Иду на вы - Санин Евгений
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- А я знаю, Куман! – оборвал его хан, показывая сначала на налима, а затем на следы, уходящие в лес. – Что рыба – тут. А человек – там! И он - убежал! Теперь он предупредит с-своих. И опять будет шум!
Хан направил своего коня прямо на стрелка.
- Ты почему упус-стил его, Узлюк?
- Хан, если б я знал, что у него на спине рыба, я бы прострелил их обоих! – в испуге попятился тот. - Я это умею…
- С-смотри мне!
Хан хмуро оглядел остальных воинов, щуря без того слегка узковатые, как у всех половцев, глаза, и тоже на всякий случай предупредил их:
- И вы тоже с-смотрите! Ладно! Не удалось тихо, сделаем громко! Вперед, за мной во-он к тем стогам! И этого человека-рыбу, или как там его – с собой прихватите! Заодно и поуж-жинаем!
Хан снова надел маску, на которой темнела застывшая, неподвижная улыбка, пришпорил коня и направил его к светлевшей за берегом полоске дороги, вдоль которой высились стога.
Всадники двинулись за ним.
- Ну, что встал, Тупларь! Или не слышал, что приказал хан? – придя в себя, накинулся на глуповатого половца Узлюк. – Скорей забирай своего старого знакомого!
Но тот испуганно затряс головой:
- Нет, лучше уж сразу пристрели!
- И пристрелю, если хан прикажет! – пообещал Узлюк.
- Все равно не повезу!
Видя, что никакие угрозы и уговоры не подействуют, половец выдернул свою стрелу из налима, перебросил его через седло и помчался догонять хана, на ходу рассуждая вслух:
- Птицу – стрелял, зверя стрелял, человека –стрелял… Первый раз рыбу стрелой убиваю!
- А вдруг это и, правда, оборотень? – не унимался скакавший рядом с ним Тупларь.
- Какой ещ-ще оборотень? – подражая голосу хана, засмеялся стрелок: - Ну с-сам посуди глупой своей головой: если рыба тут, а следы были там, то где же тогда человек?
5
Славко набрал побольше воздуха в грудь и выпалил…
А человек, по имени Славко тем временем бежал, не разбирая дороги, в родную весь.
Да и не было тут никакой дороги!
Если по прямой, то от места роковой встречи до Осиновки было не больше версты. Но за последние сорок лет она, уходя от половца всё дальше и дальше, ограждаясь подлесками и нетопкими болотами, спряталась так, что до неё непросто было добраться даже своим.
Дед Завид говаривал, что когда-то Осиновка была самой богатой весью в округе. Еще бы! Стоя на пригорке, у большой проезжей дороги, она кормила останавливавшихся на постой купцов, а те - мало, что платили за это, так еще и вполцены отдавали свои дорогие товары…
Теперь, после нескольких десятков набегов половцев, глядя на то, что осталось от горелой-перегорелой Осиновки, даже трудно было поверить в это.
Устали люди каждый раз отстраиваться вновь и вновь.
Толку-то строить хоромы, если их все равно сожгут?
Толку держать скотину, когда её все равно угонят?
Правда, если вдруг выпадало два-три спокойных года, - уж таков характер русского человека, - все прежнее разом забывалось, и люди всем миром снова брались за пилы и топоры. Радуя глаз, поднимались маковки церкви, словно на глазах вырастали срубы, строились амбары, вырывались ямы для хранения зерна… Но со свистом и гиканьем появлялся новый отряд половцев, и всё начиналось сначала…
Славко бежал и плакал от отчаяния и обиды. Размазывал ладонью перепачканное лицо - мешая свои слезы с чужой кровью. И не было в этот миг на свете человека несчастней его.
Забыл Бог Славку, забыл его родную весь, да и всю Русь забыл!.. - только и думал с горечью он.
Когда он выбежал из подлеска, его встретил сильный ветер со снегом, сдувающий с поля все следы.
Начиналась непогода, которую, видать, и впрямь, задолго до человека, чувствует рыба.
Луна то пряталась в лохматых облаках, то выныривала обратно, чуть приосвещая округу.
Но Славко и без нее знал, куда ему идти.
Осиновка была уже в нескольких десятках шагов. Ни одного дома – одни землянки, которые протапливали по-чёрному на ночь, готовящиеся спать люди.
И чем ближе она была, тем медленнее становились его шаги.
Мало того, что он возвращался с пустыми руками, так еще и нес весть о половецком набеге. Да и если бы просто о нем!..
Первым, как всегда, его услышал и бросился навстречу мохнатый пес по кличке Тиун. Его прозвали так за то, что он, подобно настоящему княжескому тиуну всегда вынюхивал добычу в домах и стягивал все съестное, что плохо лежит или просто попадалось ему на глаза.
- Нечему радоваться, Тиун! – вздохнул, виновато разводя руками, Славко. – Опять я ничего не принес. Вернее, принес, но такое, что лучше бы потерял!
Сказал, и как будто немного легче стало. Высказанное о тяжелой новости первое слово, пусть даже собаке, всегда облегчает душу.
Славко собрался благодарно погладить Тиуна, но тот вдруг отстранился, весь въерошился и зарычал.
- Что это с тобой?! Даже ты меня домой не пускаешь? – с горечью усмехнулся Славко, и только тут увидел свои руки – все в ханской крови. – А-а… Вон ты из-за чего! Половецкую кровь почуял? Видел бы ты самого хана!
Он тщательно вымыл лицо с руками пригоршней снега, затем слепил из него снежок и забросил его, как можно дальше. Тиун даже с места не тронулся, не то, чтобы кинуться за ним.
- Правильно! - похвалил его Славко и погладил по голове. - А теперь бежим скорей к деду Завиду…
Но Тиун остался стоять на месте.
- Ты чего? – снова не понял Славко. Оглянулся и увидел, что дед Завид сам идет к ним навстречу. Да что-то, слишком уж торопясь, чуть не падая. Видно, сердце старика уже почуяло беду, хотя сам он еще не ведал об этом…
- Дед! – рванулся к нему Славко.
- Вижу-вижу! – проворчал дед Завид. – Завтра сам верши пойду проверять!
- Да при чем тут завтра? Какое проверять?
Славко набрал побольше воздуха в грудь и выпалил:
- Там – половцы!
- Какие половцы? Где – там?
- Ну там, у моста!
Дед Завид посмотрел на Славку и отмахнулся своей единственной рукой:
- Не пустоши! В этом году уже был их набег. Хан Боняк прошел по всей Переяславльской земле. А два раза они испокон веков по пепелищам не ходят! То, небось, какой-нибудь отряд княжеский был, а тебе и померещилось!
- Да сначала и я так подумал! - стукнул себя кулаком в грудь Славко. - А потом, когда на берег-то вылазить стал, гляжу…
- Погоди! Какие могут быть половцы, когда все тихо и даже зарева нигде нет?! - перебил его дед Завид и, хитровато прищурившись, погрозил пальцем. - Ты все это, наверное, выдумал, чтобы я тебя и впрямь в лес ночевать не отправил? Так это я так, для острастки… А что рыбы нет, это все непогода. Метель стихнет, рыба сама в верши полезет! А что ты с пустыми руками пришел, так я ничего, так уж и быть, прощаю!
- Да видел же, видел я их! – едва не плача, не знал, как доказать свою правоту Славко - он понимал, что дед Завид цепляется сейчас за последнюю надежду.
И тут за подлеском, где стояли стога, вспыхнуло сразу несколько ярких, высоких костров. Огромные золотые искры от них медленно поползи в небо.
Несколько секунд старик и мальчик, как завороженные, смотрели на них. Лежавший у их ног Тиун вскочил и яростно залаял.
- Вот видишь, половцы то, ей-Богу, половцы! – первым приходя в себя, вскричал Славко. - И вовсе не хан Боняк!
- А кто же? – упавшим голосом спросил дед Завид.
- Белдуз!
- Как! Хан Ласка?
На деда Завида стало страшно смотреть. Лицо его вдруг исказилось, смертельно побледнело. И он, вцепившись в плечо Славки, затряс его:
- Быстро выводи людей из домов! Да смотри, чтобы никого не осталось! И Тиуна привяжи! Только некрепко! Так, чтобы, если от нас никого не останется, сам смог к утру развязаться! А я – за конем!
Глава вторая
1
Милуша внимательно посмотрела на Славку…
Поднять людей, привыкших жить в постоянной тревоге, Славке не составило особого труда. Узнав о набеге, они сами принялись передавать друг другу эту страшную весть и, захватывая самое ценное, выскакивать из землянок.
Три старухи, две женщины… десяток малышей от трех до семи лет.
С иконами, узелками…
Пока Славко возился с Тиуном, изо всех сил мешавшим привязать его так, чтобы ему же, глупому, самому удобнее было потом сорваться с ремня, к ним прибавилось еще несколько человек. И тоже с котомками, образами…
Не было только Милуши.
То ли все были уверены, что он первой предупредил ее, как свою вторую мать, то ли забыли о ней в суматохе.
Но, как ни крути, а звать Милушу должен был Славко.
Легко сказать – звать.
Проще было привязать Тиуна, чем идти к ней…
И даже уже не идти – бежать!
Дед Завид, судя по старческому покашливанию, спрятав в ближайшей роще коня, уже возвращался обратно.
Славко обвел глазами собравшихся людей и строго, на правах второго по старшинству, после деда Завида, человека, предупредив никому никуда не отходить, направился к знакомой землянке…