Когда мы перестали лгать друг другу? (СИ) - "_lepra"

Малфой встречался и расставался с ними так часто, что она уже успела сбиться со счета за все то время, что ее внимание было приковано к нему.

Мистер Малфой был замечен с прекрасной незнакомкой в Косом переулке. Мистера Малфоя сопровождала девушка, личность которой остается в тайне. Мистер Малфой пришел на день рождения своего школьного друга под руку с загадочной брюнеткой.

Как же Гермиона ненавидела все эти заголовки статей, публикуемых различными издательствами, в которых проходили чуть ли не настоящие исследования с целью вычисления новой пассии завидного жениха.

Постоянство было антонимом его личной жизни, о которой мало что знали. Он всегда получал то, что хотел, — лишь это было известно. Гермиона терпеть не могла слепую ревность, которую она заметила еще до того, как призналась самой себе, что он ей небезразличен. Ей не нравились все его девушки. Ни одна из них не вызывала симпатии или же каких-то нейтральных чувств. Грейнджер не понимала, почему начинала злиться от каждого упоминания о его отношениях, почему внутри что-то трескалось, когда она видела очередной газетный заголовок с его фамилией, наперед зная, о чем будет статья. Не понимала, почему читала все эти бессмысленные тексты снова и снова, словно пытаясь уличить написанное во лжи.

Ей не нравились его девушки, но она не могла не замечать его заботу и ту бережность, с которой он относился к каждой из них. То, как он придерживал дверь или подавал пальто. Как прятал за большим зонтом незнакомку, что-то ищущую в сумочке, от дождя. Как он смотрел — задумчиво, выразительно и понимающе.

Где-то внутри Грейнджер жила доверчивая девочка, которая мечтала быть на месте одной из тех безликих девушек, так похожих друг на друга. Отчаянно хотела стать той, кто будет ему ближе, чем просто коллега, друг и все другие «должности», которые она сейчас занимала. Но здравый смысл пока что хорошо справлялся со своей задачей, и Гермиону сильно настораживали такие непостоянство и несерьезность.

Она не хотела стать «одной из». Она хотела стать единственной.

Гермиона почти ничего не знала о личной жизни Малфоя, и хоть Астория уверенно утверждала, что в последние месяцы у него никого нет, она не могла знать точно. А даже если это и так, то что? Может, он устал от отношений, которые быстро сменяли друг друга. Или у него был кто-то, о ком он не хотел рассказывать. Было слишком много «может» и «или», сбивавших с толку. Слишком много неизвестных в этом уравнении, значения которых Гермиона и боялась, и хотела узнать.

Она заметила, что в последнее время судьба стала сталкивать их все чаще и чаще. Лишь за текущую неделю она дважды встретила его в кафе близ своего дома. Он читал книгу за столиком около окна, изредка бросая на нее взгляды из-под очков в тонкой оправе. Пил обжигающе горячий мятный чай. Грейнджер знала, что без сахара. Он не любил сладкое. Они долго говорили обо всем и ни о чем, а потом она уходила гулять в небольшой сквер рядом, гоняя мысли и воспоминания по кругу. Она встречала его в гардеробе Министерства. Ровно в восемь ноль пять. Ровно тогда, когда она обычно приходила на работу. Они вместе ехали в лифте, говоря о том, как сильно ненавидят утро и какая отвратительная погода на улице. Иногда Малфой провожал ее до кабинета, хотя его с Гарри находился на другом конце этажа, а она стояла около приоткрытой двери, пытаясь найти в себе силы зайти и оставить позади очередное утро, которое теперь казалось не таким ужасным.

Она видела его ежедневно: на собраниях Авроров, в кафетерии и коридорах Министерства. Встречала в архивах, хотя не помнила, чтобы он там бывал раньше. Были взгляды, которые длились на пару секунд дольше обычного. Были едва заметные случайные прикосновения. Были слова и были мысли. Казалось, что его стало больше в ее жизни. Она не могла не радоваться этому, но что-то холодное и неприятное все равно поселилось внутри, словно свернувшаяся кольцами спящая ядовитая змея, которая могла с минуты на минуту проснуться. Какой он был с другими? Было ли это его обычным поведением или?.. Этот вопрос Гермиона никогда не могла продолжить.

Музыка снаружи стала громче, но выходить совсем не хотелось. Гермиона вздрогнула от громкого стука в дверь и незнакомого голоса, спрашивающего, долго ли еще она собирается занимать туалет. Поспешно выйдя, Грейнджер успела поймать грустно улыбающийся взгляд Дафны, увлекаемой в уборную молодым брюнетом. Дверь захлопнулась со стуком, и Гермиона решила не становиться свидетельницей происходящего. Вернувшись в гостиную, она сразу же успела пожалеть, что не осталась в уборной на несколько минут дольше, потому что совсем забыла о медленном танце.

Большинство уже разбилось на пары, которые медленно покачивались в такт негромкой музыки. Грейнджер увидела Гарри, прижимавшего к себе Асторию. Она что-то шептала ему, закинув руки на плечи, а он улыбался самой глупой и влюбленной улыбкой. Гермиона только сейчас заметила, что алое платье очень идет подруге. Взгляд скользнул на тонкие линии татуировки на правой ноге, когда Астория сделала небольшой шаг в сторону. Множество черных искр молний украшали мраморно-белую кожу бедра, спускаясь ниже к колену.

Доверие. Определенность. Вечность.

В сердце кольнуло, и Гермиона поспешила отойти в сторону диванов. Она знала, что однажды вечером слишком высокие непривычные каблуки подведут, но не думала, что это произойдет именно в тот момент, а тем, кто поймает ее и спасет от позорного падения, будет Малфой, незаметно подошедший сзади.

— Ты сегодня в черном, — тихий голос эхом разнесся по подсознанию, а Гермиона просто стояла, крепко сжимая его руки, придерживающие ее за талию. Чувствовала напряжение в жестких мышцах и не могла отвести взгляда от его лица, которое находилось в нескольких сантиметрах от ее, не скрываемое черной маской. Она только в тот момент заметила, что в его серых глазах блестят золотистые крапинки вокруг темных зрачков.

— Ты тоже, — она сразу же смутилась от глупости своего ответа, но не отвела взгляда. Малфой улыбнулся и хмыкнул, по-прежнему не отпуская ее.

— Мы не можем пропустить танец, — холодные пальцы коснулись ее щеки, а потом он аккуратным движением развязал шелковые ленты ее маски, снимая ее и кладя на ближайший стол. — А у тебя, как и у меня, нет пары.

Гермиона молчала и не могла заставить себя сдвинуться с места.

— Когда девушка молчит, это очень интригует, — Малфой улыбнулся уголками губ, приглашая ее на танец. — Потому что обычно это означает, что она хочет сказать «да».

Знал бы он, как сильно ей хотелось сказать ему это самое «да», но она лишь кивнула и вложила свою руку в его, почувствовав, как он крепко сжал ее, пресекая все возможные мысли о побеге. Она шла за ним, огибая танцующие пары. Рядом с Малфоем Гермиона ощущала себя слишком маленькой, и, когда он развернулся к ней, притягивая к себе, она вновь оказалась прижатой к его груди. Он был непозволительно высок, но ей это нравилось. Нравилось, что его руки почти вдвое больше ее. Нравилось осознавать, что он с легкостью может поднять ее. Нравилось чувство защищенности, которое накрывало волнами, пока он вел ее в танце.

Впервые она находилась к нему так близко. Впервые держала за руку. Впервые сумела отгородиться от своих мыслей, что это могло быть всего лишь игрой, его очередной интрижкой.

Тихие аккорды музыки сливались воедино, и мир светился золотом.

А Гермиона думала о том, что только в тот вечер поняла, что такое настоящая магия.

Она не заметила, как вокруг зазвучали голоса, а мелодия стихла. Малфой по-прежнему держал ее руку в своей и легко прижимал за талию. Это было похоже на сон. Один из тех, что снятся раз в несколько лет, а может быть, и реже. Такой настоящий и неподдельно живой, идеально пародирующий реальность, но всегда оказывающийся лишь созданием воображения, плодом воспоминаний и эмоций.

Кто-то громко напомнил, что до полуночи осталось десять минут. Мир тускнел, прекращая сиять золотом. Волшебство исчезало, растворяясь в негромком стуке часов. Грейнджер последовала за остальными в ту часть гостиной, где стояла ель, — там собрались почти все пришедшие на праздник. Гермиона знала, что Малфой идет за ней. Буквально чувствовала его взгляд, скользящий по ее спине, изучающий и пристальный.