Жизнь между мирами. Как найти ресурс в себе, когда все вокруг разваливается - Джеймс Холлис

Дежавю снова и снова

Природа не заботится о нашем комфорте и не спрашивает нашего мнения, хотя, похоже, она заинтересована в стремительной цикличности процессов. Мы можем наблюдать эту модель рождения, процветания, истощения, заката и упадка на протяжении всей истории, включая нашу собственную. Динамика природы – цикл рождения-развития-смерти – находит свое проявление в каждой из наших жизней. Многие чуткие мыслители XIX века не смогли не ощутить, как твердая теологическая, метафизическая, моральная почва буквально уходит у них из-под ног. Переведя на английский язык Das Leben Jesu («Жизнь Иисуса»), образец современной критической мысли, подорвавшей традиционные представления и основы веры, писательница-романистка Джордж Элиот, отметила, что из трех источников вдохновения прошлого – Бог, Бессмертие и Долг – лишь третий продолжал оставаться убедительным по своей силе, в то время как первые два утратили свою правдоподобность. Что за классическая викторианская ловушка – потерять или отбросить метафизические основы веры, сохранив при этом привязанность к правилам, ожиданиям и ограничениям старых идей! Что за двусмысленность! Что за бардак!

Если человек противостоит чему-то большему, чем собственное эго, он вынужден расти вопреки стремлению к легкости, предсказуемости и контролю.

Ницше довершил этот «некролог», написав в 1882 году в своей книге «Die Fröliche Wissenshaft» («Веселая наука») буквально следующее:

Еще в 1860-х годах Федор Достоевский отмечал, что в отсутствие Бога возможно все – все, что угодно. И вот мы, дети своих вдумчивых предков, взяли на себя силы богов, расщепили атом и выпустили джина из бутылки. И в результате, как тонко подметил в своем стихотворении «1919» Уильям Батлер Йейтс:

И вдруг – драконы снов

средь бела дня воскресли[5].

Старые боги, новые имена

Несколько десятилетий назад в моей собственной жизни произошло своеобразное пересечение исторических событий и личного кризиса. В 1970-х годах на лекции в Цюрихе я услышал следующие слова, написанные Юнгом. И это изменило мою жизнь:

Эти слова одновременно потрясли меня и помогли разобраться в собственных заблуждениях. В конечном счете, они помогли мне пересмотреть – возможно, даже вылечить – разрыв между моими религиозными убеждениями и моей эмоциональной реальностью, раскол, который причинил мне немало страданий своей кажущейся неразрешимостью. Погружение в смысл данных слов Юнга привело меня к написанию диссертации в Институте Юнга, а также книги «В поисках божественной обители: Роль мифа в современной жизни». И перед тем как приступить к исследованию вопроса, насколько данное изречение применимо к каждому из нас, давайте попробуем разобраться в тех основополагающих идеях, которые оно способно предложить нам в тот момент, когда мы пытаемся заменить наши прежние планы на новые.

Во-первых, мы должны признаться в склонности считать, что миф – это религии других людей, а не моя; моя же является истиной! Одно из самых глубоких убеждений человека заключается в том, что наша движимая собственными комплексами «рациональность» способна к рассудительности, постижению истины, в которой другим отказано. Вот почему за нашим примитивизмом мы не видим всей иронии того, что наше собственное историческое снисходительное отношение к чужим верованиям как к мифам будет когда-нибудь с таким же снисхождением воспринято теми, кто придет нам на смену.

Во-вторых, мы должны признать, что мы соприкасаемся с «богом» всякий раз, когда наши мысли заняты Абсолютно Другим, тем, кто является трансцендентным нашему пониманию реальности, воспринимаемому через призму собственного эго. Это Первофеномен – то, что представляется нам причинным, первостепенным, не обусловленным чем-то иным и не познанным по сути своей.

Эго, с другой стороны, всегда привязано к эпифеноменальным, или вторичным, образам, которые возникают в результате соприкосновения именно с другим, а не с энергией, которая феноменологически породила этот образ. Наше эго стремится к предсказуемым, поддающимся пониманию и управляемым вещам, вот почему его так притягивает сам образ, а не существующая сама по себе, невидимая энергия, наполняющая осязаемые образы сверхъестественностью. Да, было время, когда божество по имени Зевс было заряжено этой светящейся энергией, но сегодня он представляет собой всего лишь концепцию, не способную вдохновить ни сердце, ни разум. Тем не менее наше эго нередко попадет в ловушку буквализма, сопоставляя имя Зевса с той энергией, которая когда-то его оживляла.

Западная и восточная философия, а также психология и неврология сходятся во мнении, что человек не способен обладать непосредственными знаниями о каких-либо явлениях, он может иметь лишь субъективное представление о них. Вот почему метафизическая теология – религия – неизбежно заменяется феноменологией, глубинной психологией и их субъективными описаниями нашего внутреннего опыта.

Это заставляет меня вспомнить о клиенте, который никак не мог разобраться в своем понимании духовности. Ему снилось, что он разговаривал с группой людей. Он пытался объяснить им, насколько важно осознавать, что свет – это не сам сосуд, а скорее энергия, которая этот сосуд освещает. Во сне он ощущал непонимание этих людей и сильное сопротивление его мыслям, но я объяснил ему, что его подсознание рассуждало абсолютно правильно. Свет – это энергия, а не лампочка. Лампочки перегорают, но энергия не исчезает, а лишь ждет своего момента, чтобы перейти в новую лампочку на неопределенный промежуток времени. Его детские представления, навязанные ему,