Морские и другие истории - Серж Карманов

Дима стоял по стойке смирно, стараясь не моргать, и думал почему то об акуле, как она будет жить без зубов…

_ Ладно иди, передай командиру БЧ-5, чтоб сам тебе назначил наказание.

Вечером в кают – компании ещё долго ржали офицеры, завидев Шкафа:

_ Ты смотри, белая, через насосы прошла…

Рано утром, как только склянки пробили шесть раз, корабль снова двинулся в путь, по бескрайнему океану.

– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — —

1

2

3

4

5

6

7

8

Ёлка

Ничего бы этого не случилось, если бы старпому не пришла в голову мысль установить живую ёлку на корабле, начало декабря, недавно пришли из похода, экипаж устал, почему бы и не устроить настоящий новогодний праздник. Корабль стоит на рейде в Авачинской бухте, кругом леса, договориться в гарнизоне о вырубке ели ничего не стоит.

Посоветовавшись с кепом, старпом назначил и проинструктировал спецкоманду лесорубов-садоводов и уже на следующий день катер с молодым офицером Карасёвым и пятью бывалыми матросами отошёл от борта.

Отслуживший больше двух лет, старшина 2-ой статьи Абашев, как только сошёл на берег, начал упрашивать Карасёва:

_ Тарищ.. лейтенант разрешите метнуться за парой-тройкой флаконов, очень быстро, зашкерим на катере, никто не узнает, а боцмана ночью распакуют, тихо и аккуратно..

Все остальные брели не соблюдая строй и согласно кивали, в стране шла очередная идиотская компания борьбы с пьянством.

_ Вы что Абашев, хотите из за нескольких бутылок борматухи, меня перед старпомом подставить, хорошей водки всё равно не найдете, … я лучше буду очищенное шило пить, чем эту бурду, и Вам не советую, – Карасёв был из кадровых питерских офицеров и всегда обращался на «Вы», даже когда хотел дать хорошего пыра.

Он шёл широким строевым шагом, не останавливаясь поправил фуражку и скомандовал: «Давайте-ка прибавим, не разбредаться, держать строй».

Абашев понял, что Карася не пробьешь, смачно сплюнул, процедив: «Да где очищенного то найти», – и зашагал вперед, разбрасывая прогарами рыхлый снег.

Ель выбрали относительно небольшую, около трёх с половиной метров, аккуратно выкопали, корни вместе с землёй обернули мешковиной и двинулись в обратный путь. Пока добрались и ждали катер, уже стемнело, все торопились успеть к ужину, ель кое-как закрепили, корни свисали за борт, а макушка выглядывала за форпик. Катер набрал скорость и на середине пути, на встречной волне сильно тряхнуло и ель свалилась в воду, Абашев, сидящий рядом успел ухватить двумя руками крону дерева, но при очередном толчке вывалился за борт, зацепившись ногами за транец, но ель не отпустил. Его ели успели схватить за ноги и вместе с ёлкой затащить в катер. Через полчаса ель прошедшую морское крещение, устанавливали в широком металлическом фитиле на вертолётной палубе, налили воды и утрамбовали несколько мешков земли, Абашева фельдшер в лазарете натёр спиртом, и дал хлебнуть шила внутрь.

Через два дня, кеп неожиданно получил приказ двигаться в район Марианских островов. Корабль быстро подготовили к бою-походу. Ёлку закрепили на дополнительных растяжках и она прошла вместе с экипажем суровые сороковые, субтропики и тропики. Её трепали ветра, омывали дожди, грело солнце, о ней заботились, укрывали плёнкой от сильных ветров, Карасёв поливал различными растворами, по рецептам из судовой библиотеки, ночью вахтенный на юте поднимался проверить крепления. В последних числах декабря корабль добрался в заданный район, успешно провёл боевые работы и залёг в дрейф.

Наступило 31 декабря и экипаж, построенный на вертолётной палубе для утренней поверки и поздравления командира корабля с наступающим Новым годом, увидел как ель расцвела, это было настоящее чудо, она вся покрылась маленькими шишечками —бутончиками и переливалась в лучах утреннего тропического солнца…

Матросы и офицеры сгрудились после поверки вокруг ели и даже суровые, обросшие ракушками моряки улыбались, глядя на этого чудо природы, распустившееся посреди жестокого, но тёплого Тихого океана.

После обеда ёлку украсили игрушками, светящимися гирляндами и вечером старпомом был организован весёлый праздник, фельдшер был наряжен Снегурочкой с вульгарно накрашенными губами и набитыми ватой грудями, замполит нарядился дедом Морозом и торжественно вручал матросам и офицерам разнообразные подарки, что то вроде пачки сигарет или авторучки, отметили особой грамотой и Абашева, спасшего ель из воды. Кок вынес чайники с чаем и гору булочек на подносе. Старослужащие, успевшие уже изрядно накатить, курили около лееров вертолётки, молодёжь уплетала булочки сидя на баночках. Офицеры слегка под шафе, кадрили Снегурку, отпуская едкие замечания по поводу перекошенной груди и волосатых ног. Чуть позже появились рослые моряки переодетые добрыми, красноносыми старичками-гномами, которые выталкивали матросов и офицеров к ёлке, заставляли петь песни или плясать, потихоньку всё смешалось в один большой хоровод, где с воплями отплясывали, размахивая разноцветными бородами из пакли, гномы, скакала задирая ноги Снегурочка, ревел пьяный Дед мороз —замполит, топали матросы.

Гремела музыка, хлопали самодельные петарды и это всё посреди безмолвного Тихого океана, где на сотни миль ни единой живой души,…. только мерцающие на небе звёзды, сливающиеся с горизонтом, накрывали боевой корабль.

Этот был необычный, какой-то не военный Новый год в тропиках…, а чудесную ёлку, ставшую за время похода как бы членом экипажа, по возвращению на Камчатку, бережно упаковали и высадили в парке, недалеко от базы, рядом установили табличку: Эта ель встретила Новый 1986 год в районе экватора вместе с экипажем боевого корабля.

Примета

Во время перехода с Камчатки до Сахалина сломалась антенна дальней связи с Центром управления полётами, вернее вышло из строя оборудование, обеспечивающее бесперебойную работу антенны. Командир корабля капитан 2-го ранга Григорьев вызвал командира БЧ-4 и приказал устранить неисправность, но ни командир БЧ-4 капитан-лейтенант Жирековский, ни другие специалисты и командиры подразделений не смогли починить антенну, о чём вспотевший и измазанный солидолом Жирековский безапелляционно сообщил командиру:

_ Надо менять оборудование…

Капитан доложил в штаб и оттуда пришёл приказ двигаться во Владивосток.

Кеп чертыхаясь и матеря Жира, что редко с ним бывало, изменил курс и на следующий день, к вечеру, корабль встал на рейде бухты Золотой Рог.

И тут случилось непредвиденное штаб флота направил на корабль гражданского специалиста из конструкторского бюро, которое и разрабатывало оборудование антенны. Специалиста звали Елена Викторовна. Если матросов это известие скорее веселило и забавляло, то офицеры возмущались, негодовали и в один голос трубили:

«Женщина на корабле – быть беде».

На торговом, гражданском флоте встречались представители слабого пола, но военно-морской флот свято чтил традиции Петра.

Как утверждал капитан 3-го ранга Крюкин или просто Крюк, за тринадцать лет вдоль и поперёк избороздивший Тихий океан:

_ Лучше пробоины в трюмах, чем бабы на кораблях.

Офицеры ещё долго митинговали в кают-компании, называя штабистов береговыми крысами, а Жира криворуким, но экипажу надо выполнять поставленную задачу и двигаться вперёд, а не торчать в порту на рейде.

Утром всё пространство правого борта было заполнено, бинокуляры всех палуб и даже сигнального мостика направлены на подходящий катер. Шло живое обсуждение одиноко сидящей фигурки в тёмном плаще.

_ Брюнетка с голубыми глазами.., ведьма, будет оргии устраивать!

_ А как она в гальюн ходить будет?

_ Эй Лупу, ты когда последний раз женские трусы видел? _Он их и до службы не видел, в Молдавии тёлки без трусов ходят, – матросы хохотали, толкая и подзадоривая друг друга. Офицеры стояли с мрачными лицами, молча рассматривали женщину как мишень на стрельбах и когда она стала подниматься по трапу, не сговариваясь шарахнулись в сторону, как от проказы, освобождая широкий проход по главной палубе.

Старпом встретил специалиста и провёл в кают —компанию, перекусив в тишине и одиночестве, она сказала, что ей надо отдохнуть, только что прилетела с Новосибирска и сразу на корабль, а завтра она займется антенной. Старпом утвердительно кивнул и не говоря ни слова, проводил в каюту, которая находилась в кормовой надстройке, подальше от офицерской палубы.

Вечером, дозаправившись и получив дополнительные инструкции из штаба, корабль выбрав якорь, вышел в Японское море.

Японское море, в северной части и летом было неспокойно, постоянно дули западные пассаты, бродили волны и моросили дожди, а сейчас в октябрьских сумерках оно выглядело особенно зловещим.