Беседы о рентгеновских лучах (второе издание) - Павел Власов

Эту идею разрабатывает сейчас ленинградский ученый Ю. Кудрицкий. И он, и многие другие специалисты считают, что естественная радиоактивность — не просто неизбежность, но даже необходимость, без которой невозможно сохранение и развитие живых существ. Полагают, например, что она принимает участие в регуляции биологических ритмов у земных организмов.

Впрочем, если говорить начистоту, здесь еще много спорного, неизученного, что ждет своих исследователей.

Как отступил былой «недуг номер один». Самый массовый и самый эффективный метод диагностики

— И все же бесспорно одно: к естественному облучению не стоит добавлять искусственное.

— Есть такая проблема, и она достаточно серьезна, но к чему ее излишне драматизировать? Вот, скажем, огонь — он тоже небезобиден и за долгую историю не только светил, не только грел — больно обжигал, вызывал пожары. Но, как бы там ни было, в итоге принес гораздо больше пользы, чем вреда. Так и рентген.

При подведении баланса блага явно перевешивают на весах добра и зла.

«Сегодня жизнь Пушкина была бы легко спасена, — писал член-корреспондент Академии медицинских наук СССР И. Кассирский, проанализировавший заключение врачей (лучших столичных хирургов!), которые пытались помочь раненному на дуэли поэту. — Достаточно было извлечь пулю, наложить наружные швы на кишку и ввести в брюшную полость раствор пенициллина».

Вспомним: именно рентген сделал общедоступными антибиотики, избавившие стольких людей от неминуемой, казалось бы, гибели, начиная еще с времен второй мировой войны. Он же помогал точно определять, где застряли в тканях пули и осколки. Без него были бы обречены на безвременную смерть многие миллионы людей, а благодаря ему остались живы.

Заглянем в энциклопедию Брокгауза и Ефрона (1902 г.). Там черным по белому значится, что чахотка по масштабам опустошений «занимает первое место среди других болезней». Холера 1892 года, одна из сильнейших эпидемий, стоила России меньше жизней (300 тысяч), чем было унесено тогда же туберкулезом. А ведь смертность от него достигала максимума в цветущем возрасте — от 20 до 30 лет.

Так умер в 26 лет один из великих математиков норвежец Н. Абель. В том же возрасте тем же недугом был сражен Н. Добролюбов. «Какой светильник разума угас!» — скорбел об этой кончине Н. Некрасов, а ведь его самого ждала та же учесть. Палочка Коха навсегда прервала творческую деятельность В. Белинского в 37 лет, Ф. Шопена — в 39, А. Чехова — в 43 года.

Ныне эта болезнь сдала свои позиции столь заметно, что нет сомнений: окончательная победа над ней не за горами. Отступили многие враги здоровья. И здесь трудно переоценить роль рентгена. Сколь бы глубоко ни проник он в науку и технику, самой обширной сферой его применения остается по-прежнему медицина.

Видный советский ортопед-травматолог Н. Приоров сказал: «Мы гордимся славными именами крупнейших клиницистов прошлого века — Боткина, Захарьина и других, которые имели глаза и пальцы, проникающие сквозь толщу покровов, и умели видеть, ощущать там, где это было недоступно другим. Но то были выдающиеся одиночки — мастера и виртуозы своего дела. Сегодня с помощью рентгенологии это делают рядовые врачи».

Упомянутый несколькими строками выше профессор Г. Захарьин в своих лекциях проповедовал необходимость развивать наблюдательность, интуицию как основу успешного распознавания любых болезней. Он утверждал: настоящий врач половину диагноза ставит при первом же взгляде на пациента, остальное дополняется беседой. Объективные же исследования — пальпацией (прощупыванием), перкуссией (выстукиванием), аускультацией (прослушиванием) — считал разве лишь вспомогательными. Не очень-то верил и в лабораторные методы, которые в ту пору энергично внедрял молодой С. Боткин.

Тем более знаменательно, что рентгенология сделала общедоступными самым широким кругам врачей даже столь уникальные результаты, каких добивался Г. Захарьин, а заодно и С. Боткин. До нее многие недуги даже многоопытными специалистами распознавались только в далеко зашедших стадиях, в запущенном состоянии, когда было уже поздно. Благодаря ей медицина, оставаясь, конечно, в какой-то мере искусством, стала на прочный фундамент науки, сделалась куда более квалифицированной и в этом своем качестве поистине массовой.

Действительно, рентгенологическое исследование — не только самый эффективный метод диагностики, но и самый массовый. Благодаря ему, например, в клинике внутренних болезней ставится около 70 диагнозов из 100. Он преобразил самые разные области медицины. Внес огромный вклад в анатомию и физиологию, позволив заглянуть внутрь живых организмов, здоровых и больных, увидеть, как функционируют их органы в норме и патологии. Увидеть буквально воочию, а не умозрительно, не прослушиванием, прощупыванием, выстукиванием…

Как было раньше? Чтобы познать жизнь, изучали мертвецов. Да и это удавалось не всегда, по крайней мере до новейшего времени за «колдовство» с трупами церковь грозила не только небесной карой, но и жестокой казнью на земле. Тем не менее их вскрывали, похищая с кладбища, то есть заведомо шли на явное преступление. Что ж, наука не могла иначе, она должна была стать экспериментальной.

Этот поворот от бесплодного любомудрствования в отрыве от реальности, доведенного до абсурда средневековой схоластикой, к подлинному естествознанию, основанному на опыте, наметился еще в эпоху Возрождения. Но долго еще пришлось бороться против воинствущего идеализма и мракобесия. Его жертвой пал, например, испанский врач и мыслитель М. Сервет (1511–1553), первым высказавший догадку о малом (легочном) круге кровеносной системы.«…Протестанты перещеголяли католиков в преследовании свободного изучения природы, — писал Ф. Энгельс с горьким сарказмом. — Кальвин сжег Сервета, когда тот вплотную подошел к открытию кровообращения, и при этом заставил жарить его живым два часа; инквизицля по крайней мере удовольствовалась тем, что просто сожгла Джордано Бруно».

Конечно, где раньше, а где позже, полуторатысячелетний запрет препарировать трупы был отменен. Начался бурный прогресс анатомии. Но несмотря на все ее успехи, многое оставалось неясным вплоть до «рентгеновского года». А главное, до того ее результаты использовались медициной лишь косвенно. Знания, добытые при вскрытиях, переносились с мертвых на живых людей, причем всякий раз применительно к новому пациенту, хотя он в своем индивидуальном своеобразии мог резко отличаться от остальных. Каждый из нас по-своему неповторим, и недаром еще С. Боткин, призывал лечить не болезнь, а больного.

Выявлять у данного организма все особенности его внутреннего строения, притом в процессе жизнедеятельности, позволили именно икс-лучи.

И очень скоро сложились несравненно более широкие представления о норме здоровья, о многоразличных ее вариантах, а не только о патологических отклонениях, что имело колоссальное значение для профилактики, равно как для терапии и хирургии.

То был настоящий переворот. Он начался почти одновременно во многих странах. Не составляла исключения и Россия. Конечно, ее культурная и хозяйственная отсталость мешала этому революционному обновлению, которое совершалось вопреки ей отечественными учеными.

Еще в феврале 1896 года В. Тонков представил в Петербургское антропологическое общество доклад о применении икс-лучей в изучении скелета. Так были заложены основы новой дисциплины — рентгеноанатомии, которая стала фундаментом современной диагностики. Ее развитие привело к принципиально важным находкам. Благодаря ей одни лишь остеопатологи, специалисты по недугам костей и суставов, описали почти 200 неизвестных ранее самостоятельных болезней.

Всего через три месяца после того, как мир услышал о новооткрытой радиации, ее начал использовать для систематического обследования пациентов А. Яновский в Петербургском институте усовершенствования врачей.

В том же 1896 году И. Тарханов обнаружил первым ее биологическое действие. Через несколько лет оно было подтверждено со всей непреложностью многочисленными опытами. В 1906 году в России вышла монография Д. Решетилло по лучевой терапии.

В начале века у нас появились первые центры рентгенологии — петербургский, московский, одесский, харьковский. С 1907 года стал издаваться специальный журнал. В 1916 году пионеры рентгенологии собрались на свой первый всероссийский съезд, И все же в дореволюционный период она у нас была развита очень слабо. Это лишний раз продемонстрировала неподготовленность России к первой мировой войне, хотя икс-лучи в боевой обстановке первым применил именно русский врач В. Кравченко, еще в русско-японскую кампанию 1903–1904 годов. Вопреки скептическим настроениям коллег он оборудовал на крейсере «Аврора» рентгеновский кабинет и в сражении под Цусимой обследовал раненых матросов, находя и извлекая осколки.