Дома мы не нужны. Книга вторая. Союз нерушимый - Василий Лягоскин

– Знающие люди, – теперь едва не поперхнулась Оксана, которая, к удивлению Романова, как ни в чем не бывало завтракала, как и Тагер, – знающие люди, – повторил Кудрявцев, – утверждают, что это какая-то пластмасса. Проверь, Валерий Николаевич, может пригодится.

– Хорошо, – комендант сунул бутылку в карман, – он явно думал сейчас о другом – может о Левине со сваркой, или о верблюдицах доцента Игнатова; а может, уже и о будущем городе. Впрочем, он тут же встрепенулся, вспомнив о задании, – все готово, Александр Николаевич, чемодан собрали – можно ехать.

Все дружно рассмеялись – Ильин словно в круиз их отправлял.

– Ну, значит, поехали, – командир упруго вскочил на ноги, а вслед за ним и все остальные.

Джип уже стоял на открытом пространстве; дверца его багажника была открыта – там стоял чемодан Иванова, так же набитый вещами, как в первый день.

– Первого января, – вспомнил вдруг профессор, – в Новый год нового мира. А сейчас уже пятое.

Рядом с чемоданом сидел с независимым видом Малыш и Алексей Александрович понял – никакая сила, кроме может быть прямого приказа командира, не сгонит пса с этого места. Кудрявцев лишь кивнул, улыбнувшись, и закрыл дверцу багажника. Он сам сел за руль «Вранглера»; рядом как всегда держала наготове свой «Бенелли» Оксана, а сзади… сзади между снайпером и Алексеем Александровичем – Алешей – сидела Таня-Тамара: тоже с оружием, пистолетом Макарова в кобуре. Кобуру она повесила на выданном ремне на правой стороне, а ее левая нога «грела» Романова. Особенно горячим было ее бедро; Алексей Александрович ощущал это через два камуфляжа – свой и никарагуанки – но ничто не смогло бы сейчас заставить его отодвинуться в сторону.

Впрочем, это не помешало профессору внимательно выслушать вопрос полковника.

«Вранглер» вырулил на прямую, отъехав от лагеря в сторону реки метров на триста, и поехал по пойме вниз по течению реки; медленно – так чтобы не отставал трактор.

– Так что там насчет четырехсот метров в год, – удивил Романова командир первым вопросом, – это действительно так происходило?

– Да, – справился наконец с изумлением Алексей Александрович, – не то чтобы они прямо так – по полшага в час передвигались. Нет – найдет племя долину какую удобную для жизни – корешки там, стада животных; льва пещерного из логова выгонят, а сами поселятся. И живут там год, два, десять… А потом или еда кончится, или племя расколется и новый вожак двинется искать новую долину…

– И нового пещерного льва, – хмыкнул полковник, – а они сейчас еще живут?

– Живут, – кивнул головой профессор; он видел, как командир посмотрел на него в салонное зеркало и тут же вернул взгляд вперед, а затем на приборную доску. Романов понял, что командир отмеряет расстояние – все те же пять километров – по спидометру, чтобы не промахнуться.

– Ага, – понял Алексей Александрович, – значит эта дорога ему незнакома; значит в поиск они ходили не здесь, скорее всего… лесом, где и нашли Холодова. Что же все таки с ним произошло?

Вслух же он продолжил вчерашнюю лекцию – ту ее часть, что так удачно вчера пропустил:

– Значит никто не может сказать, когда наши пралюди доберутся досюда – ведь реальность-то здешнюю мы уже изменили.

– Это как? – задала вопрос Оксана; она сидела, полуобернувшись к заднему ряду сидений и переводила. Профессор предпочел бы, что бы ни Тагер, ни тем балее Таня-Тамара не слышали продолжения лекции, но что поделать!

– Ну вот мастодонта убили, оленя; а может он должен был на ужин тем самым людям попасться. Ну и многое другое. Во всяком случае сейчас никто, даже тот, кто нас сюда послал, не скажет, когда они тронутся в путь – завтра, через год, или, может быть, через двести лет.

– И поэтому…

– И поэтому тот самый компьютер, скорее всего получивший команду обеспечить нашу встречу, не мудрствуя лукаво, сделал нас долгожителями – теми самыми Горцами. Чтобы дождались. И сколько нам теперь отмерено, вряд ли кто сможет сказать…

– Но это же.., – вскричала Гольдберг, – замечательно!?

Это было скорее вопросом, чем утверждением, и Романов поспешил успокоить девушку:

– Конечно, замечательно! Но не для всех – только для тех, кому, в общем-то, и поручили выполнить это задание – то есть тому, кто произнес сакраментальную фразу о собственной ненужности – для двенадцати девушек и двенадцати парней из каждого анклава. Тех, естественно, кто остался жив.

– А остальные? – не унималась девушка.

– А остальные – прицепы; только ты это слово не переводи, – поспешил он остановить Гольдберг, – еще обидятся. Это я так назвал всех, кто попал сюда случайно, потому что оказался рядом с кем-то из двадцати четырех. Вот как Бэйла с Таней-Тамарой.

Он впервые подумал о том, какая пропасть теперь разделяет его с никарагуанкой; тревожно посмотрел на нее. Но девушка, выслушав перевод, посмотрела на него со спокойной улыбкой; Алексей Александрович сказал бы даже, что в ее взгляде было что-то большее, чем обычное любопытство, но… Автомобиль вдруг мягко затормозил и командир буднично сказал: «Приехали».

Романов отвел взгляд от Тани-Тамары и перевел его вперед – там, за лобовым стеклом, метрах в тридцати-сорока на них с таким же любопытством смотрело целое стадо оленей, впереди которого нетерпеливо бил копытом большерогий красавец, точно такой же, какой уже попадался им в лесу. Гигантскому грациозному животному скорее всего небольшой внедорожник не показался грозным соперником, но вот рядом остановился второй внедорожник, потом «Беларусь» с большим прицепом; трактор тут же заглох, выпустив кверху черный выхлоп дыма из глушителя.

Последнее скорее всего и спугнуло зверя – он повернул налево, видимо собираясь обогнуть неведомое рычащее животное по широкой дуге вдоль леса и зашагал, а потом помчался, высоко вскидывая длинные ноги. Следом побежали более мелкие, но не менее грациозные оленихи – во всяком случае раскидистых рогов у них не было; у них вообще не было никаких рогов – машинально размышлял профессор, и вдруг встрепенулся: за подпрыгивающими серыми боками животных, за редкими стволами деревьев проглядывались какие-то развалины И это именно к ним относилось последнее слово полковника Кудрявцева.

За деревьями что-то замельтешило; вроде кто-то забегал. Автомобили отделяло от леса все те же триста метров, и их явно пока не замечали. А вот убегающую добычу заметили – раздался чуть слышный крик-команда, и вслед убегающему стаду раздались выстрелы:

– Раз, два, три, четыре, – считал командир, – что же они так мажут-то?

Видно было, что ему безумно жаль впустую потраченных боеприпасов – ведь еще вчера это были их патроны, и их автомат.

– Последнего ранили, – это по-английски отметила Бэйла и полковник скомандовал:

– Добей!

Снайперская винтовка, оказывается, уже следила за животными (а может, за людьми?) в открытое окно «Вранглера» и в замкнутом пространстве громко хлестнул выстрел. Последняя самка подогнула на бегу передние ноги и так – безрогой головой вперед – врезалась в траву.

В итальянском лагере кто-то счастливо заорал, но тут же умолк, видимо поняв, что трофей этот чужой. Кудрявцев тоже решил так, и улыбнувшись, прокомментировал:

– Ну вот, не с пустыми руками в гости приехали… Но четыре патрона мимо!

Машины и трактор остались на месте, только развернулись капотами к лесу, готовые в любой момент рвануть на помощь парламентерам. А их было трое. Это решение командир озвучил, собрав всех за прицепом. Трактор, а за ним несколько слоев металла бывшего мусорного прицепа давали надежную защиту, и только тут профессор подумал, что эти четыре патрона незадачливого стрелка могли попасть и в них – в самого Алексея Александровича, в командира, или, к примеру.., в Таню-Тамару.

Поэтому, шагая в составе трех представителей русской общины к лагерю, он был настроен более чем негативно к итальянцам. Командир видимо почувствовал его состояние, потому что не доходя метров сорока до кромки леса, остановился, и еще раз повторил инструкции, данные ранее профессору и Оксане.

– Еще раз повторяю, Алексей Александрович, – с нажимом в голосе повернулся к Романову полковник, – твое дело – перевод слово в слово и никакой отсебятины. Мы не находили Холодова и кардинала, мы ничего не знаем об окружающем мире. Я думаю, что кто-то там, – он показал рукой на итальянский лагерь, – знает русский… Мы думаем…

Командир повернул голову к израильтянке и та, блеснув глазами от ярости так, что Романов поспешно отвернулся от девушки, согласилась:

– Определенно знает.

– Поэтому если я иногда буду вроде как проговариваться – на русском, естественно – попрошу не удивляться, хотя бы внешне, – он взял за локоть Гольдберг, успокаивая девушку, чем-то явно расстроенную, а так.., – мы пришли познакомиться и… торговать.