Мастерская Бога - Виктор Соколов

Еще душа прошедшим боем

Была до дна оглушена.

Еще в глазах мелькали тени

Людей...

И конь безумно ржал.

И он, ломая страха стены,

Клинок в Россию погружал.

В единоборстве ощущений

Добра и зла Рвалась душа.

И шло прощенье –

И прощенью

Внимал он жадно, не дыша.

Шло оправданье - это надо.

Иль ты его. Иль он тебя.

Один сойдет в безличье ада,

Другой,

Беззвучно вострубя,

Украсит грудь

Отличья знаком –

Отмечен, значит, он судьбой.

И, значит, он не одинаков –

Ни «всякий в жизни»,

Ни «любой»...

И бой забытый

Он припомнил,

И снова ад увидел вдруг:

Над степью

Вздыбленные кони.

Над ними

Лес взлетевших рук.

Зигзаг молниеносных сабель,

И солнца

Желтый блеск погон.

И, может, у бойца ослабли

В обмотках ноги –

Ни бегом,

Ни даже шагом.

Словно к месту

Прирос... А может, не прирос,

А встал преградой

Честь по чести -

Один...

С винтовкой...

В полный рост...

За ним окоп –

Там к пулемету

Какой-то в кожанке припал.

Катилась конница наметом.

Один... упал...

Другой... упал....

Но беляки под пули мчались,

Спеша -

Аль голова в кустах,

Аль грудь в крестах.

И степь качалась.

И степь...

Маячила в крестах...

Тогда навстречу

Красных лава

Взметнулась, беляков круша.

Склонились Под ногами травы,

Захолонула враз душа,

Когда в дыму,

В протухшей тине,

Колюче вздыбилось,

Как ерш,

Клинками шашек ощетинясь,

Жестокосердное:

-Даешь!..

Чугай скакал,

И над собою

Вздымал сверкающий клинок.

В его глазах картины боя

Прокручивались (так в кино

с ускоренным

движеньем ленты,

герои движутся рывком...)

Степь,

Выжженная жарким летом...

Окопа бруствер...

Глины ком...

Защитников походный быт...

В траве

Спят вечным сном казаки...

Чуть дальше

Конница в атаке –

Летит земля из-под копыт.

Боец, взрывая прах ногами,

Рванул затвор –

Патрон дослал...

И в кожанке –

Лихой луганец,

Ругаясь, к пулемету встал...

Тогда второй,

Молчащий рядом –

В шинели-коконе до пят

Внимательно

Окинул взглядом

Котел степи –

За пядью пядь...

Он внешне был

Вполне спокоен.

Не проявлял душевных мук.

Был мечен оспой,

Худ и строен,

Усат и рыжеватосмугл.

Рукой, казавшейся короче,

(раненье сделало такой),

Сжав трубку,

Видно, между прочим,

Глаза прикрыл другой рукой.

Он пригляделся... он заметил:

И ярый бой, и смерть в бою.

Он схему для себя наметил...

И трубку докурил свою.

Чугай скакал,

Клинком пластая,

Срывалось удивленье с губ:

- Военный, братцы...

Это... ж... Сталин –

Догадкой вспыхнуло в мозгу.

В цепи солдат

Поднялось дуло.

Чугаю стало горячо.

Он удивился: пуля-дура

Чугая клюнула в плечо...

... Заныла рана -

Год за годом

Она пошаливала вдруг.

От неудобства,

К непогоде

Сжимался нудной боли круг

И отпускал...

Ключицы рана –

Она побоям не чета.

В волчок

Заглядывал охранник –

На всякий случай

Их

Считал.

Чугай

Глазами с ним встречался

(не шутка веки поднимать).

Вагон поскрипывал,

Качался...

Почудилось –

Качает мать.

Он, бедный, детство

Смутно помнил.

Размыли прошлое года.

Он только взрослым

Четко понял -

Родная мать нужна всегда.

В вагонном смраде,

В дымке серой,

В чужом неведомом краю

Он грубо

Наболевшим сердцем

Потерю ощущал свою.

... Его тревожило былое –

Голодный,

Мрачный Петроград.

И Бог... -

Он встречен был хвалою

Друзей...

И не принес наград.

Из меди с оловом отлитый,

В который, раз

Христос воскрес.

Коленями упал на плиты,

На спину давит

Грубый крест.

В обличье

Рабская покорность:

Согнугость шеи,

Узкость плеч.

За камни

К жухлым травам в корни

Спешил Христос, казалось,

Лечь,

Чтоб словно крот

Забиться в землю,

Чтоб слова вымолвить

Не сметь,

Судьбу без ропота приемля:

И поругание, и смерть...

... И смерть... –

За часом час в печали,

В знобящей жалости к себе

Колеса

В стертый пол стучали,

Пристроясь

К зековской судьбе.

... И снова мучило былое –

Быт Вхутемаса, споры, труд.

Нет, не покроются золою

Мечты-задумки,

Не сотрут

Их неудачи и невзгоды.

Есть цель.

И к цели есть пути.

Дорога выбрана им твердо –

Ему с дороги не сойти.

И даже горе не свернуло.

С Кавказа,

С практики спеша,

На Украину завернул он.

Была погода хороша.

Томилось сердце

Скорой встречей.

Уже и крыши хат видны...

... И вдруг.

Обрушился на плечи

Тяжелый груз былой вины...

... Да, жизнь подчас

Бывала странной,

Когда, калёна добела,

Не вражьей –

Силой иностранной

Судьба испытана была.

Бывала жесткой...

И в расспросах

Не враз при встрече,

А... потом...

Ему соседи скупо, просто

С тоской поведали о том.

Они в живых тогда случайно

Остались - бабка и старик.

Они,

Должно бьггь, здесь кричали.

Но был беззвучен этот крик.

Он и сейчас еще пугает,

В их ртах

Изломанно застряв...

И страшный день

Перед Чугаем

Возник обрывочно-коряв.

Еще на улицах стреляли –

(еще от пуль в душе сквозит...)

А по дворам уже шныряли,

Производили «рихвизит».

«Нам каже главный:

... власть рабочим.

Ты есть свободный,

Ты не рабь...

Здись буржуям конец

И прочим.,.

Иди. Награбленное грабь!..»

Там хто у вас?..

Ага!.. Корова!..

Буржуи!..

Хлопци, подывись –

Який вин паразит здоровый.

А ну-ка к стенке становись!..

Аты куда?..

Куда ты, баба?..

Ты драться?., драться?..

Получай!..

А дид, видать,

Был грудью слабый –

Вмер бедолага невзначай...

А ты?.. Невеста сына этих...

Ишь, развилась не по годам...

Покажь мне сено на повети,

Иначе командёру сдам...

Вин львивский...

Сам соби отмечу,

Нам каже:

«... в бога и в ... чертей...

за смирть Урицхого отвечу

буржуйской тысячей смиртей...»

... Чугай стоял

Перед оградой

И слез тяжелых не скрывал.

И сердце

Наполнялось правдой,

И мир иной

Пред ним вставал.

И жизнь прошедшую итожа,

В смертельных днях

Устав кружить,

Он стал задумываться, -

Может,

Он должен был

Иначе жить.

И дни ползли.

И годы мчались.

И в сердце горечь

Улеглась.

А руки скульптора крепчали,

И становился зорче глаз.

И он критичней относился

К своей работе...

...А вокруг

Неуловимый дух носился,

Возникший в жизни как-то

Вдруг...

Вдруг стали вслух

Кого-то славить.

Кого-то вслух превозносить.

Они в словах

Открыли сладость

И стали в сердце их носить.

А, может, робко понемногу –

Да исподволь –

Творилось все.

А там закон

Родился строгий.

И русским людям поднесен.

Им каждый

Вычислен, обложен –

Ему теперь судьбу решать.

Так будет впредь...

И честный должен

Закон отныне нарушать.

... Шло

Обсуждение скульптуры.

Катилась патока словес:

«Похожа, вправду, на натуру...»

И «Сохранил объем... и вес...»

Она в углу стояла, горбясь,

В лихом разгуле естества,

А за столом

Стыдливо-гордый

Сидел виновник торжества.

Молясь на имя и на деньги,

Он мастер -

Был отличный «орг...».

Не потому болванов делал, -

Мол, не ваять уже не мог.

Но, обладая малым даром,

Хотел послаще

Пить и есть,

И потому взирал удавом

На прочих,

Молчаливых здесь.

В глазах играли

Блики света -

Посмей такого сокрушить...

И прели члены худсовета,

Тщась положительно решить...

И встал Чугай

Тяжелой глыбой.

И замер в ожиданье зал.

И встал Чугай,

И стер улыбки,

И гневно скульптору сказал:

- Искусство

Пошлостей не терпит.

Учили - возврати долги.

Чем отливать такие перлы,

Не лучше ли ковать плуги?

Оно сподручней.

Да к тому же

Полезно даже самому.

Хотя

И там талант ведь нужен,

Поскольку ведомо - к чему...

А сколько пышности...

«Дерзаний...»

Хитро придумано. Хитро...

Сухими, горькими глазами

Смотрел он каждому в нутро.

... Чугай. Чугай.

Душа прямая.

Ни в поле снег - белым-бела.

Открытым сердцем

Принимал он

Жизнь не такой, какой была.

Какой должна...

Какой мечталась...

И слезы разжижали кровь –

Душа

По страшным дням моталась,

В людскую верила любовь.

Не в ту,

Что в нас жила когда-то

И ныне теплится тайком.

А что дается по мандатам –