Научи меня убивать - Кирилл Казанцев

Событие в парке получило широчайший отклик, пока Олег размышлял, комментарии перевалили за третью страницу, он стремительно отставал от жизни и читал все подряд. «Да, я знаю, там целая стая бездомных собак живет, давно живет, их штук двадцать, но вроде спокойные». «Были спокойные, с чего бы им на человека бросаться?» «Сейчас по телику видела предупреждение — стаю будут отстреливать, просят хозяев держать своих собак на поводке». «А зачем Ермохин вообще в парк поперся? Ему что, «Усадьбы» мало?»

Хороший вопрос — что занесло богатенького ублюдка в парк, ночью, что заставило выйти из машины навстречу дикой стае? Что или кто? Зато сразу стало понятно служебное рвение местного начальника полиции — не каждый день дворнягам детишек местной элиты к столу подают.

Олег читал все сообщения, не пропускал ни одного, ни стандартных «ужас-ужас, как страшно жить», ни откровенного злорадства «так и надо придурку, доигрался, собаки за своих сбитых сородичей отомстили». Прочел все четыре страницы, когда на пятой появился еще один комментарий, ответ на один из предыдущих: «А их уже начали отстреливать, у меня друг в ментовке, он в оцеплении стоял. Там кроме Ермохина еще три или четыре псины дохлые валялись, их кто-то еще раньше пристрелил, а выжившие потом немножко погрызли. Но Ермохин вкуснее оказался!» Дальше шла череда смайликов и с десяток плодившихся на глазах комментов, ничего ценного и нового в себе не содержащих, дальше пошел и вовсе кромешный флуд. И тем не менее…

Олег оторвался от ноутбука, глянул в окно на верный «Ауди» у подъезда, зажмурился, помотал головой. Цепочка событий прошлой ночи выстроилась сама собой: Ермохин за каким-то чертом приехал в заброшенный парк, вышел из машины навстречу разъяренной стае собак и был ими разорван. Но не сразу, кто-то пристрелил нескольких, явно защищаясь, может, и сам Ермохин. А почему тогда он не перебил остальных и позволил прокусить себе глотку? Получается, что стрелял не он. «А кто тогда?» — Ситуация складывалась препаршивейшая главным образом оттого, что Олег знал ответ и от души надеялся, что на тех четырех псин в общей куче собачьих трупов внимания никто не обратит и баллистическую экспертизу с целью установить оружие, из которого пристрелили «избранных» бездомных псов, вряд ли назначат. Вот «беретта» и заговорила, четыре псины получили по пуле, четыре патрона улетели в цель, всего их было две коробки по двадцать штук. Кстати, в сообщениях не говорится, нашли ли рядом с трупом оружие, но эта информация так и останется закрытой, гадать можно лишь по косвенным признакам. Раз нет полиции за дверью, значит, «беретта» еще у Веры. Васин выдаст инструктора незамедлительно, лишь бы свою задницу прикрыть. А пока на доске без изменений, фигуры сделали несколько ходов и ждут, когда черная королева откроет новую партию.

Темнело на улице моментально. Олег устал смотреть на экран ноутбука в потемках и включил свет. Тема про парк пользовалась популярностью, новые комментарии появлялись через каждые две-три минуты, от самого происшествия посетители давно перешли к обсуждению ермохинской личности, творимых им при жизни окаянств, нелицеприятно отзывались о папеньке, успешном бизнесмене, давно покинувшем городишко. Пятая страница, шестая, седьмая — все одно и то же, Олег решил, что выжал из этого источника все, и включил телевизор. Выпуск местных новостей в точности повторял дневной, за исключением незначительного отступления в виде небольшого ДТП, к чертовой матери парализовавшего движение в центре города. В конце выпуска снова показали ермохинскую фотографию и телефоны, по которым призывали звонить очевидцев и становиться в очередь за вознаграждением. По всем раскладам получалось, что претендент один — та самая добрая бабушка, что ни свет ни заря выползла из дома, озаботившись завтраком для полудикой своры. Но о бабушке той давно не вспоминали, да и жива ли она вообще, получив на старости лет неслабый стресс, — Олег об этом не задумывался, смотрел на первый комментарий восьмой страницы, смотрел внимательно и задумчиво.

«Возможно, я не прав, но мне кажется, что кто-то мстит за Алдашевых. Сначала Витя-Хохлома, теперь его племянник-полудурок. Не удивлюсь, что завтра Ермохин-старший подавится утренним кофе, а Шестаков утонет в канализации. Но туда ему и дорога», — ни больше, ни меньше, и что со всем этим теперь делать — непонятно. Ермохин — племянник Мардасова, того самого, что задохнулся в могиле. «Не знал, что Витя-Хохлома и местный олигарх номер два — родственники. А тогда при чем здесь Шестаков?» — Олег качался на стуле и смотрел на экран, не забывая обновлять страницу. Тема получила второе дыхание, комментарии множились, кто-то называл автора идеи о мести ничего не смыслящим в этой жизни придурком, кто-то пустился в воспоминания. Олег читал все подряд, но невнимательно, не вдавался в смысл, прошлое захватило его, вторглось в сегодняшний день, напомнило о себе — Алдашевы…

Эта фамилия была ему знакома. Но почему, кто это, что за люди, где, когда и при каких обстоятельствах он встречался с ними, вспомнить не мог, хоть убей. Поломал голову еще немного и решил пока отложить вечер воспоминаний. Точно помнил одно — это было очень давно, история была грязной, мерзкой, о ней не то что говорить — думать не хотелось, очень уж паскудной она была, и пахло от нее непереносимо мерзко.

Зато посетители форума брезгливостью не страдали и с упоением ворошили прошлое, перетряхнули все шкафы и развлекались с покрытыми пылью скелетами. Комментов-воспоминаний всплыло десятка полтора, отличались они деталями, походили как на сплетни всезнаек и завистников, так и на глас народа, но суть и причину ужаса тех далеких дней выражали примерно одинаково. Олегу хватило двух первых, чтобы мигом вернуться назад на полтора десятка лет, в те дни, когда он приехал к деду после выпуска из училища перед своей первой командировкой.

В тот день хоронили девочку, ей было одиннадцать лет, хоронили в закрытом гробу, потому что девочка, уже мертвой, долго пролежала в придорожной канаве, и опознать ребенка смогли лишь по ДНК. Городского форума еще не существовало, вся информация передавалась естественными путями, в процессе передачи обрастала невероятными деталями и подробностями, как и любая история, но не эта. Здесь все было предельно четко и просто. Олег будто видел перед собой деда, что торопился рассказать внуку об ужасе, посетившем их город.

Отцом девочки был некто Алдашев, местный успешный бизнесмен, владелец строительной конторы. Фирма росла, цвела и развивалась, Алдашеву было тесно в небольшом городишке, и рывок, на который решился отчаянный, нестарый еще мужик, вывел фирму на новый уровень. Заказы пошли совсем другие, не дачки и магазины с банями, все стало серьезно, мощно и очень дорого. Вложил Алдашев в прорыв последнее и теперь пожинал плоды — доходы росли стремительно, заказчики только что в очередь не стояли, тучи рассеялись, и над алдашевским офисом ныне, присно и вовеки солнце зависло в безоблачном небе. Но ровно до того дня, пока не исчезла младшая дочь бизнесмена — Олег не помнил, как ее звали, а посетители форума путались в версиях, двое даже погрызлись между собой. Но это было неважно, совсем неважно, когда выяснилось, что к исчезновению девочки причастны компаньоны хозяина фирмы, причем Витя-Хохлома появился в этой истории уже на стадии, когда двое других вовсю шантажировали Алдашева, требуя передать «Стройсервис» под их управление, а самому валить куда подальше, на свой выбор. Алдашев упорствовал долго, почти неделю, искал дочь и своими силами, обращался и к теневым структурам, и к тем, кто стоял на границе тьмы и света, то есть в милицию. И получил результат — отрезанный палец своей дочери, потом еще один, потом передал курьеру подписанную дарственную на фирму, а еще позже, в начале весны, труп ребенка нашли в придорожной канаве. Опознание, похороны — этот момент и застал Олег, потом надолго уехал и только сейчас узнал, что Алдашев пережил свою дочь на неделю. То ли сердце не выдержало, то ли сам добровольно отправился следом — единой версии не было, его похоронили рядом с дочерью и забыли. И вот теперь на том же кладбище отдал Богу душу четкий пацан из 90-х Витя-Хохлома, вчера собачки сгрызли ермохинского выродка, на очереди третий из шайки, Шестаков.

Глаза слезились, спина затекла, Олег поднялся на ноги, прошелся по квартире, посмотрел в окно. Темень, точно ночь полярная, а ведь всего-навсего конец августа, и холодно, как в октябре, того гляди снег пойдет. Смотрел в мрак за стеклом и прокручивал в голове прорву информации о вчерашнем и давно минувшем, понимал, что все это было на уровне сплетен и слухов. Очевидцев, понятное дело, не осталось, остальные многое позабыли и перепутали, но суть не изменилась. И было еще кое-что, сквозило фоном, неясное, зыбкое, размытое, но важное, и от него зависело немало, если не все его следующие шаги, но никак не давало себя разглядеть, в руки не давалось, уходило, как песок сквозь пальцы. Поразмыслив, Олег решил пока прошлое оставить в прошлом и плотно поразмыслить о дне сегодняшнем. Просто сесть, взять лист бумаги и нарисовать цепочку: сначала кладбище, потом собаки. Собаки и кладбище. Нет, верен первый вариант, именно так все и было всего-то две недели назад, было с ним самим и с Верой. «Боишься». — «Я боюсь?» — Он точно слышал ее голос, усмехнулся и поздравил: ловко она его на «слабо» взяла, а он повелся, клюнул, как голодная щука на блесну. Кладбище и собаки. В парке, понятное дело, все уже подчистили и прибрали, псов перебили или достреливают в эту самую минуту, «Лексус» в гараже, Ермохин в морге. Можно, конечно, завтра сходить прогуляться, гильзы, например, поискать, но толку не будет, затоптали все к чертям, он только время потеряет. Значит, парк отпадает, остается первый пункт, и с ним надо разобраться в первую очередь.