Мятежная княжна - Барбара Картленд

Тора искренне любила профессора, поэтому она заставила себя сначала выслушать его новости, оставив свои «на потом». Она села на стул около рояля. Это означало, что и сам профессор может теперь снова сесть.

Профессор Серджович был благообразный старик с копной седых волос, откинутых назад над высоким лбом. Тора часто думала, что морщины, бороздившие его лицо, нисколько не портят ее любимого учителя, а лишь усиливают свойственное ему выражение чуткости и доброты. Профессор, как и она сама, больше витал в мире фантазий, чем жил реальной жизнью.

Его длинные тонкие пальцы извлекали из музыкальных инструментов дивные трогательные звуки, которые выражали его мысли и чувства.

Сейчас глаза у профессора радостно блестели.

— Вы знаете, ваше высочество, иногда мне кажется, что я уже слишком стар и обо мне все забыли. Выросло новое поколение музыкантов, и меня теперь редко приглашают в дома европейской знати, куда раньше зазывали наперебой.

— Я уверена, что вас не могли забыть, профессор, — тихо возразила Тора.

— Мне бы хотелось так думать, но, приходится признать, я редко получаю радостные известия.

В его глазах мелькнула печаль, но почти сразу же он добавил:

— Однако сегодня я неожиданно получил приглашение выступить при дворе, где не был по крайней мере лет двадцать!

— Где же именно? — с неподдельным интересом спросила Тора.

— В Солоне! Король попросил меня выступить с моим квартетом (честно говоря, я удивлен, что он вообще слышал о моем квартете!) в его дворце через три дня. Насколько я понял, мне предстоит играть для какого-то важного гостя, которого король принимает у себя. Тот специально выразил желание услышать меня!

При слове «Солона» Тора тихо ахнула, но профессор был слишком взволнован, чтобы это заметить.

— Это лестно, чрезвычайно лестно. Но… Тут Тора не выдержала и прервала его:

— Какое странное совпадение! Мне хотелось поговорить с вами именно о Солоне!

В ответ на вопросительный взгляд профессора она сказала:

— Отец сообщил мне, что через две недели сюда приедет король Радел, чтобы просить моей руки!

Профессор смотрел на свою ученицу, словно не зная, верить ли ему своим ушам. Потом сдавленным голосом спросил:

— Король просит вас стать его женой?

— Да.

— Но это совершенно невероятно! Его величество — старый человек!

— Я знаю, — кивнула Тора. — Я пыталась сказать отцу, что не хочу выходить замуж за короля Радела, но отец не стал и слушать: союз с Солоной очень выгоден для Радослава.

Она произнесла все это бесцветным голосом, словно ребенок, который бубнит затверженный урок, но тут же горестно воскликнула:

— Ах, профессор, что мне делать? Я не хочу замуж за старика! Не хочу отказываться от всех своих надежд! Я мечтала, что встречу человека, которого полюблю, который поймет то, что я пытаюсь выразить в моей музыке, — поймет так, как это понимаете вы!

Профессор провел ладонью по лбу.

— Ваше высочество, я не могу поверить, что все обстоит именно так, как вы говорите…

— Но это так! Это именно так! — отозвалась Тора. — Что бы я ни говорила, отец не позволит мне… отказать королю… А тому просто нужна молодая жена, которая может… родить ему сына!

В ее голосе звучала нескрываемая горечь. Девушка на самом деле была в полном отчаянии, и глаза ее наполнились слезами. Судорожно сжав руки, она молила:

— Спасите меня, профессор, спасите! Избавьте меня от этого брака! Это разрушит все… во что я… верю!

Это был голос перепуганного ребенка, который надеялся, что взрослый-человек защитит его.

Профессор: взял руку княжны в свои и заговорил так же взволнованно:

— Как я могу вам помочь? Что я могу сделать? Вы же знаете — я готов отрезать себе руку, я готов отдать жизнь, лишь бы вы не страдали!

— Дело ведь не только в том, что он… так стар, — прошептала Тора. — Просто… я уверена, что он такой же, как отец… Жить в его дворце — все равно что в тюрьме, из которой… нет выхода!

Тора не сомневалась, что профессор ее поймет. Часто, когда ей бывало грустно или одиноко, он говорил ей:

— Забудьте обо всем! Пусть ковер-самолет унесет вас в иной, прекрасный мир, где цветы будут расти у ваших ног, звезды светить над вашей головой, а снежные вершины гор манить взгляд.

И они вместе играли, пока Тора не начинала чувствовать, что действительно перенеслась в иной мир, где нет ничего уродливого или жестокого.

Но если Она выйдет замуж за короля, она должна постоянно быть с мужем. Ее обязанности как королевы поглотят все ее время!

— Что… мне делать? — едва слышно повторила Тора. — Как я могу… ему отказать?

— Не знаю, — с горечью признался профессор. Он пробежал пальцами по клавишам, словно обращаясь к музыке с просьбой ответить своей ученице. Это напомнило девушке о начале их разговора, и, устыдившись своего эгоизма, она сказала:

— Но вы едете в Солону. Вы сможете рассказать мне о ней. Может быть, король… окажется не таким страшным… как мне кажется.

Ей нелегко дались эти слова, и профессор почувствовал это.

Он с силой ударил по клавишам, рояль загремел почти оглушительно, а старик гневно воскликнул:

— Это невыносимо! Я не поеду в Солону! Я отправлю письмо с извинениями и останусь дома!

— Нет-нет, профессор, вы не должны так делать, во всяком случае, не из-за меня. Это слишком важно для вас! И потом, если мне придется туда уехать, если я вынуждена буду подчиниться отцу, я, может быть, хотя бы иногда смогу видеться с вами и слушать вашу игру.

— Иногда! — с негодованием воскликнул профессор. Тора поняла, о чем он думает: такие случаи будут представляться ей очень редко. А как королева она уже не сможет беседовать с ним по-прежнему откровенно и непринужденно.

Словно угадав ее мысли, профессор Серджович сказал:

— Конечно, это большая честь — стать женой короля Солоны. Все жители Радославского княжества были бы горды за вас. Но я-то знаю, дорогая моя княжна, что вы слишком чувствительны, чтобы выходить замуж за человека, который принадлежит совсем к другому поколению.

Наступило недолгое молчание. А потом Тора спросила:

— Что вы можете сказать о короле по вашим прошлым встречам с ним?

— Как я уже сказал, это было много лет назад. Но, конечно, кое-какие слухи с тех пор до меня доходили. О нем немало говорят.

— И что же?

Профессор заговорил не сразу, словно осторожно подбирал слова:

— Наверное, вам следует знать правду. Он поссорился с сыном, потому что принц Велкан восстал против тех ограничений, которые он был вынужден терпеть при дворе отца.

— Отец говорил о нем совсем иначе, — пробормотала Тора.

— Мне кажется, у принца были передовые взгляды. Как бы то ни было, он уехал из страны несколько лет тому назад и, насколько я знаю, больше туда не возвращался.