В поисках своего дома, или повесть о Далёком Выстреле - Андрей Ветер

– Вы пока позовите остальных, – вспомнил он про оторопевшего Брэккета.

Он выдернул из трупа несколько стрел и изучил их. От наконечника к оперению тянулись по три волнистые линии. Бак бросил стрелы и направился к фургону. Вокруг валялись обрывки картонных коробок, куски искромсанной упряжи и белела на солнце рассыпанная мука. Возле колеса лежало тело юноши-калеки, который так яростно ругал Бака за чрезмерную осторожность. Окровавленная правая рука его крепко стиснула барабанный пистолет, но все патроны оказались на месте. Он не успел выстрелить. Индейцы напрасно ковыряли и резали его руку, пытаясь достать оружие. Спазм смерти оказалась сильнее их ножей. Парень был оскальпирован.

Бак обернулся на звук громыхающих повозок. Над хребтом появились качающиеся брезентовые покрытия.

– Много вам придётся пережить на этом свидании со смертью…

Около фургона он увидел возницу. Остаток волос на плешивой голове был сорван, уши отрезаны, в теле торчала добрая дюжина стрел. Рядом с ним растянулся бритоголовый ирландец. Его застрелили в лоб, сняли добротную куртку и рассекли сухожилия на обеих руках. Ружья нигде не было, но вокруг валялись гильзы, много гильз. Ирландец успел повоевать.

2

Оставшийся путь покрыли за четыре дня. Мормоны были укутаны в траурное молчание, которое давило на Бака больше бесконечных разговоров о священной книге мормонов. В их молчании жил чудовищный испуг. Они дышали страхом друг на друга, дышали на Бака. Он ощущал их состояние всем телом. Они оказались в положении косули в окружении охотников.

Сам Бак испытал подобный страх впервые, когда увидел, как индейцы принялись убивать его родителей в точно такой же жаркий и пыльный день. Это случилось десять лет назад. В тот день Бак должен был отметить своё пятнадцатилетие. Индейцы появились внезапно и, пуская стрелы и издавая пронзительные вопли, стремительно окружили караван переселенцев. В памяти мальчика надолго отпечатались окровавленные тела отца и матери с расколотыми черепами.

Высокий дикарь со страшным лицом, рассечённым двумя глубокими шрамами, забрал Бака с собой. Его звали Прыткий Койот. В течение тех нескольких дней, которые белый мальчик провёл в его хижине, дикарь почти не замечал своего пленника. Когда ужасный индеец садился есть, его жена ставила деревянную миску с едой и перед Баком. Вскоре Прыткий Койот отдал Бака другому индейцу. Бак не понимал речи дикарей и не мог спросить, почему его передавали из рук в руки, но был рад очутиться подальше от человека, который хладнокровно и жестоко убил родителей на его глазах. Когда же он познал язык людей, среди которых очутился, он уже не вспоминал о дне своего пленения. Психика здорового человека не позволяет вспоминать кошмары.

Новыми отцом Бака стал индеец по имени Жёлтая Птица. Он происходил из Оглалов, что означает Разрозненные, а его жена Лесное Лицо была родом из Сичангов, то есть Опалённые Бёдра. Оба племени входили в союз семи племён, известный как Лакоты.

Однажды Жёлтая Птица вошёл в палатку и сказал:

– Из похода против Вороньего Племени вернулся отряд Бурого Медведя; воины пригнали много лошадей. – Жёлтая Птица посмотрел на Бака и добавил: – Погиб Прыткий Койот.

– Я рад, – ответил Бак.

Это был единственный раз, когда в его присутствии было упомянуто имя человека, лишившего мальчика родной семьи. Но к тому времени Бак Эллисон уже освоился в обществе кочевников и считался полноправным членом племени. За его плечами было два похода в стойбища врагов, три уведённых лошади и одно прикосновение к врагу в бою, что считалось наивысшей воинской заслугой. Он быстро взрослел, ухаживал за девушками, принимал живое участие в общих праздниках и почти никогда не вспоминал о белых людях.

Однако через пять лет ему пришлось не только вспомнить о людях с белой кожей, но и столкнуться с ними в бою. Навещая вместе с Жёлтой Птицей родственников жены в деревне Маленького Грома, Бак попал под беспощадный огонь американских солдат. Ничего не ожидавшие индейцы бросились врассыпную, как перепуганные зверьки, гонимые животным инстинктом самосохранения. Многие не успели проснуться и остались лежать в палатках, сражённые картечью. Солдаты налетели внезапно, стреляя во всё живое на своём пути. Бак слышал позже, как многие кавалеристы утверждали, будто в ночной тьме и утреннем сумраке трудно отличить длинноволосого воина от индейской женщины. Но поверить не мог, ведь затоптанные тела грудных детишек никогда не были похожи на взрослых воинов…

Двадцатилетний юноша, Бак уже имел репутацию прекрасного охотника и доблестного воина, поэтому привычка мгновенно реагировать на любые неожиданности бросила его на спину послушного мустанга. Увидев, как синяя цепь кавалеристов принялась гонять стайку женщин, среди которых металась его индейская мать, Бак ястребом кинулся к солдатам. С безумным криком он вышиб одного из них из седла ударом боевой палицы и завладел армейским карабином. Сквозь сизую пелену он вместе несколько раз выезжал вперёд и стрелял в сторону солдат. Бак яростно нажимал на спусковой крючок, не особенно надеясь попасть в цель, ибо до этого лишь пару раз держал огнестрельное оружие в руках. И всё же одна из выпущенных им пуль сразила рыжего кавалериста. Расстояние было велико. Пуля попала всаднику в лоб. Это была, конечно, случайность, но именно она дала Баку Эллисону новое имя – Далёкий Выстрел. Впоследствии прозвище укрепилось за ним навсегда, да и винтовка в его руках превратилась в оружие, редко дающее промах.

Во второй раз судьба столкнула его с белыми людьми в Чёрных Холмах. Грязные бородатые мужчины обстреляли охотничью партию Оглалов с высокого утёса, возможно, желая просто позабавиться. Шутка закончилась для бородачей печально. Никто из них не выжил. Лакоты ни с кого не сорвали скальп, ни у одного не забрали одежду, так как от Бледнолицых отвратительно пахло, но взяли все пистолеты и ружья. У одного из убитых Бак обнаружил на поясе засаленный мешочек с золотым песком.

Так шаг за шагом Бак Эллисон по кличке Далёкий Выстрел начинал своё новое знакомство с белым человеком, о котором он успел изрядно подзабыть. Теперь Эллисон решил посмотреть поближе на мир, который он оставил волею судьбы десять лет назад. Случайно ему повстречался седовласый мистер Дрейк с хитрым прищуром на загорелом морщинистом лице. Он дважды пристраивал его проводником при больших фургонных поездах. На третий раз попались мормоны.

3

Неподалёку от форта Ларами [1] стояли по кругу два больших обоза. Возможно, один из них был именно тот, который мечтали догнать мормоны. Впрочем, их караван мог уже и уйти. Бака не интересовало это ничуть. Он сделал своё дело. Рано утром он оставил позади тёмные строения форта. Несколько раз ему доводилось бывать в этом месте с торговыми отрядами Оглалов, но теперь он впервые навестил пост как белый человек, как следопыт и охотник, каких в форте было множество. Правда, Бак не был уверен, что вполне мог называть себя белым…

Форт Ларами был шумным клочком мира Бледнолицых на земле индейцев. Множество людей сновало между кирпичными стенами домов. Здесь торговали, обманывали, пили, дрались, болели. Пахло ружейным маслом, навозом, спиртом. Вокруг поста на взрыхлённой копытами земле то и дело попадались брошенные переселенцами вещи, дырявая обувь, битая посуда, встречались и разорванные книги, которые солдаты с готовностью подбирали чтобы использовать бумагу для самокруток и для другой необходимости. Баку здорово не нравилось это место. Он пустил коня рысью, перескакивая через поломанные стулья и полупустые мешки с мусором. По воздуху тянулся запах сопревшего белья. Подобных мест теперь встречалось много, но нигде не было столько мусора. Нередко можно было наткнуться на целые спальные гарнитуры, письменные столы и кресла-качалки, оставленные посреди прерии из-за того, что фургоны переселенцев были слишком перегружены. И всё же форт на берегу реки Ларами воплощал собой не богатство, а всю грязь белого человека.

Тёмное неподвижное тело привлекло внимание Эллисона. Он придержал коня. На земле лежал, зарывшись головой в старое тряпьё и опилки, человек. Он был грязен и громко сопел. По запаху Бак понял, что человек здорово пьян. Бак спрыгнул на землю и наклонился над спящим. Это оказался индеец в грязной полосатой рубахе и совершенно сношенных ноговицах на тощих ногах. Один из тех, кого свободные Лакоты нарекли Болтающимися-Около-Форта. Их также называли Бездельниками. Эти опустившиеся краснокожие дикари приспособились существовать на подачках белых, исполняли частенько роли переводчиков и посыльных, кое-как изучив английскую речь. Лакоты презирали их, но всё же не гнали их от себя, когда Бездельники навещали племя… Бак встряхнул пьяного, но тот не отреагировал. Он оказался не способным в ту минуту вернуться в реальный мир. Он был мертвецки напившимся. Бак не разбирался в спиртном, но слышал, что поили индейцев не просто плохим виски, а какой-то специально намешанной бурдой. Он бросил вялое тело пьяницы на землю и вернулся к лошади.