Теория и история культуры повседневности России - Татьяна Скопинцева

Формы жизни7 уже не оцениваются как более высокие или более низкие, как истинные или неистинные. Никакое знание, в том числе социально-научное, не предстает в качестве выделенного, все виды знания помещаются в контекст культуры, языка, традиции. Такая познавательная ситуация сталкивается с проблемой релятивизма, поскольку проблема истины замещается проблемой коммуникации людей и культур. Задача познания сводится к исторически обусловленному «культурному действию», цель которого – выработать новый способ «считывания мира». В рамках этих подходов «истина» и «эмансипация» из непреложных норм превращаются в ценностные регулятивы».

Особое место в исследовании культуры сложившихся современных цивилизаций придается городу и городским формам: культурно – антропологические исследования Р. Редфилда (1897 – 1958) выделяют народное и городское общество. Это расширело спектр исследования повседневных форм культуры.

• Народное общество обладает социальной однородностью, групповой солидарностью, синкретизмом культуры. Она изолирована, обладает народной мудростью и в ней отсутствует письменная традиция – в такой среде складывается особая форма повседневной культуры.

• Городской тип характеризуется новационностью, развитыми коммуникациями, внутригрупповой интеграцией, наличием политической культуры, письменности и религии, диктующие особую повседневность, выходящую за рамки своего дома, оформляющие новые «срезы», слои повседневности.

Проблемы повседневности стали ведущими в западноевропейской общественной и политической мысли с рубежа XIX – начала XX века и сохраняют свое лидирующее положение в наши дни.

В российской науке проблемы повседневной культуры тесно связаны с исследованием традиционной народной культуры, народной традиции, фольклора и этнографии. Именно в этом направлении описана повседневность И.Е. Забелиным, Н.И. Костомаровым, С.В. Максимовым Д.К. Зелениным, И.С. Шмелевым и другими исследователями концы XIX – начала XX века. В современных этнографических и антропологических исследованиях можно выделить имена Т.А. Бернштам, И.С. Кона, А.Л. Топоркова, С.В. Лурье, Т.Б. Щепаньской и др.

Еще одна линия исследований в современной российской науке связана с работами структурно – лингвистического направления и именами Ю.М. Лотмана, В.В. Иванова, В. Н. Топорова, Т.В. Цивьян, В.Н. Успенского. В направлении исторической антропологии можно выделить работы Н. Н. Козловой. В её разработках повседневность стала объектом глубокого социо-исторического исследования. Её анализ повседневных текстов, выявление специфики наивного «социолекта» становится важной составляющей современного знания о культуре повседневности.

Нельзя не отметить философские работы по исследованию проблем российской духовности, ментальности, работы по исследованию проблем народной традиции и традиционной культуры, конкретных культурных текстов.

2.1.3 Быт как основа повседневной культуры

Важное философское понятие в подходе к осмыслению повседневной культуры – бытие8.

Если всеохватность бытия мы определим как должное, всеобщее, то практика повседневной жизни может быть определена как бытование – сущее человеческой жизни. Быт – это материально оформленное, обслуживающее это сущее, природность и телесность человека. Это предельно прагматичное, оскудненное сущее, его скелет.

Быт (в своей прагматике) обязательно характеризует обыденность, каждодневное существование человека. Наши современники, определяя быт, вкладывают в это определение негативное чувство. Эта тенденция присутствует и в художественной литературе, поэзии, и в обыденных оценках: вспомним: «Любовная лодка разбилась о быт…» (Маяковский) или обыденное определение жизненных неудач: «Погряз(ла) в быту!»

Понятие быта в нашем восприятии неразрывно связано с повседневностью. Это элемент ее структуры в посттрадиционную эпоху, когда стало возможно отделить бытовую сферу от небытовой, официальной, профессиональной, возвышенноэмоциональной, характеризующей более приподнятое, уже не бытовое отношение к жизни. Быт как рутина, негатив, однообразие – это быт вполне определенной эпохи и вполне определенной культуры (XIX, XX, XXI столетия). Такая оценка бытовой культуры в российской книжной традиции отразилась на оценке повседневной жизни в целом. Это не характеризует, например, традиционный мир эпохи античности – чтобы в этом убедиться, достаточно заглянуть в работы Аристотеля. Привычные качества, обычность – это то, что необходимо человеку; он, по убеждению Аристотеля, стремится к оформлению привычных (обыденных) форм9.

Но, если быт мы оценим как негатив, что же является позитивом? Позитивное как «не быт». Что войдет в это понятие? Это – необыденность, необычное, новое. Такие новационные характеристики связаны в российской культуре прежде всего с новациями европейской культуры и с культурой большого города. Необычность, предполагающая «не быт», может быть оценена как праздник.

Негативная оценка быта (бытовой культуры и всей сферы деятельности, связанной с бытом) в русской и шире – российской традиции формирует практики искоренения традиционного быта в первые десятилетия советской власти. Направленность культуры на новое, необычное (после утраты новационных, социалистических ориентиров) закрепилась в бытовой сфере и в государственной политике. Негативная оценка традиционной культуры и бытовой сферы, насыщенной традиционностью, определила развитие культуры в сторону новации, минимизацию бытовых практик.

С негативной оценкой быта соседствовала барская тяга к комфорту, который может существовать только в совершенной и высокоорганизованной бытовой сфере. Этот разрыв сопровождался появлением низкооплачиваемого труда обеспечивающего комфорт. Эта негативная традиция позволяла не замечать экономическое содержание домашнего труда, и хотя мы ушли от определения «иждивенка» в оценке трудовой деятельности домохозяйки, к новым, современным практикам мы не приблизились.

Итак, быт и сегодня это то, что представляет самые низкие планы жизни. Но ни один человек не может жить вне быта. От быта не может отрешиться даже гений (П. Флоренский), а в традиционном мире быт, соединенный с высокими смыслами жизни, составлял все наше бытие. Изменение оценки быта не изменило стремление человека жить в хорошо организованной повседневной среде (что, собственно говоря, и есть быт!). Можно предположить, что бытовой негатив не может не иметь отношения к российской культуре в целом. В нем мы все живем, к нему причастны все, кто организуют жизнь в семье, он сопровождает нас в течение всей нашей жизни, является в лучшем случае фоном, в худшем – фондом воспитания детей. Важность этой сферы для каждого человека делает избыточными рассуждения о необходимости исследования этой области. Повседневность определяется субъектом и им же оформляется в культурные рамки. Что такое культурные рамки бытования? Это иерархизация, типизация бытовых проявлений, обрастание его символами и смыслами, оформление культурных рамок быта и культуры повседневности в целом.

2.1.4 Специфика российской повседневной культуры

Российская повседневность отличается своей особенной культурной формой, сложившейся исторически и имеющей существенные отличия от западных и восточных культур. Историческое развитие русской, а затем российской культуры задает особый тип функционирования культурной формы. Русская культура, молодая, сохранившая в значительной степени свои архаические традиционные основания, накладывает след на все позднейшие складывающиеся в истории структуры. Это выражено в её существенных отличиях, и схематически российскую специфику можно показать в предложенной ниже таблице.

Таблица 1 – Сравнительные характеристики повседневной культуры западного, восточного и российского типа

2.1.5 Задание на дом:

1. Российские исследователи культуры повседневности.

2. Природный фактор и культура повседневности.

3. Народная, массовая и повседневная культуры.

4. Информационное общество и культура повседневности.

2.1.6 Литература по теме:

1. Адоньева, С.Б. Категория ненастоящего времени: (антропологические очерки) / С.Б Адоньева. – СПб.: Петербургское Востоковедение, 2001. -176 с. – ISBN 5-85803-194-4.

2. Беловинский, Л.В. Культура русской повседневности: учеб. пособие для вузов / Л. В. Беловинский. – М.: Высш. шк., 2008. – 768 с. – ISBN 978-5-06-005124-7.

3. Бродель, Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм ХV – ХVII вв. В 3 т. Т. 1. Структуры повседневности: возможное и невозможное. / Ф. Бродель. – М.: Прогресс, 1986. – 622 с.

4. Бродель, Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм ХУ – ХУII вв. В 3 т. – Т.2. Игры обмена. / Ф. Бродель. – М.: Прогресс, 1988. – 632 с.