Западня (СИ) - Людмила Лыновская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Войдя в свою комнату, Алина на время почувствовала себя более защищенной. Она хотела закрыться на ключ и может быть даже подтащить комод и забаррикадировать дверь. Но потом, глаза ее снова потухли, она подумала: «Это только отсрочит момент казни, и распалит мужа еще больше».
Женщина сняла вечернее платье и повесила его в шкаф. Затем, опустив голову, поплелась в ванную комнату. Проходя мимо зеркала, пригляделась: синяки на бедрах и ягодицах приобрели сине-зеленый цвет. Алина судорожно вздохнула, проведя ладонью по шее. Ей казалось, что руки Артема уже подкрадываются к ее горлу. Закрыв за собой дверь в ванную на задвижку, она зашла в душевую кабинку и пустила горячую воду. Потом подняла лицо навстречу очищающим струям и разрыдалась в голос.
Через некоторое время Алина пришла в себя и постаралась успокоиться: «Завтра, когда он уедет — убегу! Сегодня последний раз потерплю, но завтра меня здесь не будет!» — думала она.
В голове у женщины лихорадочно вырисовывался план побега. Она думала о том, где возьмет деньги, к кому обратится за помощью и о многих других мелочах, которые необходимо было заранее рассчитать и предусмотреть. Но это была всего лишь игра, в которую она играла уже три года, таким образом, хоть как-то подкрепляя себя, чтобы окончательно не свалиться в пропасть отчаяния.
Алина прекрасно понимала, что убежать невозможно. Ее трехлетняя дочь Машенька жила в доме родителей Артема, и видеться с ней женщина могла только с разрешения мужа.
Сразу после рождения Машеньки, ее забрала у Алины мать Артема, которая давно мечтала о ребенке. В двух предыдущих браках детей у Артема не было, и Лидия Максимовна уже было потеряла надежду понянчить внуков. Особенно после смерти отца Артема — крупного бизнесмена Сергея Васильевича Строгонова, она совсем сникла и не находила, чем заполнить свою жизнь. Сын был вечно занят в своей фирме и, хотя и обеспечивал мать полностью, но никак не скрашивал ее одинокую старость. Когда родилась Машенька, у Лидии Максимовны началась вторая молодость. Она почувствовала себя не бабушкой, помогающей родителям растить внучку, а полноправной мамой ребенку, хотела заботиться о ней безраздельно, а не делить любовь Маши с Алиной. В этом вопросе интересы сына и матери полностью совпали. Артем сразу понял, что используя Машеньку для манипуляции женой, можно держать Алину в полном подчинении. Он был убежден, что она никуда теперь не денется, как бы он с ней не обращался.
Обезумевшая от горя Алина пыталась бороться за дочь. Она обращалась в полицию, писала в прокуратуру, в суд, но все было бесполезно. В начале ее выслушивали и обещали помочь. Но, как только узнавали, чья она жена, никто не хотел с ней даже разговаривать.
«Вы понимаете, что Вашей дочери опасно находиться рядом с Вами», — говорил ей прокурор, показывая выписку врача из ее медицинской карты, в которой значилось, что она подвержена маниакально-депрессивному психозу и не раз покушалась на самоубийство.
Властная и щедрая на вознаграждения рука Артема Срогонова шла следом за ней, и люди, еще вчера сочувствующие, менялись на глазах. Алина сходила с ума от своего бессилия. Два раза, действительно, пыталась покончить с собой. Но в итоге ее спасали и отправляли в психушку, потому что у нее начиналась истерика. В конце концов, накачав психотропными препаратами, возвращали в этот богатый особняк, который стал для Алины тюрьмой.
Свою дочь Машеньку Алина могла навещать только тогда, когда выказывала мужу хорошее расположение, когда он был особенно доволен ею.
Алина научилась все сносить ради этих встреч с дочерью. Но не мечтать о побеге не могла, иначе бы не смогла жить.
Сквозь шум воды, льющейся из душа, женщина услышала, как хлопнула дверь. Она выключила воду. Обмоталась большим полотенцем и вышла к мужу.
Артем стоял посреди комнаты в полосатом махровом халате с широким кожаным ремнем в руках. По его лицу было видно, что он еле сдерживал, закипающий гнев.
— Артем, прошу тебя, я плохо себя чувствую, — безнадежно сказала Алина, в то же время, понимая, что мужа уже не остановить. Она хотела обойти его и взять пижаму из шкафа, но он резко схватил ее поперек туловища, сел на кровать, положил жену себе на колени лицом вниз и стал хлестать ремнем по бедрам и ягодицам, как провинившегося подростка, приговаривая после каждого удара:
— Ты не хочешь спать с мужем? Да? А с кем ты хочешь спать? К кому ты таскаешься, признавайся? Кто твой любовник?
— У меня никого нет! — кричала Алина, — прекрати, мне больно!
— Будешь мужа слушать? Будешь мужа любить?
Артем все более распалялся. Его глаза наливались кровью, на лбу выступили капли пота. Алина замолчала и терпеливо сносила пытку, лишь иногда вскрикивая, если ей становилось невыносимо больно.
Такая экзекуция была ритуалом, так сказать, прелюдия перед сексом.
На самом деле, Артем вряд ли думал, что Алина изменяет ему. По его приказу водитель Виктор следил за ней. Он возил Алину и ежедневно докладывал о ее перемещении вне дома хозяину. Своей машины у нее не было. Артем не покупал автомобиль жене, объясняя тем, что она очень эмоциональная натура и легко может попасть в аварию.
Несмотря на то, что Артем Строгонов был еще вполне пригоден для сексуальной жизни, пресыщенность, наступившая в результате беспорядочной половой жизни, которую он вел до брака с Алиной, взяла свое. Для возбуждения ему необходим был стресс, который подпитывало чувство жгучей ревности и страха потерять Алину. С самого начала он знал, что эта вольная птичка попала к нему в клетку случайно. Она никогда не любила его. Это доставляло ему боль и увеличивало неуверенность в мужской силе.
Несмотря на внешний грозный вид, он страдал от мысли о своей сексуальной слабости, неспособности доставить удовольствие жене. Из-за этого ревность его возрастала многократно, а с ней и жестокость по отношению к ней.
Артем был жесток, но осмотрителен. Бил супругу только ниже пояса. Синяков на лице и верхней части туловища, которые могли быть видны, если Алина наденет открытое платье, не оставлял.
Истязания заканчивались пятиминутным сексом. Алина, закусив губы до крови, терпела насилие, чувствуя глубочайшее унижение, и испытывая ненависть к мужу.
Артем, удовлетворив желание, целовал ее в затылок, и уходил в свою комнату, бросив
