Флорис. Любовь на берегах Миссисипи - Жаклин Монсиньи

И он ухватил самую дородную из женщин под мышки. Несчастная дрожала как осенний лист и судорожно цеплялась за свою товарку.

— Нет, мисси, нет… моя не мочь…

— Слушайте, у нас нет времени… Или вы поднимаетесь ко мне, или остаетесь здесь, чтобы поджариться на огне! Ждать я не буду!

Эта угроза вкупе с загоревшимся полом оказала должное воздействие.

— Да, мисси, да… ты брать нас к себе!

Медлить было уже нельзя. Флорис вытянул в окно обеих женщин, и они испуганно прильнули к молодому человеку. Флорис обхватил обеих за талию.

— А теперь закройте глаза. Считаю до трех, и мы прыгаем!

— Ой, ой, мисси, не надо… Ой!

Не слушая их жалобные вопли, Флорис решительно шагнул в пропасть. Через секунду все трое лежали на соломенных снопах.

— Ты ничего себе не сломал, брат?

Сквозь толпу пробивался Адриан. Флорис с улыбкой поднялся на ноги. Рубашка у него была разорвана, лицо почернело от сажи. Нянюшки не смели пошевелиться, считая, что они уже на том свете.

— Клянусь красной чумой, только безумец стал бы рисковать жизнью ради этих дикарей! — с негодованием произнес разодетый в пух и прах дворянин.

Рабы суетились вокруг негритянок. Прибежал губернатор в съехавшем набок парике.

— Позвольте поблагодарить вас, господа. Обошлось без человеческих жертв, и причиной тому ваша доблесть!

Флорис поклонился.

— Однако вы лишились дворца, ваше превосходительство.

— Мы отстроим его заново из кирпича!.. Отныне я запрещу возводить деревянные дома в Новом Орлеане Как видите, иногда несчастье идет во благо…

Дикий вопль прервал губернатора на полуслове:

— А-а-а! Мои драгоценности!

Это снова завизжала маркиза де Водрей. С ней случился очередной обморок. Лужайка же огласилась стонами и причитаниями.

— Мое колье!

— Мои браслеты!

— Мои серьги!

Не оставалось никаких сомнений: в суматохе и толкотне все дамы стали жертвами дерзких воров.

— Обыскать хижины негров! — распорядился губернатор.

Солдаты бросились выполнять приказ с нескрываемым удовольствием Вскоре темноту ночи разорвали жалобные вопли Рабов избивали без разбора, требуя признаться, где они спрятали украденные драгоценности Флорис и Адриан нахмурились. Все это им крайне не нравилось. Флорис выступил вперед.

— Простите меня, ваше превосходительство, но вряд ли эти бедолаги могли чем-то поживиться.

— Быть может, лучше проверить, все ли приглашенные на месте и не уехал ли кто раньше времени? — спокойно добавил Адриан.

Губернатор раскрыл рот от изумления. Донельзя оскорбленные подобным предположением, гости переглянулись. Как можно подозревать людей благородного происхождения? На Флориса и Адриана повеяло ветром отчуждения. От них шарахались, как от зачумленных.

— Сударь, опомнитесь… от вас отвернется все общество! — прошептала виконтесса Мари-Бланш, подойдя к Флорису.

Тот взглянул на нее с признательностью. Как мило, что она пытается предостеречь его! Гвардейцы спешили назад с криком:

— Ваше превосходительство, мы арестовали двух подозрительных лиц!

Они указывали на гиганта с кривой саблей и маленького желтолицего китайца, которые расстались с Флорисом и Адрианом у ворот дворца.

— Гром и молния, — яростно вскричал колосс, — ах вы, крысы поганые! Никого вы не арестовали, мы пришли к нашим барчукам!

— Пусть ваши тупые головы лопнут, как брюхо раздувшейся лягушки! Ли Кан и Острый Клинок искали Майский Цветок и Счастье Дня!

Китаец, которого один из солдат ухватил за косу, почтительно склонился перед Флорисом и Адрианом. Молодые дворяне вздохнули. Ли Кан и Федор выбрали не самый лучший момент для своего шумного появления.

Губернатор удивленно поднял брови.

— Дьявол меня разрази, господа, никогда не слышал ничего подобного! Это ваши слуги?

Флорис с Адрианом ответили, не сговариваясь:

— Нет, ваше превосходительство, Федор и Ли Кан наши наставники!

В толпе послышался неодобрительный ропот. Адриан спокойно спросил:

— Откуда вы явились, друзья?

— Мы сидели в одном из городских кабаков, ваша светлость! — громко произнес Федор, полный решимости поставить на место и губернатора, и этих самодовольных щеголей из колонии.

Надо сказать, эти слова произвели впечатление на слушателей. Федор же, подмигнув единственным глазом, уцелевшим в сражении, весело добавил:

— Мы играли в кости, когда один из портовых грузчиков ворвался с криком: «Пожар во дворце!» И мы, барин, ринулись на подмогу вашим светлостям, но тут нас окружили эти идиоты, так что в сад мы вошли уже вместе с ними…

— Вас заподозрили в краже, друзья… Скажите, вам никто не встретился по пути сюда? — осведомился Адриан.

Федор с важностью положил руку на рукоять сабли.

— Нет, барин! Иначе вор не ушел бы далеко!

Китаец сардонически усмехнулся.

— Взор Острого Клинка уже не так зорок, как во времена его славной весны… Мимо нас пронесли незнакомый бутон, побывавший в жилище Уязвленной Законности!

— Что… что все это значит, господа? — негодующе возопила Уязвленная Законность.

Адриан поторопился вмешаться, чтобы успокоить губернатора:

— Ваше превосходительство, Ли Кан изъясняется образно, как принято на его родине. Он говорит, что видел портшез, в котором несли какую-то знатную даму… она была среди гостей и, возможно, почувствовала себя плохо… С помощью ваших гвардейцев вы это быстро выясните…

Маркиз воскликнул, перебивая Адриана:

— Спасибо, спасибо, господин де Вильнев, я знаю, что нужно делать… Бенжамен! Гонтран! Кто покинул бал?

Камергеры смущенно потупились.

— Гм… Ваше превосходительство… две дамы в масках… Гм! Они удалились совсем недавно… да… именно в тот момент, когда господин маркиз поднялся на крышу… но как могли бы мы их задержать? Это знатные дамы… в роскошных нарядах… у них был свой портшез, его несли рабы в ливреях из зеленого атласа…

Услышав последние слова, Флорис вздрогнул.

— Идиоты! Кретины! Послать за ними погоню! Допросить всех! — в бешенстве вопил губернатор.

Никто из жителей колонии не знал этих дам. Гвардейцы поскакали в город, затем объехали ближайшие загородные резиденции, но портшез с дамами, рабы и факелоносцы, казалось, растворились в воздухе.

Утомленные гости не расходились до рассвета в ожидании новостей. Солнце вставало над дымящимися развалинами дворца.

Флорис провел рукой по подбородку, где уже проступила щетина. Он смотрел на мутные волны Миссисипи, и его зеленые глаза сверкали таинственным огнем.

Какая ночь!

На следующий день в легкомысленном и болтливом Новом Орлеане говорили только о Флорисе и Адриане. О пропавших драгоценностях почти не вспоминали.

2

— Во имя Бога, рассказывайте же, Жозефа!

Госпожа де Сент-Эрмин наслаждалась своим триумфом. У нее собрались лучшие подруги, и все дамы тараторили наперебой. Два негритенка обмахивали их веером, а толстая рабыня разносила кленовый сироп.

Госпожа де Сент-Эрмин хихикнула, отчего лицо ее, вероятно, очень красивое во времена великого монарха[2], сморщилось еще больше.

— Смотрите! Едва волка помянешь, — прошептала графиня Маргарита Фокон дю Мануар.

Дамы тут же умолкли. Из-за угла показались Флорис и Адриан. Молодые дворяне направлялись в порт в сопровождении Федора и Ли Кана. Оба с любопытством взглянули на террасу, где восседали почтенные матроны. Было ясно, что престарелых дам занимают только сплетни и скандалы. Порой им приходилось выдумывать развлечение, но теперь они могли судачить вволю: эти вновь прибывшие холостяки дали тему для разговоров на месяц вперед.

Поравнявшись с террасой, Флорис и Адриан сняли треуголки и поклонились. Было так жарко, что молодые люди вышли без париков, лишь подвязав волосы сзади черной бархатной лентой.

— Я бы с удовольствием отдубасил этих старых сорок! — пробормотал сквозь зубы Флорис.

— Не стоит! Они бы заверещали от счастья! — тихо отозвался Адриан.

Одинаковым жестом они покрыли голову и неспешно удалились под пристальным взглядом любопытных дам.

— Уф! Как вы думаете, дорогие мои, они что-нибудь слышали? — промолвила, отдуваясь, Маргарита Фокон дю Мануар.

— Какой взор!

— Какая стать!

— Какие гордецы!

— Особенной высокий.

— Черноволосый, словно дьявол!

— Подумать только, бросился спасать негритянок!

— Блондин выглядит более безобидным.

— Это только кажется!

— Он обольстил Жольетту де ла Бюисоньер!

— Неужели? И где же?

— В будуаре.

— О! А у второго было свидание в саду…

— О! С кем? Да не томите же…

— С вдовой Шьендель де Понтальба, моя милая!