Роман о любви и терроре, или Двое в «Норд-Осте» - Эдуард Тополь

Галина Делятицкая, балетмейстер «Норд-Оста»:

В зале включили свет. И Мовсар нам объявил, что они не хотят нас убивать, просто у них миссия такая: чтобы наши войска вышли из Чечни.

Георгий Васильев, один из авторов и продюсеров «Норд-Оста»:

Мы с Алексеем Иващенко, моим соавтором, работали в студии звукозаписи на третьем этаже, когда прибежал наш менеджер сцены и сообщил, что в зале стреляют. И первая реакция – броситься туда: как так в зале стреляют?! Сбежал на первый этаж, а там наш пожарник кричал на непонятных людей в черном: «Бросьте нас пугать, я же вижу, что это пиропатроны, я по запаху чувствую!» Но когда ударили первые пули, мы поняли, что это не шутки. И тогда я бросился в зал. Там в это время все уже сидели смирно, потому что зрители были окружены цепью людей в черном. В основном это были женщины с пистолетами и гранатами в руках, к поясам были прикреплены взрывпакеты…

Александр Сталь, 21 год, студент (балкон):

Через десять-пятнадцать минут после захвата боевики несколько раз дружно прокричали «Аллах Акбар!». Потом их командир, стоя на сцене, огласил их требования – вывод войск из Чечни. Он сказал, что до тех пор, пока не будет штурма, нам ничего не угрожает, но если штурм начнется, то они взорвут весь театр. За каждого убитого боевика они пригрозили убивать десять заложников. Кто-то из зала выкрикнул, что вывод войск – дело долгое, на что одна из шахидок ответила, что они не торопятся и готовы просидеть в зале сколько угодно. Аня, с которой я был на спектакле, усмехнулась. Она еще школьница, 10-й класс, миниатюрного размера и на вид совсем ребенок, но постоянно умудряется найти себе приключения – то от маньяков убегает, то заблудится, то ее током ударит. Мы познакомились буквально накануне – я подошел к ней в парке, предложил сыграть в бадминтон, был «уделан» и пригласил на «Норд-Ост».

И получилось, что это у нее как новое «приключение»…

Татьяна Гуревич-Солнышкина, концертмейстер «Норд-Оста» (партер):

…Тут террористы спрыгнули в оркестровую яму и пришли за нами. Стали стучать в оркестровую комнату, стрелять в дверь, потом крикнули: «Все выходы нами перекрыты! Если не выйдете, забросаем гранатами и расстреляем! Выходите!» Ну и мы стали выходить. Они привели нас обратно, в оркестровую яму. А из этой оркестровой ямы мы – через барьер – перелезали в зал. И самое страшное было – глаза зала. Ты залезаешь на барьер, видишь глаза людей в первых рядах, и в этих глазах – ужас, страх, отчаяние.

А тут еще боевики попытались нас с Игорем разлучить. Они говорят: женщины сюда, в эту сторону, а мужчины сюда. Игорь держит меня за руку и говорит: «Нет, я пойду только с ней!» И так, наверное, сказал – они махнули рукой, и мы с Игорем сидели вмеcте в седьмом ряду, рядом с нашим дирижером и духовиками…

Анастасия Нахабина, 19 лет, чертежница из Подлипок Московской обл. (партер):

Было страшно, у некоторых страх просто прочитывался на лицах. Мой новый знакомый, из-за которого я пересела в шестнадцатый ряд, – его звали Виктор, – двумя руками вцепился в кресло…

Татьяна Гуревич-Солнышкина, концертмейстер «Норд-Оста» (партер):

Страшно было первые минуты, очень страшно. Они бегали по залу, по сцене и кричали: «Мы тут все взорвем, все здание!» И мы видели эту взрывчатку, гранаты, оружие. Жутко стало. Когда мы сели, я сразу подумала о маме с дочкой. Как они будут жить без нас?

Сзади сидели две женщины. Я не знаю, живы ли они или нет. Одна очень сильно нервничала. У нее двое детей. Она то краснела, то бледнела, то подбегала к этой камикадзе и говорила: «Отпустите женщин и детей! Ну пожалуйста! У нас же дети!» А та ей отвечала, что это их не волнует. Вы, говорит, чего боитесь? Боли? Но это произойдет очень быстро, за какие-то секунды. Мы, говорит, это делаем во имя Аллаха. И потом попадем в рай.

Зинаида Окунь, менеджер телекоммуникационной компании (первый ряд партера):

А ведь я пришла на мюзикл, чтобы избавиться от депрессии, которая накрыла меня несколько дней назад. Когда дети уходят в свою жизнь и живут самостоятельно, а ты смотришь в зеркало, и тебе 40+, то ты вдруг видишь, что вокруг – пустота. Веса в тебе лишнего килограммов десять, кожа не атлас, и мужчины уже давно смотрят мимо тебя. И ты начинаешь думать, что – все, конец, жизнь практически кончилась. Бежала за ней, бежала, думала: вот сына подниму на ноги, вот дочку выдам замуж и тогда поживу. А оказалось… Кроме того, у меня в тот день украли сумку с документами. И потому, когда я осознала, что нас взяли в заложники, я даже не удивилась…

Ольга Черняк, журналистка Интерфакса:

Когда началась стрельба, и актеров согнали в одну кучу, вытащили из оркестровой ямы музыкантов, пригнали работников театра (они были в красной униформе), мы с мужем поняли: что-то не так. И я стала звонить в Интерфакс.

Из прессы

ИНТЕРФАКС:

От журналистки Интерфакса Ольги Черняк Россия и весь мир узнали о том, что группа вооруженных людей проникла в зал Театрального центра на улице Мельникова и объявила зрителей и актеров заложниками. Информация О. Черняк, переданная из зала по мобильному телефону, в течение нескольких минут появилась в срочных сообщениях всех мировых агентств и телекомпаний…

«Известия»:

В редакцию «Известий» позвонила одна из заложниц – программист из Петербурга. Она сообщила, что террористы позволили ей поговорить по мобильному телефону пять минут. Девушка сообщила, что всего в этот момент в ДК находится порядка 800 человек. Террористы, среди которых есть и вооруженные женщины, требуют прекратить войну в Чечне. Они говорят, что представляют смертников из 29-й дивизии и что при попытке штурма будут расстреливать по 10 человек за каждого убитого боевика. Командует ими некий Мовсар Бараев…

Информация (по открытым источникам)

Мовсар Сулейменов-Бараев родился в 1979 году в городе Аргуне, здесь же окончил школу. В 1998 году переехал в Алхан-Калу к Арби Бараеву, командиру «Исламского полка», известному своей жестокостью и торговлей заложниками. В Алхан-Кале Арби Бараев купил Мовсару дом, джип и женил его. Мовсар стал самым надежным бойцом и телохранителем. Летом 1998 года во время боя бараевцев с бойцами отряда братьев Ямадаевых Мовсар Сулейменов и еще шестеро бараевцев были ранены, пятеро были убиты.

После ввода в Чечню федеральных войск Арби Бараев назначил Мовсара командиром диверсионного отряда и отправил в Аргун. По сведениям чеченского УВД, Арби Бараев и Мовсар Сулейменов занимались убийствами чеченцев – сотрудников исполнительной власти – и охотились на главу администрации Ахмада Кадырова. Когда в ходе спецоперации федеральных войск Арби Бараев был убит, Мовсар взял его фамилию, провозгласил себя вместо дяди эмиром алхан-калинского джамаата и начал мстить федералам за смерть родственника. Он организовал несколько нападений на федеральные колонны и целую серию взрывов в Грозном, Урус-Мартане и Гудермесе.

По сведениям чеченской милиции, Мовсар Сулейменов-Бараев был одним из организаторов теракта в Алхан-Юрте 9 декабря 2000 года, когда был подорван заминированный автомобиль «Москвич-412» и погибли 20 человек и 17 были ранены.

Финансировал Мовсара сам Хаттаб, причем на редкость щедро – на организацию терактов и зарплату подчиненным выдал, по некоторым данным порядка 600 тыс. долларов. Но теракты, организованные Бараевым в Аргуне, привели Мовсара к конфликту с полевыми командирами Абдулхаджиевым и Ченчиевым, которые открыто заявили, что из-за Мовсара федералы громят аргунский джамаат.

Российские спецслужбы неоднократно обвиняли Мовсара Бараева в причастности к похищениям людей. Военные дважды объявляли о его гибели. 21 августа 2001 года руководство ФСБ объявило, что Бараева ликвидировали во время спецоперации. Но потом Бараев стал выступать на сайтах чеченских боевиков, и так выяснилось, что он жив. 12 октября 2002 года зам. командующего группировкой войск в Чечне Борис Подопригора объявил о том, что «Бараев погиб под точечными ударами российской артиллерии и авиации». Обычно в таких случаях военные предъявляют труп (так, труп Арби Бараева показали перед телекамерами), но тело «погибшего» Мовсара не показали. Зато он сам показался – через две недели, 23 октября, в Москве, при захвате «Норд-Оста».

Из писем Веры к Светлане

От: [email protected]

Кому: Светлана [email protected]

Дата: 20 января 2003 г., 13.28

Здравствуйте, Света.

Снова попала в больницу, в обморок свалилась в магазине. Истощение, говорят, я почти ничего не ем. И ничего не могу с собой поделать. И ничего не сделаю уже никогда. Потому что его уже нет…

За стенами «Норд-Оста»

«Известия»: