Нелюди Великой Реки. Полуэльф-2 - Андрей Лавистов

Здесь же на КПП меня расковали и в сопровождении того же унтера, не снимающего ладони с рукояти «Кольта», покоящегося в открытой кобуре полицейского типа, а также солдатика, поудобнее перехватившего СКС-М, я отбыл устраиваться на новом месте. Ого! Заборов-то две штуки! Второй «прозрачный», исполнен из арматуры, перевитой колючей проволокой. Между первым и вторым изрядное расстояние, метров шесть, навскидку, и тропинка вьется. И как раз по тропинке патруль из двух пришлых с собачкой. Маленькой такой, комнатной, всего полтора метра в холке… Штрафная рота, значит… Может, рано я обрадовался, что не каторга?..

— Во второй взвод? А почему во второй? Добро бы, друэгар был! Сколько весу в твоем эльфе? Забьемся, что и полтинника не потянет? И как он баллоны таскать будет? Это ж половина его веса!.. А дисциплина? У меня во взводе порядок, а ты мне эльфа!

— Ничего, твой замок все разрулит! Отставить нытье! Забыл, кто дежурный сегодня? Вот то-то!.. Унтер-офицер Салахетдинов! Слушать приказ! Зачислить рядового полуэльфа Корнеева во второй взвод! Принять, поставить на довольствие! И в баньку его своди, пока он бэтэров не занес! Вопросы есть? Исполнять!

— Есть! — недовольно отозвался командир взвода, светловолосый малый с крупным носом и губами, но маленькими глазками, еще и посаженными слишком близко друг к другу. Неужели невзрачный дежурный на КПП здесь такая величина, что его именем унтеров пугают? Даже не именем, имя-то не называл никто!

— И откуда ты на мою голову свалился?! — причитал Салахетдинов, вышагивая рядом со мной. Вопрос был риторический, поэтому я скромно промолчал. И вообще, я был занят. Я искал хоть что-нибудь, что могло послужить мне оружием. Кусок арматурины можно заточить или использовать как дубинку, из проволоки прекрасно получаются удавки. Осколком стекла я могу и паркет циклевать и глотки резать. В расположении этой части, однако, нигде не валялись куски арматуры, мотки проволоки и осколки стекла. Только зеленела по-весеннему нежная невысокая травка, да попадающиеся на пути одноэтажные свежепобеленные казармы поражали угрюмостью. Деревьев и кустов, от которых можно было бы отломить сучок, не было. Даже булыжников на обозримом пространстве не было видно. Плевать: было бы желания, а оружие, если оно необходимо, и на огородной грядке вырастет!

Окошки казарм везде были крошечные, окна забраны в решетки — разбить окно и получить приличный осколок не выйдет. О! то что надо! Пожарный щит! Рядом плакат с наглядной агитацией на шесть полей: вот загорается белый домик, вот один «военный» с прямоугольным лицом тушит пламя из огнетушителя. Другой, на картинке снизу, брат-близнец, или, скорее, двойник-зеркалка первого, бежит с ведром воды, а третий и четвертый работают топором и багром. На шестом поле какой-то лозунг, я даже читать не стал, настолько меня привлекло то, что я увидел на самом щите. Тут и топор (я как в воду глядел!) и багор, каким хорошо конного латника с лошади стаскивать, и красное металлическое ведро под конус — на шлем тому же латнику пойдет, и огнетушитель! Огнетушитель мне даром не нужен, но вот остальные «волшебные» предметы!.. Облом. Щит, как и окна в казарме закрывала решетка, крепкая и частая, руку не просунешь… Я лишь головой покачал: а если пожар? Значит, дежурный по части ищет ключ, бежит к щиту, отпирает его, а уж потом начинается суета с баграми и огнетушителями.

Склад, как я понял, снабжал только штрафников, но рассчитан он был, как минимум, на батальон. Я получил самый маленький комплект, который, сомнений нет, все равно будет мне велик: галифе, гимнастерку, брезентовый ремень, фуражку без кокарды, аж три комплекта нижнего белья, довольно большой отрез «бязи» на портянки и новенький комплект постельного белья. Были и носки, и подворотнички, и банка гуталина, и иголка с нитками трех цветов. Даже и «мыльно-рыльное»: два вафельных полотенца, два куска мыла, похожего на кирпичи, и коробка зубного порошка. Зубная щетка была у меня за голенищем. Ложка за другим… А совсем недавно у меня там были ножи… Ложку, что ли, обточить? Кстати, гимнастерка какая-то странная: от рукавов отходили длинные широкие закругленные «щупальца», которые можно было вытащить, наверное, для каких-то военных целей, а можно было запрятать в рукав — для парадов. Сапоги, которые кладовщик попытался мне впарить, пережили не одного владельца, были они сорок третьего «раздвижного» размера, и брать их было бессмысленно. Были бы новые — можно было сменить на что-нибудь полезное. А подкладывать «газетку», как посоветовал кладовщик — глупо и неэстетично…

— А в своих мне нельзя ходить? — осторожно поинтересовался я, ожидая отказа в самой грубой форме.

Кладовщик бросил взгляд на мои сапоги, крепкие еще, но не новье, и интерес в его глазах немедленно угас. Размерчик нестандартный, на заказ пошили — кому их впаривать? И были бы эльфийские, из зеленой кожи. А так…

— Да нормально! Ходи! — сказал он уверенно. — Все равно у вас, штрафников, кто в чем рассекает! А уж во втором!..

— Только гуталином поработай хорошенько! — поморщившись, поддержал кладовщика Салахетдинов. Почему бы не поработать: были рыжеватые, станут черные. Плевать…

— И свитер свой оставь тогда, — кладовщик, которому достались неучтенные НОВЫЕ сапоги (конечно, новые, «мои» поношенные он подменит в момент), решил компенсировать мою потерю добрым советом, — горло отрежешь, знатный вшивчик получится!

Вшивчик, оказывается, это свитер, надеваемый под гимнастерку. По ночному времени самое то.

— Баня не работает сегодня, — отводя глаза, заявил Салахетдинов, когда мы вышли со склада, — закрыта на спецпомывку, так что бегом марш к целителю! — Тут унтер некультурно показал мне пальцем на небольшое, особняком стоящее здание. Выглядело оно, надо заметить, чуть лучше, чем все прочие, даже какие-то хилые цветуечки, типа кладбищенских бархатцев, наверняка, одобренные уставом, росли на небольших, симметрично расположенных клумбах. Если можно считать клумбами старые покрышки от «Газонов». — Если бэтэров нет, то бегом во второй блок устраиваться! Находишь там Колдуна, все вопросы к нему! Бегом!

Странно, слово Колдун прозвучало как имя, и произносил его Салахетдинов явно с большой буквы. «Колдун», «баллоны», «бэтэры». Вот три слова, которые нужно прояснить обязательно. А то, что в армии все команды выполняются «бегом», это понятно. Если б не «бегом», меня бы на КПП до вечера держали…

Целитель оказался смуглым человечком из пришлых, похожим на харазца. Ростом он был даже ниже меня, зато в толщину!.. Гномы бы обзавидовались! Он осмотрел мне голову, приподнимая волосы на висках и затылке, будто искал вшей. Точно! Именно это он и делал. Бэтэры?

— Ну как там бэтэры? — спросил я, — бегают?

— Нэту… — с непонятным огорчением констатировал целитель. — Жалабы иэст?

— Есть! — с готовностью откликнулся я, — на жизнь жалуюсь! И на недостаток информации!

— Жызн у всэх тыжолый! — философски заметил коротышка, вздыхая, — У мына тожэ тыжолый, очэн! Пашол нах!

Такой вот любезный человек оказался. Ладно, посмотрим, что там с «колдуном»… Выяснив у курившего на крылечке медчасти белого от бинтов и зеленого от слабости солдатика, где второй блок, я отправился туда, прикинув по пути, что слышал об армейских порядках. Во-первых, Салахетдинов не так уж и плох. Он мог заставить меня бросить где-нибудь вещи, а потом уж идти к целителю. Вернулся бы я — а вместо новенького комплекта постельного белья — рваная обоссанная простыня. Или еще какой сюрприз… Во-вторых, если во втором взводе, по словам кладовщика, допускаются какие-то послабления в форме одежды, то… Да совершенно непонятно, что это может значить. Посмотрим…

Второй блок, где располагался второй же взвод, был совершенно типовым зданием. Казарма с маленькими окошками, с лавочкой перед входом и рассохшимся крылечком, на которое я с опаской взобрался, выглядывая из-за горы полученных шмоток. Странно, по пути в казарму я не встретил ни одного «военного». Как вымерли все.

— Пришел? — первый, кто попался мне на пути, когда я открыл дверь и ввалился в казарму, даже не в казарму, а в довольно просторный тамбур, был все тот же Салахетдинов, — быстро ты… Глядишь, …, и получится из тебя нормальный солдат… — когда унтер не командовал, а вроде как рассуждал, матерные слова из него сыпались, как зимой снег с неба, — Колдун!

Последнее слово унтер проорал так, что я бы с удовольствием закрыл уши руками, если бы они были свободны. Вот вопрос, кстати, почему унтер ждал меня попозже? Вероятно, учитывая, сколько со мной провозились на КПП, визит к доктору мог бы и затянуться…

На крик Салахетдинова не выбежал, а спокойно вышел пожилой уже мужичок из пришлых с восковым лицом и некоторой вальяжностью в манерах.

— Принимай пополнение, Колдун! В свою группу возьмешь!