Танцовщица для небесного бога (СИ) - Ната Лакомка
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По окончании урока Сахаджанья отпустила всех учениц, а Анджали и Джавохири велела сесть напротив нее в сукхасану — удобную позу, поджав ноги и положив ладони на колени, и сидеть так час.
— Соперничество вы можете проявить только в танце, — сделала внушение наставница Сахаджанья. — Апсары должны быть нежны, тихи и утонченны, а вы вели себя, как торговки рыбой. Поэтому я лишаю вас послеполуденного отдыха. Этот час вы проведете здесь, за благочестивыми размышлениями. Подумайте о смысле вашей жизни, и об исполнении предназначения, которое возложено на всех апсар законом богов. Целый час я не должна слышать ни единого звука, и не видеть ни единого движения. Ослушница будет отправлена к старшей наставнице для наказания.
Первые несколько минут Анджали послушно пыталась размышлять о дхарме небесных танцовщиц, но потом взгляд ее переместился за окно, где виднелся краешек городской стены, увенчанный круглой башенкой с медной крышей. Анджали прекрасно знала это место. Очень часто она сбегала туда от шумных и говорливых подруг, чтобы помечтать в одиночестве и полюбоваться на Тринаку и окрестности.
В Тринаке — Городе Трех Владык — владык было всего двое. Господин Кама — повелитель танцовщиц и музыкантов, и царь гандхарвов Читрасена, повелевавший небесными воинами и возничими летающих колесниц. Владыка богов — Шакра, бывший некогда третьим повелителем Тринаки, совсем недавно построил для себя отдельный город — Амравати, и поселился там с женой, наложницами и самыми прекрасными из апсар. Говорили, что стены Амравати серебряные, а башни на стенах сделаны из чистого золота. Анджали не была там ни разу, и смутно помнила деревню за стенами Тринаки, в которой провела первые годы жизни. Но эти воспоминания не волновали ее и не звали вернуться в дом детства. Великие небесные города — Амравати и Джаналока манили чудесами. Впрочем, и Амравати, и Джаналока, и Тринака, и даже Брахмалока не были небесными городом. На самом деле, они находились на вершине горы Сумеру. В ясную погоду, когда облака, проплывавшие посредине горы, рассеивались, можно было увидеть землю. Зеленые квадратики лесов и черные квадратики пашен. Анджали смотрела на них без любопытства и со страхом. Всем известно, что на земле живут люди — несчастные существа, недостойные небесного благоденствия. И там, на земле, в лесах водятся дикие звери, готовые растерзать любого, и прячутся разбойники, убивающие за кусок лепешки. Там бывают засухи и наводнения, потому что глупые люди не умеют строить дамбы и водохранилища. Нет, попасть на землю — вот самое худшее из наказаний. Другое дело — небесные города, та же Тринака…
В Тринаке стояли девять дворцов, били струями сорок фонтанов и двести водохранилищ сохраняли воду, собранную в сезон дождей. В Тринаке никто не беспокоился ни о засухе, ни о жажде. Здесь зеленели манговые деревья, пальмы, ашоки и черная смородина. На поверхности рукотворных озер росли розовые и белые лотосы, здесь плавали браминские утки, а по ровным дорожкам бегали павлины — любимые птицы владыки богов. Стоило бросить им лепешку, и они сбегались со всех сторон, вытягивая шеи и волоча тяжелые разноцветные хвосты.
«Подумайте о смысле вашей жизни и о предназначении», — велела наставница Сахаджанья. Но Анджали упорно думалось о другом.
Она прекрасно помнила, как ее впервые привезли в Тринаку. Их было десять человек — десять маленьких девочек. Они сидели в телеге, запряженной двумя буйволами, и с восторгом глазели на великолепие города. Маленькие обезьянки прыгали с деревьев прямо на край телеги и выклянчивали лакомства, позволяя гладить себя и таскать за хвосты.
У огромного дворца, сияющего, как солнце, ждали еще с полсотни девочек. Темнокожие и светлокожие, высокие и низкие, тоненькие и с уже определившимися формами — всех их привезли ко дворцу бога Камы, чтобы решить, кто достоин поступить в школу танцев и получить статус апсары, кто будет отправлен к гандхарвам — обучаться музыке и пению, а кого отправят на землю.
Солнце вовсю палило, и над девочками растянули шелковую ткань. Их разделили группами по десять, и повели первых десятерых во дворец.
Анджали оказалась в числе последних. Она была слишком рослой для своего возраста, и стоявшая рядом маленькая девочка посматривала на нее с боязливым восхищением.
— Не бойся, — важно сказала она девочке, — я хоть и большая, но добрая.
— Ты как слониха!.. — благоговейно сказала малышка, которая едва доставала макушкой Анджали до плеча.
Такое сравнение рассмешило обоих, и в ожидании своей очереди, они сели на ступенях дворца и принялись обмениваться нехитрой снедью, которую им дали с собой — плодами манго, лепешками и рисовыми пирожками. Какое блаженство было сидеть на холодных ступенях, под полотнищем, бросающим прохладную голубоватую тень.
Новую знакомую звали Хема.
— Это означает «звезда», — поверяла она Анджали, как огромную тайну. — И я буду такая же — звезда среди танцовщиц. У меня будет много браслетов, ожерелий, и есть я буду только сладкие ладду с пчелиным медом.
— Ты растолстеешь, — сказал кто-то застенчиво, и девочки оглянулись.
На ступенях выше сидела еще одна претендентка в танцовщицы — девочка тоньше тростинки, с мечтательным взглядом. Ресницы у нее были длинными и красиво загнутыми, и она все время хлопала ими, словно боялась или удивлялась чему-то.
Так началась их многолетняя дружба. Им повезло — всех троих приняли в начальный класс. Все трое мечтали тут же приступить к танцам, но вместо этого пришлось начать с изучения ритма. Каждый день ученицы только и делали, что десятки, сотни, тысячи раз принимали позу мураманди — выворачивали колени наружу и приседали так низко, что ягодицы касались приподнятых пяток, и отстукивали ритм. Тех, кто падал, строгая наставница награждала тычками и обидными прозвищами. «Та-ки-та-дхи-ми, та-ки-та-дхи-ми», — Анджали даже ночью снилось, что она отбивает ступнями мишрим,[6] а колени мучительно болели, и многие девочки не могли уснуть, и хныкали всю ночь напролет.
Потом начались упражнения по укреплению дыхания. Сидя неподвижно, вдыхая через нос и выдыхая через рот, полсотни маленьких учениц одинаково тянули звук «ом». Потом начались изнурительные наклоны в стороны, и задержка дыхания в позе уттанасана, когда носом касаешься коленей. Многие уставали от однообразных занятий и при первой же возможности давали себе передышку. Среди таких была и Анджали. Нетерпеливая по натуре, она жаждала идти дальше, учиться танцевать, подобно вихрю, слушать и понимать музыку, а не сидеть неподвижно или лежать, сложившись пополам.
— Зачем столько раз повторять одно и то же? — спросила она однажды у наставницы танца. Они с Сахаджаньей украшали цветами статую верховного бога, и только поэтому Анджали не получила шлепка по макушке за любопытство.
— Стоит ли заниматься таким тонким искусством, если ты не понимаешь даже основ? — резко ответила наставница Сахаджанья. — Ты думаешь, танец — это легкость и красота? Глупая! Танец — это долгое учение, труд, кровь, перемешанная с потом. Подумай сама: когда ты отбиваешь ритм, мысли твои заняты счетом, ты повторяешь его про себя. Значит, твоя голова поглощена земным, а не небесным. А танец — это слияние земного и божественного. Прежде, чем улетать головой в небеса, освободи свое сознание, иначе оно потянет тебя вниз, подобно мешку с песком. Твои ноги должны отбивать ритм сами по себе, чтобы твои мысли могли осознать божественное. А не приучив легкие к правильному дыханию, как сможешь сплясать восьмой великий танец — танец ног? Ты просто задохнешься и свалишься на сцене, опозорившись сама и опозорив наставницу.
С тех пор Анджали переменилась. Однообразное обучение уже не казалось скучным, и она с удвоенным пылом принялась отстукивать ритмы и тренировать дыхание. Сахаджанья изредка скупо хвалила ее, и все чаще ставила в первые ряды, где танцевали девочки, служившие образцом для остальных.
Сейчас Анджали считалась одной из самых талантливых учениц. Уже теперь ей прочили титул дайвики. Если будет так же усердна, если не заболеет, и если красота ее не увянет.
Стать дайвики, божественной плясуньей… Вот мечта всех небесных танцовщиц. Дайвики предстает перед богами. Дайвики почитают наравне с царем гандхарвов.
