Вспомни, Облако! - Владимир Казаков

Перья стремятся вверх. Вполне возможно, что это знак для потерявшего высоту планериста: «Иди сюда здесь всегда ровный мощный волновой восходящий поток!»

Попадаются рисунки странных подпрыгивающих существ – возможно, они предупреждают планериста о силовой неравномерности потока.

От «трезубца» в глубь страны тянется прямая белая, хорошо видимая только с воздуха линия. Она идет через горы и долы и заканчивается на подходе к горному плато Наска.

Карта плато Наска с начертанными на нём знаками

Анализ рельефа местности подсказывает, что это линия наибольшего благодействия вертикальных воздушных потоков, спрямленная в рамках очень здравого смысла.

Если современный планер, например, выпарив у склона, обозначенного «трезубцем», полетит по этой линии, он не потеряет высоту, а сможет набрать ее до 3—4 тысяч метров над уровнем моря, а при благоприятных погодных условиях забраться и выше. Значит, при среднем аэродинамическом качестве 15—20 (современные планеры имеют качество до 50, но предположим, что древние этого достичь не сумели) возможен полет планера в радиусе 60—80 километров только за счет снижения, при парении же – до нескольких сот километров в любую сторону.

Представим: планер никуда не повернул, прилетел на плато Наска. Что его здесь ожидает?

Вот «посадочные полосы», предлагающие услуги для приземления практически с любым курсом. Их направления соответствуют розе ветров района. Вокруг мелкие и крупные камни, а полосы мягкие, ровные, Как установила археолог из ФРГ Мария Рейх, много лет изучающая «проблему Наски», каменистый грунт пустыни на полосах снят до светлого глинистого слоя. Зачем? Для космического корабля? Для большей рельефности астрономических указателей? Чтобы «богомольцы» не спотыкались? Все это несерьезно. А вот для посадки довольно хрупкого летательного аппарата они вполне подходят. Поломка планера, приземлившегося на такой грунт, исключается.

«Треугольники» информируют планериста о возможности на этой полосе бокового ветра. «Квадраты» – о наилучшем месте приземления.

Стилизованные фигуры птиц могут обозначать места стоянок. Именно около них попадаются крупные валуны,

по форме и весу годные для швартовки планеров. Притом рисунки рассечены тонкими прямыми линиями – возможно, это линейные указатели стоянок.

Обратите внимание на рисунок птицы «без головы и клюва». Вместо них как бы длинная, изогнутая в семь колен «шея». Не похоже ли это на развернутый перед планером амортизатор, трос, канат? А утолщение в конце, не обозначает ли площадку, на которой могла стоять своеобразная катапульта или примитивный ворот для натяжки амортизирующего приспособления? Или прирученные животные, способные дать планеру необходимое ускорение для взлета? «Длинношеяя птица» вполне может быть информационным знаком места взлета (может быть, для первичного обучения).

Как утверждают археологи, никогда не считавшие «полосы» в пустыне «дорогами инков», гигантские рисунки встречаются далеко не по всему Перу, а только на юге побережья, то есть, оказывается, там, где наилучшие условия для парения планеров. Соседство океана и гор стабилизирует атмосферные процессы. Океан – аккумулятор энергии этих процессов, он долго «помнит» о происшедших в его режиме изменениях, усредняет их, и поэтому среднегодовое постоянство воздушных потоков в Андах почти вечно.

Не исключено, что планеродромом Наска пользовались и древние аэронавты. На плато найдены канавы с остатками горючих материалов в донном слое. В горах – наскальный рисунок, похожий на аэростат угловатой формы.

Энтузиасты раскрытия тайны перуанского плато запустили в Наске воздушный шар – монгольфьер. Баллон сшили по форме наскального рисунка. Оболочку шара изготовили из ткани, аналогичной найденной в местном захоронении примерно того же времени, когда были созданы рисунки. Шар заполнили горячим дымом от костра, пылавшего в канаве длиной десять метров. Сначала дым выходил через поры ткани, затем ткань несколько «прокоптилась» и стала удерживать теплый воздух. Костер, правда, оказался маловат, и для ускорения процесса заполнения баллона пришлось подвести под шар газовую горелку.

Два энтузиаста поднялись на этом аэростате сначала на 100 метров, затем на 500.

Присутствующий на испытаниях «древнего воздухоносного шара» вице-президент Британского клуба воздухоплавания Джулиан Нотт заявил:

– Я удовлетворен результатами эксперимента и полагаю, что в принципе древние перуанцы могли бы летать, используя такие шары, но делали ли они это – совсем другой вопрос.

Неплохо бы провести эксперимент и с планерами. Может быть, древние инки все-таки летали, и не только» для удовольствия, но и возили грузы по воздуху…

Дечанская история

«Загадку Дечан» историкам задал студент югославской Художественной академии Александр Паунович.

Однажды в начале 1964 года он приехал в живописные окрестности монастыря Дечаны с фотоаппаратом. Но его интересовала не природа. Для защиты диплома требовались снимки древних фресок.

Вокруг монастыря и внутри него бродили сотни туристов почти из всех стран мира, разглядывая древний памятник сербской культуры и слушая рассказы гидов.

Пауновича же тянуло к фрескам, которые находились на пятнадцатиметровой высоте и казались с земли беловато-серой лентой обычного орнаментального обвода.

Нацелив мощный телеобъектив на один из участков обвода, Александр Паунович несколько раз щелкнул затвором фотоаппарата.

На другой день проявил пленку, отпечатал снимки. То, что появилось на фотобумаге, вызвало мировую сенсацию!

Фреска Дечанского монастыря

Югославский журнал «Свет» поспешил сообщить читателям, что фрески Дечанского монастыря, сфотографированные Пауновичем, представляют «полную неожиданность, как для несведущих лиц, так и для специалистов, поскольку сходство рисунков со спутниками очевидно».

Журналисты провели сравнение с тремя первыми советскими спутниками Земли, но, если внимательно присмотреться к фрескам, с этим, пожалуй, они явно поспешили, желая, видимо, поддержать модную тему о космических пришельцах. Что же открылось нашим современникам в деталях древних изображений?

На фреске «Распятие» большая группа людей и ангелы, порхающие в небе. Ангелы закрыли уши руками и в ужасе, будто ослепленные и оглушенные, отшатнулись от необычного для них видения. На лицах людей недоумение, растерянность. Стадное чувство страха согнало их в плотные группы. Они сгрудились вокруг вооруженных воинов, надеясь на защиту. Но и воины выглядят небоеспособными, оторопевшими.

Да и с кем сражаться: над ними проносятся реактивные летательные аппараты!

Их два. Летят они друг за другом. Резвятся в небе, не обращая внимания на землю.

На втором «пилот», совсем не похожий на традиционного ангела, держит ручку управления самолета-истребительного типа и оглядывается назад. Его машина стремительная, остроносая, на фюзеляже сверкает звездочка аэронавигационного огня. Над пилотом угадывается прозрачный выпуклый колпак. Судя по «реактивным» струям от двигателей, пилот не форсирует их.

В отличие от ведущей машины первая, с овальным носом, дана как бы в разрезе. Пилот сидит правым плечом вперед, и можно предположить, что его вытянутая рука только что двинула до отказа вперед «сектор глаза». О том, что это догоняющий аппарат, свидетельствует и множество ярких «реактивных» струй позади него. Двигатель работает на полную мощь, и скорость такая, что на верхней обшивке фюзеляжа даже виден гребешок пламени, возникший от трения аппарата о воздух.

Эту фреску рассматривали многие современные летчики, и все в один голос утверждали:

– Аппараты шли в паре, один отстал, теперь форсирует двигатель, пристраивается!

И никто из них не оказал, что это космические объекты.

– По всем признакам – околоземные, – утверждали они.

«В летательных аппаратах святые – в позах пилотов», – отмечает и журнал «Свет». Пилотов, а не космонавтов.

Пусть самолетающие аппараты «околоземные», но каким образом и когда рисунки реактивных самолетов появились на древней фреске? Вспомним историю Дечанского монастыря.

В Югославии, в Косовской Метохии, его начал строить монах ордена Малой братии фра Вита в 1337 году. Со своими помощниками – промастером Джорджем в его братьями Доброславом и Николаем – он строил монастырь восемь лет. А в 1350 году интерьер монастырской церкви расписали многочисленными фресками.

Через 54 года после постройки монастыря для Сербия наступила почти пяти вековая ночь турецкого рабства. Но и при турках Дечаны оставались центром сербской средневековой письменности. Это вызывало гнев поработителей, и они разрушали монастырь, монахов пытали, казнили.