Неправильная женщина - Стриковская Анна Артуровна

Конечно, приходилось очень много заниматься, но к этому-то я привыкла. Тем более что математика, которая для учащихся представляла наибольшую трудность, в финансовой аналитике самая примитивная. Опять я была лучшей студенткой, не прилагая к этому особых усилий. Там у меня даже завязался роман с куратором нашей группы. Джейсон был очень симпатичный, веселый, нравился мне… Но все ограничилось совместным питьем кофе в студенческой столовой, да пару раз мы выезжали на пикник к океану. Все его домогательства я отвергала. Как же, ведь я примерная жена и преданная мать! Когда, защитив что-то вроде диплома, я уезжала, Джейсон со слезами на глазах уговаривал меня остаться. Предлагал помочь с работой и с тем, чтобы перевезти сюда детей. Я гордо отказалась. Потом долго жалела…

В Москве меня ждали моя работа и мои дети. А мой муж меня не ждал совершенно, потому что за эти полгода нашел себе девушку, к которой и ушел жить. Девушка эта была красива, молода, и ничего от него не требовала. Свекровь встретила меня как родную дочь, облила слезами и рассказала эту кровавую историю. Я поблагодарила ее за помощь, надарила ей подарков, купила билет домой и подала на развод. Развели нас быстро и без затруднений. После чего я погрузилась в работу, которая, как известно, помогает отвлечься и все забыть. На работе все было великолепно, я росла по службе, мои заработки увеличивались день ото дня. Я сделала ремонт в квартире, купила новую мебель, машину, выучилась ее водить. Даже смогла в самый критический момент нанять гувернантку, с которой очень подружилась. В общем, я преуспевала, как могла. Дети росли, учились, радовали и огорчали.

И тут наш банк решил включиться в пирамиду ГКО. Я все просчитала и подала аналитическую записку: делать этого не надо ни в коем случае. Но меня не послушали, потому что жадность наших учредителей бежала далеко впереди разума. Как, впрочем, и у всех в стране. Грянул август 98 года. Меня, как Кассандру, уволили одной из первых. Работы не было, везде только увольняли. Мои честно заработанные деньги на счетах были заблокированы, и прошло много времени, прежде чем я сумела выцарапать хоть часть. Два года я перебивалась с хлеба на квас, пробавлялась репетиторством и написанием дипломных работ.

На эти тяжелые годы выпало для меня большое счастье и ужасное несчастье. Я встретила свою любовь.

Произошло это на строительном рынке. За зиму на даче сломалось крылечко, просто сгнило, и пришлось отправиться за доской для ступеньки и балясинами для перил. Доски и балясник я купила, но с рынка так сразу не ушла. Ходила, смотрела, приценивалась, прикидывая, во сколько мне обойдется ремонт кухни. В одном трейлере продавалась очень симпатичная недорогая плитка. Я подошла посмотреть поближе. А затем стала отступать, желая оценить, как она будет выглядеть издали. И, зацепившись ногой за груду досок, грохнулась.

Откуда ни возьмись, ко мне подбежал высокий человек. И первым делом заорал: «Смотри, куда идешь!». Мило, конечно, мог бы выдать редакцию «Куда прешь?» Я вежливо возразила, что на спине у меня глаз нет. «Ну, кто же ходит спиной вперед?» – спросил он уже не так грозно. Я хотела с достоинством что-то сказать, и вдруг до меня дошло, что спиной вперед и впрямь хожу только я. Меня разобрал такой смех, что я снова завалилась на доски.

Высокий человек посмеялся вместе со мной, потом помог мне подняться и стал настойчиво спрашивать: «С вами все в порядке? Вы не ушиблись?» Я, конечно, ушиблась, но сказала, что нет. И стала потихоньку удаляться от места происшествия. Но, оказывается, от ушиба как следует ходить не могла, убого заковыляла. Тот самый человек меня догнал, остановил и сказал:

– Вы ушиблись, я же вижу. Вам надо посидеть. Станет полегче, и я Вас провожу. Вы на чем приехали?

Мне эта забота показалась сомнительной. Я тогда вообще не ждала от жизни ничего хорошего. Поэтому, хоть и ответила, но не слишком любезно.

– На машине. А почему Вы так обо мне беспокоитесь?

– Ну как же! Вы же об мои дрова ударились. Я навалил их на проходе, Вы и споткнулись.

Я просто обалдела. В 99 % из ста меня бы стали ругать, за то, что я, растяпа, потревожила их драгоценные доски. И, вместо помощи, получила бы полную порцию брани. А тут такая непонятная, но приятная любезность. Поэтому я дала довести себя до ближайшей кафешки под открытым небом.

Усадив меня за столик, этот странный человек взял мне и себе кофе и сел напротив. Тут я его разглядела. Симпатичный. Высокий, худой, явно старше меня лет на десять. Веселые карие глаза и чудесная улыбка.

Он представился:

– Алексей. Алексей Дмитриевич Истомин.

– Надежда. Надежда Николаевна Коноплянникова, – ответила я симметрично. Он засмеялся, и взял инициативу разговора в свои руки. Рассказал, что он строитель и архитектор. У него своя маленькая фирма, он проектирует и строит богатым людям деревянные дома. И сейчас как раз занимался закупкой материалов. Я заволновалась: отобранный товар остался брошенным прямо на земле. Но Алексей меня успокоил: он здесь не один. Сейчас его рабочие подгонят машину и все погрузят. Через пять минут разговора я уже не чувствовала неловкости, мы болтали так, как будто знали друг друга с детства. Мы сидели почти час, пока моя нога не почувствовала себя лучше, а потом он проводил меня до машины и попросил телефон. Якобы, чтобы справиться о моей ноге. Я дала, и потом несколько дней с трепетом ждала звонка.

Позвонил он только через две недели. Пригласил погулять в Филевском парке. Я согласилась, с этого все и началось. После прогулки мы не смогли почему-то найти кафе, в котором посидеть, и он отвез меня к себе. Поужинать.

А после ужина обнял, поцеловал, и произошло то, чего я сама не ожидала. У меня, по современному выражению, «крышу сорвало». Это была самая настоящая страсть, на которую я считала себя неспособной. Как выяснилось, с Алексеем произошло то же самое.

Домой я вернулась только на третий день. И то, только потому, что нужно было провести занятие с учеником. Хорошо, дети, по летнему времени, были на даче с бабушкой и дедушкой.

Мы стали встречаться чуть не каждый день. Правда, время от времени Алексею приходилось уезжать на стройку на неделю, а то и на две. Но когда он был в Москве, мы почти не разлучались. Он был старше меня на десять лет, успел стать дедушкой, но я воспринимала его как ровесника, да и он не настаивал на старшинстве. Зато научил меня многому. Любить себя, не бояться собственного тела, расслабляться, получать удовольствие от самых простых вещей и не стыдиться этого… а еще выключать голову и включать ее по ситуации. У меня как-то сами собой прошли комплексы, вдолбленные с детства маминым воспитанием. В результате мне удалось наладить с ней вполне приемлемые отношения.

Через полтора месяца я познакомила его с моей семьей. Он всех очаровал. Подружился с моим отцом, сумел найти общий язык с мамой, причем гораздо лучше, чем я сама, а с Сережкой они просто стали не разлей вода. Ходили вместе на пруд, ловили рыбу, починили крылечко и поставили на крышу телевизионную антенну. Единственная, кто долго не принимал Лешу, была Катька. Но и она через какое-то время была побеждена его обаянием. Целый год мы жили с ним на два дома. Две ночи в неделю я проводила в его квартире, субботу мы посвящали прогулкам и походам в увеселительные заведения с детьми, а в остальное время приходилось существовать порознь, созваниваясь по три раза на дню. Выдержать такой режим непросто. К следующему лету Леша заговорил о том, что пора уже жить вместе всей семьей. Тем более, что в течение этого года он нас практически содержал. Вообще, Леша был очень толковый и практичный, я была за ним, как за каменной стеной. За лето он должен был заработать на то, чтобы превратить его двушку и мою трешку в четырехкомнатную квартиру для нас и две однокомнатные для детей, чтобы им, когда вырастут, было куда съехать.

Ради этого он взял заказов больше, чем обычно. И в это лето мы проводили вместе гораздо меньше времени. Но в июле он сказал, что цель близка. К октябрю он закончит все дела, получит деньги, мы поженимся и займемся обменом и покупкой квартир.