Старший оборотень по особо важным делам - Максим Есаулов

Мысленно попрощавшись с убитым, Шилов встал.

Метрах в пятнадцати у обшарпанной стены дома был припаркован серый «БМВ» с открытыми дверцами. Возле него, наблюдая за работой следственной группы, стояли два немолодых крупногабаритных «братка», в хорошей одежде и с бутылкой хорошего пойла, из которой они поочередно отхлебывали. Их колоритные физиономии были Шилову смутно знакомы. Кажется, «менеджеры среднего звена» из группировки Маузера. На всякий случай Шилов уточнил у Джексона:

- Его друганы?

- Ага. Скорбят.

Шилов подошел к ним, поздоровался. Ему довольно уважительно ответили и предложили бутылку, из которой он сделал пару ритуальных глотков. Потом первый браток, отличающийся от второго более круглым лицом и менее длинными волосами, печально сказал:

- Его все отговаривали. Даже папа сам приезжал. Ты же знаешь, - «менеджер» кивнул на труп, - он упертый был.

Шилов посмотрел на второго. Тот подхватил тему:

- Точно, это от «липецких» привет. Им же под нос его показания совали. По понятиям они правы.

- И что теперь? - быстро спросил Шилов.

- Не знаю. По понятиям они действительно правы, - первый пожал плечами, а второй сопроводил его слова ухмылкой, которую можно было трактовать как угодно.

- Ладно, - Шилов вздохнул и отошел к Джексону. - Свидетели есть?

- Тетка видела одна. Но со спины, не опознает.

Во двор заехала «Волга». Разглядев ее номер, Джексон презрительно скривился и отхлебнул пива:

- Вот и УБОП (Управление по борьбе с организованной преступностью.)приехал отметиться.

Из машины вылез подполковник Арнаутов, начальник одного из отделов. С Шиловым они были знакомы давно. Когда-то их отношения были ровными, потом довольно резко испортились. Инициатором этого был Арнаутов, и Шилов вполне искренне недоумевал, чего это подполковник на него взъелся. Самым простым объяснением была зависть. Зависть и к умению Шилова жить легко и свободно, и к его служебным успехам, которые многим казались тоже незаслуженно легкими.

- Здорово, Арнаутов! - поприветствовал Шилов. - Твой свидетель? Прими мои соболезнования!

Арнаутов без всякого выражения посмотрел на труп Маузера:

- Не страшно. Он уже все рассказал.

- А знаешь, почему?

- Потому что приссал.

- Нет! Потому что я его попросил.

- Кто тебя просил помогать? Это дело было мое.

- Да? А я-то думал, что у нас общее дело. Зачем ты его подставил?

- Мне надо было похитителей расколоть. Они его допрос прочитали и «поплыли».

- Да, только теперь он мертв.

- Ну и что, одним бандосом меньше.

- Без этого бандоса ты бы своих девочек похищенных живыми никогда не нашел.

- Мне плакать?

- Головой об стену биться.

С высоты своего почти двухметрового роста Арнаутов смерил Шилова взглядом и угрожающе произнес:

- Язык попридержи, новый русский опер! 3

Сжимая в руке ключи, Юля стояла перед дверью своей квартиры и не торопилась входить.

Сознавать, что она оттягивает момент встречи с мужем, было противно.

А ведь как здорово когда-то все начиналось!

Она познакомилась с Вадимом, когда училась на последнем курсе. Он был старшее ее на пять лет и имел собственный бизнес. Девчонки завидовали: красивый, обеспеченный. И как шикарно ухаживает! О чем думать, если он сам предлагает за него замуж? Надо хватать, пока мужик не передумал!

Она и схватила. На свадьбу пригласили сто человек, медовый месяц провели в Турции. Все звенело от счастья, и казалось, так будет всегда.

Через год жизнь дала трещину. У Вадима на работе начались неприятности. Он перессорился с компаньонами, разругался с налоговой и в результате вылетел из своего бизнеса. Новые проекты не задались, на погашение долгов ушли все накопления.

А у Юли, наоборот, дела пошли в гору. Она устроилась модельером в крупную фирму и быстро обрела круг постоянных клиентов из обеспеченных слоев общества. Все шло к тому, чтобы вскоре открыть свое дело.

Так и получилось, что на четвертом году супружеской жизни она полностью обеспечивала семью и вела хозяйство, а Вадим валялся на диване или уходил на «деловые встречи», с которых неизменно возвращался пьяным в стельку и раздраженным. И при этом не уставал ревновать жену к собственной тени.

…Юля взвесила на ладони ключи, вздохнула и стала открывать дверь. Как ни оттягивай этот момент, а встретиться с мужем придется. Она и так после работы задержалась на три часа, занимаясь всякими необязательными делами.

Может, он уже пьяный и спит? Это, конечно, тоже не самое приятное зрелище, но, по крайней мере, лучше, чем скандал.

Нет, он не спал. И даже не был поддатым. Вышел из комнаты, как только услышал, что Юля открыла дверь. Скрестив руки и покачиваясь от кипящей внутри него злости, встал у стены и молча смотрел, как жена кладет сумочку, а потом снимает с себя и пристраивает на вешалке куртку.

Наконец, не выдержав, спросил:

- Ну, и где ты была?

- В ателье.

- Я звонил. Наталья сказала, что ты ушла в восемь. А сейчас одиннадцать.

- Вадик, ну хватит! Тебе не надоело? Хочешь, расскажу по минутам? Заехала в Пассаж, выбрала ткани, поговорила с девчонками. Заехала на мойку. Там была очередь, решила подождать. Сначала мне почистили салон, потом мыли машину…

- Дать бы тебе в морду за это вранье!

- Вадик!

- Ну, - он подошел ближе, - кто сегодня поимел мою жену?

Юля, которая начала было снимать обувь, выпрямилась и посмотрела мужу в лицо:

- Остановись, ты переходишь все границы. - Сказав это, она попыталась проскользнуть мимо него в кухню.

Он крепко схватил Юлю за локоть и сказал с каким-то болезненным внутренним торжеством:

- Я перешел их тогда, когда сдуру женился на шлюхе.

Она врезала ему по лицу. Оплеуха получилась увесистой. Не ожидавший такого поворота Вадим выпустил ее локоть и отступил. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Потом Юля трясущимися руками схватила куртку, сумочку, и выскочила за дверь.

Слетела по лестнице, не чувствуя ног. Была уверена, что муж кинется ее догонять, но он не только не кинулся, но даже не стал смотреть, куда она собралась идти - Юля специально это проверила, постояв во дворе и глядя на окна.

Стоянка была рядом с домом. Огрызнувшись на добродушную шутку сторожа, Юля забрала не успевшую остыть машину.

Куда ехать? К подругам? Не хочется. Многие до сих пор считают их брак самым счастливым и жалеют Вадика за временные, как им кажется, трудности в бизнесе. Он ведь при посторонних всем улыбается и с жены пылинки сдувает, так что, несмотря на то что они давно не приглашали гостей и сами ни у кого не были, его помнят именно таким. Начнут удивляться, сочувствовать, дурацкие советы давать. Не хочется!

Какое-то время Юля бесцельно кружила по городу, приглядываясь к прохожим и к парочкам в соседних машинах. Они счастливы, у них все нормально? Почему же ей так не повезло?

Хорошо, что ребенка не завели! Сначала Вадик отговаривался, что не надо спешить, надо пожить для себя. А потом, когда отношения начали сыпаться, она и сама уже не очень хотела. Может, напрасно? Может, роди она сына или дочурку, все было бы как-то иначе, успешнее и счастливее? Нет, скорее всего Вадим так же валялся бы на диване и жрал водку с друзьями, а она была бы вынуждена и на работе успевать, и ребенка в одиночку воспитывать.

Или нет? Вдруг рождение сына заставило бы его измениться? Все, хватит о нем!

В ее жизни его больше не существует.

Хорошо, что делить ничего не придется. Квартира принадлежит Вадиму, он ее еще до свадьбы купил, и она не станет претендовать на его квадратные метры. А ее личных вещей не так много, все поместится в багажник машины.

В бесцельном катании по городу пролетел почти час. Увидев неброскую вывеску какого-то заведения, Юля решительно остановилась. Оказалось, это небольшой бильярдный клуб. Посетителями в основном были мужчины. Под их пристальными взглядами Юля подошла к стойке, села на высокий табурет и заказала коньяк.

За одним из бильярдных столов спиной к ней стоял подтянутый темноволосый мужчина в дорогом светлом костюме. Юле показалось, что она его где-то видела, но сходу припомнить, где и когда это произошло, она не смогла, и краем уха прислушалась к его разговору с пожилым маркером.

- Устало выглядишь, Роман Георгиевич, - говорил маркер, поглядывая на стол с таким видом, как будто готовил там какую-то ловушку.

- Вечер трудного дня. Помнишь, Егорыч, такая песня была?

- А как же! Папаша твой любил под битлов играть. Вдохновение находило.

- Он и сейчас под них играет.

- Где нынче?

- В Кении.

- Пишет?

- Пишет, пишет. И матушка жива-здорова. Ты, Егорыч, мне зубы не заговаривай, ты шары ставь.

- Так я ставлю. Ну что, готов? Пять шаров, четыре удара - и ни одного на поле.

Оценив выставленную комбинацию, мужчина усмехнулся: