Цифровой журнал «Компьютерра» № 120 - Коллектив Авторов

Ну, выдумать ледник можно и при неандертальских технологиях. Яма, загружаемая льдом, теплоизолируемая торфом и мхом… Только его надо ВЫДУМАТЬ. А это – непросто. Да и как вы мясо доставите к месту хранения? Рефрижераторы и изотермические фургоны появятся только через четыреста веков… Так что мелкий, но постоянно присутствующий на столе косой намного предпочтительнее бывающего лишь по двунадесятым праздникам, а то и реже, оленя. Даже если правильно фаршировать и шпиговать его, равно как и подавать к столу в компании маринованной свеколки, научатся лишь через десятки тысячелетий.

То же и в нынешнем мире. Информационные технологии открывают рынок невиданных доселе размеров. Они позволяют работать на этом рынке с минимальными издержками, что может обеспечить низкие цены, привлекательные для потребителей товара или услуги. «Мелкий зверёк», а то и вообще – пташка, но в больших количествах. К столу неоантропа.

Или – можно надеяться, что волна рыночной конъюнктуры приведёт к твоим ногам крупный заказ, что освоишь там месторождение или вождь подгонит государственную инвестицию. Как неандертальцы ждали сезонных миграций оленей или диких лошадей, вспоминая, наверное, старые добрые времена… И, наверное, – до самого конца.

К сожалению, проблемы, описанные выше, не ограничиваются солнечными странами. У нас тоже любят концентрироваться на борьбе с Кровавым Режимом или Болотными Оранжистами вместо того, чтобы объяснить гражданам, что их судьба зависит от того, сумеют ли они сами, – как кроманьонцы, – промышлять в ландшафте глобальной экономики мелкую, но регулярно встречающуюся добычу. Освоив современные орудия охоты, которые нынче проходят по ведомству информационных технологий. Или – предпочтут удел неандертальцев, ожидающих прихода крупной дичи, той, которая бывала встарь…

К оглавлению

Дмитрий Шабанов: О нелюбви к футболу

Дмитрий Шабанов

Опубликовано 11 мая 2012 года

Напомню читателям КТ, что для большинства из них я иностранец и они могут утешаться, что в их стране с футболом и остальным всё в ажуре. Украинским же своим читателям поясню, что не собираюсь жаловаться на нашу страну кому бы то ни было. Я лишь пытаюсь выстроить приоритеты в своей жизни и, может быть, смогу помочь в этом и кому-то другому.

Нынешний университетский семестр заканчивается судорожно, смято. Украина и Польша должны проводить европейский чемпионат по футболу, Евро-2012. Когда-то, перед Олимпиадой-1980 в Москве, из неё убирали проституток и бомжей. Перед Евро из украинских городов убирают студентов. Мы должны оставить университет к началу июня пустым.

Нынешний семестр мы начали с опозданием из-за зимних холодов и выстывших аудиторий. Позже начали — раньше закончим. Увы, университетские курсы плохо масштабируются. Когда в одно занятие впихивается два или три, оно становится таким судорожно-поспешным, что смысл его проведения оказывается под вопросом. Но самое обидное, что и студенты, и преподаватели понимают: их основное занятие — дело второстепенное. А когда в конце семестра последние (считанные!) занятия отменяют (вроде по приказу министерства), чтобы студенты убирали мусор на улицах, я не могу сдержать раздражения. Молодых людей отправляют в университеты, чтобы они учились! Какого чёрта вы рушите занятия ради каких-то шоу или затыкания дыр в работе дворников?!

Нам внушают, что ради Евро-2012, которое повысит престиж страны и города, стоит идти на жертвы. Жертвы налицо, рост престижа сомнителен. Евро заставило весь мир говорить об украинской коррупции. Не знаю, правда ли, что 60 процентов ассигнований на футбольный праздник уходит «налево». Не могу подтвердить, действительно ли реконструкция украинских стадионов дороже возведения новых в богатейших странах. Лавочки в харьковском метро, которые (якобы!) стоят по 8 тысяч долларов, видел: простенькие такие. В любом случае из-за приоритетов, которые демонстрируют наши рулевые, я легко верю, что Евро для них — просто способ отмыть деньги.

Нет-нет, с коррупцией, конечно, борются. В университетах, например.

Это я такой неправильный? Я не беру взятки не потому, что мне это запрещают; если б я их брал, я бы не получал удовольствия от работы. Меры вроде шифрования работ, проверки ответов преподавателями «со стороны», экстренных проверок кажутся мне направленными против того психического механизма, который удерживает от взяток приличных преподавателей и студентов. Нечестный игрок обойдёт эти препоны в два счета, а честную работу они усложняют.

Подчёркиваю: мы даём студентам достойное образование, одно из самых-самых лучших в нашей стране. Если биофаки каких-то иных вузов превосходят нас по одним параметрам, то они же и уступают нам по другим. Но и мы, и наши профессиональные коллеги пытаемся держать марку не благодаря действиям наших властей, а вопреки им.

Хотите честного учебного процесса? Покажите, что государство заинтересовано в людях, уровень которых изменён образованием. А студентам надо не только рассказывать о нобелевских лауреатах из нашего университета, а на практике показывать, что учёба и наука важнее уборки улиц и массовых шоу. Утопия?

Судьбу Харькова в начале XIX века резко изменила авантюра местного помещика Василия Назаровича Каразина. Утрируя, опишу её так. Каразин убедил харьковских купцов и дворян, что если те найдут деньги на университет, то Александр I разрешит его открыть. Александра он заверил, что если тот учредит университет, харьковчане найдут на его открытие деньги. В 1804 году университет был основан, в 1805 — набрал студентов.

Если б не это, Харьков был бы сейчас райцентром Чугуевской или Богодуховской области. Наш город, со всей его интеллектуальной силой (в большой мере невостребованной киевской властью), — порождение университета. А сейчас нам показывают, что главное в нём — стадион.

От университета к метро надо идти через площадь (крупнейшую в Европе, между прочим). На площади — говорящая реклама. Как-то, когда я готовился нырнуть в метро, меня догнал радостный голос диктора. Произошло событие, наполняющее гордостью всех жителей города. За нашу футбольную команду будет играть какой-то известный футболист, то ли афроамериканец, то ли афроевропеец. Контракт, которым его перекупили у другого клуба, стоит три миллиона евро (или что-то вроде этого)...

Для меня главное даже не то, что покупка этой «звезды» (и не говорите, что рабовладение отменено!) дороже моей работы на протяжении многих веков. Меня огорчает, например, вот что.

Государственные вузы и НИИ оплачивают государству же коммунальные услуги по драконовским тарифам. Средства на коммунальные платежи этим своим учреждениям государство не выделяет; каждое выкручивается, как может. У нашего университета хотя бы есть деньги, заработанные на контрактниках и иностранцах. Вузы попроще обкладывают студентов податью в виде «добровольных» «благотворительных» взносов. Исследовательские институты выгоняют сотрудников в отпуск за свой счёт, обеспечивая недоданной сотрудникам зарплатой платежи от государства государству. Делать нечего: держава должна экономить. У неё есть задачи поважнее: Евро, например.

Большая часть коммерчески интересной собственности в моей богоспасаемой стране разобрана олигархами. Не знаю, проводили ли систематические психо(пато)логические исследования этой категории граждан. Я понимаю людей, которые стремятся к достатку или даже к богатству. Но если это стремление разрастается, как у акул капитализма, глотающих заводы — облэнерго — торговые центры, его, наверное, направляют болезненные комплексы. Дети меряются машинками, куклами и обновками. Крутьки — драгоценностями, суперавтомобилями, яхтами и дворцами. Олигархи — футбольными клубами: командами живых игрушек. То, какая из команд побьёт другую, — повод возбуждённого внимания широких народных масс. Система промывания мозгов поддерживает обывателей в состоянии экзальтированного сопереживания забавам олигархов.

Получая свои несколько сотен долларов, квалифицированный работник вкладывает их в поддержание производительного потенциала себя и своей семьи. Эти деньги работают на общее благо. Получая свои миллионы и десятки миллионов, олигарх изобретает способы потратить их с шиком, в том числе на живые игрушки — футболистов. Своими ли средствами он распоряжается, если просто оказался в нужном месте финансовых потоков? Я не забыл о налогах, но олигарх платит меньшую долю своего дохода, чем работник, поскольку у него есть схемы-юристы-офшоры.

Я далёк от уравнительной идеологии и от вечно вчерашних крикунов с красными знамёнами. Я уважаю богатых людей, сделавших богатство на развитии технологий и организации общественно важных процессов. Чем легче им будет работать, тем быстрее будет развиваться общество. Пускай их креативные способности работают на общее благо! Но такие богачи тратят деньги не на футбол. А ресурсы, вбуханные в роскошные шоу, не ускоряют развитие общества, а тормозят. Это пример субоптимизации — оптимизации части в ущерб целому.