Пограничные войска России в войнах и вооруженных конфликтах XX в. - Коллектив авторов

Одним же из главных внутренних факторов, обусловливавших живучесть басмачества, было то, что движение поддерживала значительная часть беднейших слоев населения[193], что было связано со многими причинами.

Во-первых, линия большевиков на практическое осуществление идей мировой революции, в частности на превращение Туркестанского края в передовой пост коммунизма на Востоке, не была понятна широким слоям населения Средней Азии и не пользовалась их поддержкой[194]. Многочисленные факты грабежей и мародерства, допущенные при «освобождении» Хивы и Бухары бойцами и командирами некоторых частей Красной Армии, особенно так называемых национальных формирований[195], не добавили большевикам и их идеям популярности.

Во-вторых, большую негативную роль сыграли серьезные ошибки и недостатки в социальной, национальной и религиозной политике, проводимой центром и местными органами власти, большевистскими организациями[196].

И наконец, в-третьих, традиционно, в соответствии со своими национально-этническими и религиозными особенностями, трудовые слои населения находились под сильным влиянием представителей богатых сословий — баев, беков, родоплеменных вождей, духовенства. А они, в свою очередь, всячески подогревали и распространяли среди дехкан миф о захватнических целях Красной Армии, о том, что политика большевиков — это всего лишь продолжение колонизаторской политики царизма.

В результате на почве сильного влияния духовенства, исламской религии в Туркестане стали множиться и широко распространяться националистические течения с различными оттенками экстремизма. Эти течения и стоявшие за ними политические силы активно расширяли и укрепляли свои связи с духовными центрами Стамбула, Кабула, Лахора, Бахчисарая. В частности, местная элита Туркестанского края своим идеалом сделала кемалистскую Турцию[197].

Уже с начала 1918 г. басмачи развернули ожесточенную вооруженную борьбу на значительной территории Туркестанского края, стремясь любой ценой не допустить укрепления советской власти.

Борьбу против басмаческих формирований в 1918–1922 гг. вели части Красной Армии, а также национальные и интернациональные части и подразделения из добровольцев. В ходе этой борьбы был разгромлен ряд крупных басмаческих группировок (Иргаша, Мадамин-бека, Курширмата, Аман-Палвана, Холбуты, Рахманкула, Аду-Хафиза, Муэтдина, Энвер-паши и др.), а формированиям Фузайл Максума, Ибрагим-бека, Джунаид-хана нанесены неоднократные крупные поражения. В последующие годы, с образованием советской пограничной охраны, в боевых действиях против вооруженных басмаческих формирований наряду с частями Красной Армии стали принимать участие пограничные части и войска ОГПУ. С учетом некоторых характерных особенностей этой борьбы в боевых действиях пограничников следует выделить два этапа: первый — 1923–1928 гг., второй — 1929–1933 гг.

Важнейшей особенностью первого этапа было то, что он приходился на период организационного оформления и становления пограничной охраны Средней Азии. К тому времени правительство РСФСР установило дипломатические отношения с сопредельными государствами — с Турцией, Персией (Иран) и Афганистаном[198]. Получили юридическое оформление и государственные границы с этими странами.

Пограничные войска Среднеазиатского пограничного округа приняли под охрану участок границы от Каспийского моря до г. Нарына общей протяженностью свыше 5 тыс. км. Охрана осуществлялась на границе с тремя сопредельными государствами: Персией, Афганистаном и Китаем. По состоянию на 1 июля 1925 г. в составе войск округа было три пограничных отряда (46-й Ашхабадский, 45-й Мервский и 47-й Керкинский), три отдельные пограничные комендатуры (Ошская, Нарынская и Каракольская). Заставы имели штат преимущественно 1-й и 2-й категории (по 9-12 и 14–19 человек соответственно)[199].

Отряды насчитывали в своем составе: 46-й — 1234 человека, 45-й — 814, 47-й — 1641; отдельные комендатуры: Ошская — 342 человека, Нарынская — 137, Каракольская — 144. Общая численность войск округа составляла около 5 тыс. человек[200].

Служебная деятельность частей и подразделений пограничной охраны и войск ОГПУ Средней Азии проходила в сложных условиях обстановки. В первую очередь это касалось подрывной деятельности многочисленных формирований басмачества. Несмотря на то что части Красной Армии в 1919–1922 гг. неоднократно наносили им крупные поражения, басмачество не прекращало сопротивления. Внешние силы — покровители зарубежной узбекской и туркменской оппозиции, бывший эмир Бухары Сейид Алим-хан, правящие круги сопредельных государств, а также ряда западных стран делали все для того, чтобы сохранить басмачество и его руками ликвидировать советскую власть в республиках Средней Азии. Для этого они поставили перед собой цель — объединить все басмаческие формирования, находящиеся как за рубежом, так и на территории Среднеазиатских республик. Возглавить их должен был один из известных представителей бухарского басмачества, пользовавшийся особой поддержкой внешних сил, — Ибрагим-бек. К началу 1925 г. под его командованием находилось до 1000 вооруженных басмачей[201].

С января 1925 г. басмаческое движение стало значительно расширять зону своих действий. В справках Реввоенсовета СССР отмечалось усиление антисоветских действий басмачей в Хорезмском и Мервском оазисах, где функционировало пять формирований. Шесть формирований разбойничали на левом берегу р. Вахша, в районе Ашхабада действовала группировка Дурды Клыча, имевшая базу на территории Персии[202].

Значительная часть басмаческих формирований имела свои постоянные базы за рубежом, в районах Андхоя, Доулет-Абада, Мазари-Шерифа, Таш-Кургана, Хазрет-Имам-Саида, Ханабада, Рустака, Янги-Кала и в других местах[203], откуда совершали набеги на советскую территорию.

Так, в письме поверенного в делах СССР в Афганистане Соколова министру иностранных дел Афганистана Махмуд-бек-Тарзи сообщалось о разбойных нападениях на советское пограничье басмаческих группировок с территории Афганистана. В нем также были приведены неопровержимые факты бандитских действий формирований Клыч Мергена, Аюды Чартма, Курбан Кан Учака, Анна Мурада, Рустам Сардара и др.[204] Например, только в одном из кишлаков басмачи Берды-Дотхо сожгли 250 кибиток и зарубили 238 жителей, в том числе 56 женщин и 106 подростков. Поводом для расправы послужил отказ населения пустить басмачей в кишлак и дать им продовольствие[205].

Население, как уже говорилось выше, находившееся под сильным влиянием духовенства и местных баев, страшась мести басмачей, к Красной Армии в основном относилось если не откровенно враждебно, то настороженно. Именно поэтому предводители басмачества без особых трудностей ставили во главе кишлаков своих представителей, собирали налоги с населения, пополняли свои отряды людьми, лошадьми, продовольствием и оружием.

Пограничникам же в этих условиях далеко не всегда удавалось наладить хорошие отношения с населением приграничья, создать в его лице опору для обеспечения надежной охраны границы.

Кроме того, существовали и другие трудности, которые приходилось преодолевать пограничникам при выполнении служебно-боевых задач. В первую очередь, в войсках округа не было достаточных сил для надежного прикрытия государственной границы. Малое число застав и постов, непосредственно охранявших границу, а также незначительное количество людей в них (10–15 человек) приводили к тому, что отдельные ее участки охранялись очень слабо или не охранялись совсем (г. Гасан-Кули — киш. Карли; пост Шагон-Памир; Хатын-Рабад-Сарай и др.)[206]. Протяженность же охранявшихся участков границы, как правило, достигала 60–70 км и более.

Пограничники испытывали и серьезный недостаток в вооружении, боеприпасах, одежде, обуви, продовольствии. Места дислокации застав и постов только начинали обустраиваться. Немало трудностей возникало с медицинским обеспечением.

Командование, штабы округа и частей при организации служебно-боевой деятельности войск не имели каких-либо четких инструкций ОГПУ и Главного управления пограничной охраны (ГУПО) по использованию войск в военное время или при возникновении вооруженных конфликтов. Поэтому деятельность войск в период борьбы с басмачеством регулировалась лишь отдельными общими указаниями и распоряжениями руководства ОГПУ в лице заместителя председателя ОГПУ Г. Ягоды. (Поиски решений вопросов боевого применения пограничных войск в военное время руководство ОГПУ и ГУПО начало лишь в конце 20 — начале 30-х гг.)[207]