Письма с воздушного корабля "Жаворонок" - Эдгар По

Апреля 6-го. Прошедшую ночь любовались видом Альфы Лиры, диск которой в подзорную трубу капитана под углом в пол градуса, очень похож на солнце, видимое простым глазом в туманный день. Альфа Лиры, хотя гораздо больше нашего солнца, очень похожа на него своими пятнами, своей атмосферой и многими другими особенностями. Только в течение последних двух столетий, как говорить Пундит, стали догадываться о двойственном соотношении, существующем между обоими этими мирами. Странно сказать: предполагали, что видимое движение нашей планетной системы совершается по орбите, вокруг огромного светила в центре ее. Говорили, что все миры системы движутся вокруг этого светила или, во всяком случае, вокруг центра тяготения, общего для всех звезд Млечного Пути, и находящегося, как полагали, близ Алкионы в Плеядах, при чем для нашей системы период обращения равняется 117.000.000 годам! Нам, с нашими теперешними средствами, нашими усовершенствованными телескопами и т. д., конечно, трудно понять основу подобных представлений. Первый выдвинувший их был Медлер. Надо предположить, что первоначальным поводом к его дикой гипотезе послужила простая аналогия, но в таком случае ему следовало бы довести аналогию до конца. Действительно, можно было предположить существование одного большого тела: в этом Медлер прав. Но это большое тело динамически должно было превосходить своей величиной все окружающие, вместе взятые. В таком случае является вопрос: "Почему мы не видим его?" — особенно мы, находящиеся посередине этого рая, поблизости, по крайней мере, того места, где должно находиться это чудовищное центральное солнце?

Астроном, может быть, в этом пункте прибегнул к предположению о теле несветящемся, но здесь аналогия внезапно обрывается. Но, даже предполагая, что центральный шар несветящийся, как мог Медлер объяснить, что его не делал видимым отраженный свет сонма бесчисленных солнц, сияющих во всех направлениях вокруг него? В конце концов, автор гипотезы приходит к признанию простого общего центра тяготения, общего всем вращающимся мирам. Но и здесь опять аналогия исчезает. Наша система, правда, вращается вокруг одного общего центра тяготения, но это происходит в связи с существованием и вследствие существования материального солнца, масса которого более чем уравновешивает всю остальную систему. Математический круг есть кривая, состоящая из бесконечного множества прямых; и такое представление о круге — представление, которое по отношению к нашей земной геометрии является чисто-математическим, в отличие от практического, наглядного — это представление есть единственная практическая идея, по отношению к титаническим кругам, с которыми нам приходится иметь дело, по крайней мере, в воображении, если только мы допустим, что наша система, вместе со всеми остальными, обращается вокруг одного центрального пункта. Пусть самое могущественное человеческое воображение только попытается представить себе такой невообразимый круг! Вряд ли было бы парадоксом сказать, что даже сама молния, вечно двигаясь по окружности этого невообразимого круга, вечно будет мчаться по прямой. Допустить, что движение нашего солнца совершается по такой окружности, что направление нашей системы при такой орбите может сколько-нибудь заметно отклониться от прямой линии, хотя бы в миллион лет, — допустить это было бы нелепостью; а между тем, древние астрономы воображали, будто им, в самом деле, удалось заметить такое положительное уклонение в сторону кривой в течение короткого периода их астрономической истории, пустяка — каких-нибудь двух, трех тысяч лет! Положительно непонятно, как подобные соображения не навели их сразу на мысль о истинном положении вещей, т.-е. о двойном обращении нашего солнца и Альфы Лиры вокруг общего центра тяготения.

Апреля 7-го. Продолжали ночью свои астрономические развлечения. Любовались пятью спутниками Нептуна и с большим интересом наблюдали за постановкой большого карниза нового храма Дафны на луне. Забавно было думать, что такие крохотные существа, как обитатели луны, совершенно непохожие на людей, настолько превосходят нас в изобретательности по механике. Трудно также убедить себя, что эти огромные массы, с которыми лунный народ справляется так легко, вовсе не так тяжелы, хотя это подсказывает нам наш разум.

Апреля, 8-го. Эврика! Пундит торжествует. Сегодня мы встретили воздушный корабль из Канады, который бросил нам последние номера газет, заключающие в себе любопытные сообщения о канадийских, или скорее, амриккских древностях. Вы, по всей вероятности, знаете о подготовительных работах для нового фонтана в Парадизе, главном увеселительном саду императора. По-видимому, с незапамятных времен Парадиз[4] был буквально островом, то есть его северную границу, насколько хватает людская память, составляла речка, или, скорее, морской рукав. Этот рукав постепенно расширялся, пока не достиг настоящей ширины одной мили. Длина островка девять миль; ширина различна. Вся его поверхность, по словам Пундита, восемьсот лет тому назад была тесно застроена домами, из которых некоторые имели до двадцати этажей, так как земля, по совершенно непонятной причине, ценилась страшно дорого в этой местности. Но гибельное землетрясение 2050 года так взбудоражило и засыпало весь город — он был слишком велик, чтобы назвать его деревней, — что самые неутомимые археологи не могли добиться данных в виде монет, медалей или надписей, которые помогли бы составить хотя приблизительное понятие о нравах, обычаях и т. п. его первоначальных обитателей. Нам известно только, что они принадлежали к племени кникербокеров — дикарей, населявших страну, когда ее открыл Рикордер Риккер, рыцарь Золотого Руна. Однако они вовсе не были дикарями в полном смысле слова; напротив, им были известны многие искусства и даже науки на их лад. Говорят, что они отличались, остроумием во многих отношениях, но были одержимы манией постройки зданий, которые в древней Амриккии назывались "церквами" — род пагод, предназначенных для служения двум идолам: Богатству и Моде. В конце концов, девять десятых острова оказалась покрытой церквами. Женщины их, как рассказывают, отличались чрезмерным развитием той части тела, которая помещается ниже спины [5]. И эта уродливость — удивительное дело — считалась красотой. Чудесным образом сохранилось несколько изображений таких женщин. Они имеют очень странный вид, представляя нечто среднее между индейским петухом и дромадером.

Эти немногие подробности составляют почти все, что дошло до нас о древних кникербокерах. Но в последнее время, работая в самом императорском саду, занимающем, как вам известно, весь остров, землекопы наткнулись на кубическую, очевидно, обтесанную, гранитную глыбу, весом в несколько сот фунтов. Она хорошо сохранилась и, по-видимому, не сильно пострадала от катастрофы, засыпавшей ее. На одной из сторон оказалась мраморная плита — представьте себе! — с надписью, которую легко разобрать. Пундит в экстазе. Когда сняли плиту, обнаружилось углубление, содержавшее свинцовый ящичек с различными монетами, длинным списком имен, несколькими документами, похожими на газеты, и другими вещами, крайне интересными для археолога. Без сомнения, все это амриккския древности, принадлежавшие племени книккербокеров. Газеты, брошенные нам, полны снимков с этих монет, документов и т. п. Списываю для вашего удовольствия надпись на мраморной плите:

Этот краеугольный камень памятника Д ж о р д ж у В а ш и н г т о н у, положенный с подобающим торжеством 19 октября 1847 года В годовщину сдачи Лорда Корнваллиса генералу Вашингтону в Иорктоуне А. Д. 1781 заботами общества сооружения памятника Вашингтону в городе Нью-Йорке.

Вот ваш подстрочный перевод, сделанный самим Пундитом, так что ошибки быть не может. Таким образом, из немногих сохранившихся слов мы почерпаем много сведений, очень интересных, из которых следует, между прочим, что тысячу лет тому назад настоящие памятники уже вышли из употребления, и люди стали довольствоваться, как мы теперь, одним выражением намерения воздвигнуть памятник когда-нибудь в будущем, и клался только краеугольный камень, как доказательство великодушного намерения. Из этой удивительной надписи мы, однако, узнаем очень ясно, кто, когда и каким образом сдался. Что касается того, где это произошло, то ясно, что в Иорктоуне (где бы он ни находился), а кто сдался? Генерал Корнваллис. Но зачем понадобилась дикарям эта сдача? Однако, если мы вспомним, что эти дикари, без сомнения, были людоедами, то мы можем вывести заключение, что они предназначали генерала на колбасы. Лорд Корнваллис сдался (на колбасы) заботами общества сооружения памятника Вашингтону, без сомнения, благотворительного учреждения для закладки краеугольных камней…. Но, Боже мой! что случилась? А, вижу — оболочка нашего корабля лопнула, и мы все полетим сейчас в море. Мне, стало быть, остается времени только на то, чтобы прибавить, что, судя по быстрому просмотру рисунков в газетах, в это время у амрикканов было два великих человека: некто Джон — кузнец, и Захария — портной…