Тайна господина Шварца, или Невеста мертвеца (СИ) - Елена Матеуш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Стоило представить, как жених прикасается ко мне своими сухими пальцами, целует, как приступ отвращения перебил даже страх. Я не могла этого допустить! Это мерзко! Представшая перед глазами картина впервые заставила подумать о смерти. Мама м сёстры проживут как-нибудь и без помощи Чёрного колдуна. Жили же как-то раньше.
Заполошно заметалась по отведённым мне комнатам, пытаясь найти способ покончить собой. Повеситься? На чём? И как? Честно говоря, я плохо представляла, как это делается. И потом, вдруг у меня не получится задушиться насмерть? Верёвка оборвётся, или мне не хватит мужества довести дело до конца, тогда господин Шварц застанет меня ослабевшей и совершенно беспомощной. А так я смогу сопротивляться, если он вздумает нарушить слово.
Сопротивляться? Почему бы и нет! Шварц выглядит довольно худым. Если постараться, то я смогу оттолкнуть его, вырваться. Ударю изо всех сил головой по подбородку, каблуком по ноге. Если сделать это неожиданно, то он меня выпустит, а я убегу и спрячусь где-нибудь в доме. Особняк большой и безлюдный. Я маленькая, буду сидеть тихо, как мышка.
Так я успокаивала себя, потому что обнаружила — умирать мне не хочется. Мысль о сопротивлении и побеге понравилась больше. Решила ещё раз уже спокойно обойти гостиную и спальню, надеясь найти что-то, что поможет в таком случае.
В гостиной взгляд привлекли часы, стоявшие на каминной полке. Они смотрелись в меру массивными. Если ими ударить по голове, то от поцелуев герр Шварц наверняка отвлечётся. А если захватить их при побеге, то смогу заложить и получить немного денег. Это будет даже не воровство, а компенсация за те ужасы, что я переживаю.
Стук в дверь отвлёк от размышлений и планов. Дыхание перехватило, и я не смогла ничего ответить. Стоявший за дверью тоже молчал, но не уходил, а постучал погромче. Я смотрела на дверь, как кролик на удава. Она начала приоткрываться. Мгновения ползли медленно, как капля смолы по дереву.
Я обнаружила, что не дышу, и громко вдохнула, когда в проёме двери увидела фигуру Паулины. Моя служанка взглядом спросила разрешения, и я кивнула, разрешая войти. Так же молча она подошла к камину и, показав на него, вопросительно подняла бровь. Дни стояли тёплые и дома мы ещё камины на разжигали. Но здесь мне было зябко, и я кивнула:
— Да, растопите, Паулина.
Пока служанка возилась, разжигая камин, я присела за столик и обнаружила вдруг стоявшее на нём блюдо с яблоками. Нежная кожица, под которой чувствовалась сахарная мякоть, мягко сияла отражённым светом зажжённой Паулиной лампы. Рядом с блюдом лежал столовый нож. Его скруглённые формы давали понять, что он годится разве что для фруктов, но всё равно я обрадовалась. Ещё один шанс защититься, и положить его под подушку куда проще, чем часы.
Эта находка и уютные хлопоты служанки помогли немного расслабиться, и я с аппетитом вгрызлась в яблоко. Кисло-сладкий сок брызнул из-под кожицы и чудный яблочный запах смешался с ароматом горящих смолистых поленьев.
Но тревога вернулась, когда Паулина принялась готовить мне ванну. Это напомнило, что ночь приближается и приближается всё, что она несёт.
Хоть напоминание было неприятным, но присутствие другого человека помогало держаться, не погружаться вновь в пучину страха. Я не видела смысла сопротивляться заведённому порядку подготовки к ночи и послушно позволила горничной разобрать мою причёску, сменив её на свободные косы. Приняла ванну, стараясь избавиться от мысли, что это похоже на подготовку жертвы к алтарю. Тёплая вода помогала расслабиться.
Но потом я настояла на том, чтобы надеть не пеньюар, а домашнее платье. Решила, что лягу в постель одетой, и пусть герр Шварц думает, что хочет. Платье спать не помешает.
Когда Паулина закончила готовить меня ко сну и собралась уходить, мне захотелось схватить её за руку и удержать, умолять:
— Останься!
Бессмысленное желание. Пришлось вцепиться изо всех сил в подлокотники кресла чтобы не допустить позора. Служанка посмотрела на мои побелевшие пальцы и сочувственно похлопала меня по плечу. В глазах женщины мелькнула жалость и это чуть не стало той соломинкой, что сломала спину верблюда. Я почувствовала, как глаза наполняются слезами.
Похоже, это напугало Паулину. Она торопливо пошла к выходу. Я ещё удерживала всхлипы, но слёзы полились ручьём. У двери горничная остановилась и вновь посмотрела на меня. С мягким укором покачала головой и растянула губы в улыбке. Пальцем постучала по улыбающимся губам, призывая тоже улыбнуться. Вышла, оставив меня разгадывать смысл её послания: то ли не бойся, то ли не огорчай хозяина.
Но у меня не было ни сил, ни желания догадываться о том, что этим хотела сказать Паулина. Дождавшись, когда дверь за служанкой закроется, я зарыдала в голос. За весь сегодняшний страшный длинный день никто не смотрел на меня с жалостью. Отец сердился, мать прятала глаза, все остальные в доме избегали. В глазах здешних обитателей читалось лишь равнодушное любопытство. И эта неожиданная тень сочувствия от Паулины разбила в дребезги моё самообладание.
Океан жалости к себе затопил, заставляя захлёбываться солёной влагой, задыхаться, хватая ртом воздух. «Почему я? Почему со мной?» — билось у меня в голове. Ответа не было и это заставляло рыдать ещё горше.
Иногда я делала попытки прекратить это, остановить поток слёз, но ничего не выходило. Плач прекратился, лишь когда я совсем обессилила. Тогда, передохнув немного, вытирая со щёк продолжавшие иногда катиться слезинки, сходила в ванную, чтобы умыться холодной водой. С мрачным удовлетворением посмотрела в зеркало на свой распухший нос, заплывшие глазки, красные пятна на лице. Если бы я даже постаралась специально, у меня бы не получилось выглядеть менее соблазнительно.
Равнодушно направилось в спальню. Чтобы меня не ждало, пусть оно случится скорее. Присобранные с четырёх сторон занавеси балдахина открывали вид на большую кровать с приглашающе отвёрнутым уголком одеяла. Выглядела она привлекательно, просто роскошно, но плаха даже из красного дерева всё равно остаётся плахой. Класть на неё голову желания не возникает. Но приходится.
Я направлялась к постели, когда вдруг кто-то постучал в
