалась Норма, зашедшая в студию понаблюдать за происходящим и теперь спешащая назад к своему хронометру. Чивер столкнулся с ней, а Билл налетел на обоих.

Все молча толкались в дверях, слишком хорошо тренированные, чтобы нарушать тишину во время передачи.

Пнув Чивера в голень и ударив контролера программ головой в живот, Билл прорвался в коридор, таща за собой Норму, которую бросил возле комнаты для прослушивания. В середине узкого коридора невозмутимый Хэтто двигался вперед бесшумным, неторопливым шагом, который Билл должен был узнать еще на лестнице.

Билл побежал по коридору — точнее, ему казалось, будто он бежит. Впереди неожиданно возникла дверь, которой следовало находиться справа. Он избежал лобового столкновения, протянув вперед правую руку.

Внезапно его зрение затуманилось, а в висках застучало. Левую руку пронзила боль, и «Следы африканской дичи» упали на пол. Пошатнувшись, Билл ударился о стену.

Он упустил Хэтто. Его снова постигла неудача.

— Мистер Досон! — послышался резкий голос.

Словно в тумане перед ним возникло недовольное лицо Эрика Чивера.

— Надеюсь, мистер Досон, не вы привели этого полоумного фотографа Хэтфилда на нашу передачу?

— Нет, — с трудом отозвался Билл. — Я его не приводил. Я ненавижу его и сейчас гонюсь за ним.

— Тем не менее боюсь, что понадобится расследование.

«Даже не пытайся, старина, — подумал Билл. — Ты неплохой парень, но…»

— Мистер Досон, — продолжал Чивер более любезным тоном, — по многим причинам я бы хотел, чтобы мы стали друзьями. Давайте забудем этот неприятный инцидент. Я… э-э… обратил внимание на ваши глаза и лоб. Скажем, вы просто выпили лишнего.

— Я не пьян, идиот. Меня отравили!

— Отравили? — В опустевшем коридоре слово прозвучало как вопль.

— Вы ничего не поймете, но все равно слушайте. Пистолет в камере не должен был убить меня или даже ранить. Епископ мог много раз прикончить меня на лестнице, если бы захотел. Он мог продырявить меня сзади, когда я бежал по этому коридору…