Третий рейх во взятках. Воровство и бардак немцев - Максим Кустов

Тот, правда, сам постарался максимально осложнить своим войскам зимовку в России, Браухича не послушав.

Просто поразительно — ну как можно было, начав войну против СССР 22 июня, всерьез рассчитывать победить «до холодов»? За считаные месяцы на огромных расстояниях. Ведь даже гипотетическое взятие Москвы и Ленинграда вовсе не гарантировало прекращение сопротивления Красной Армии на каких-то новых, восточных рубежах. На Дальнем Востоке, в Сибири, в Средней Азии еще оставались свежие дивизии, оставались призывники для формирования новых частей.

С ними тоже «до холодов» нужно было успеть управиться. Как? Наплевав на географию, на огромные пространства?

А партизанское движение? Допустим, что с Красной Армией каким-то загадочным способом и в самом деле немцы управились бы до зимы. Но как они собирались с партизанским движением зимой 1941 года бороться, не имея возможности одеть своих солдат по-человечески? Или предполагалось, что партизан вовсе не будет и вылавливать их в заснеженных лесах вовсе не придется?

Можно предположить, что до 22 июня заниматься проблемой адаптированной для русских условий зимней амуниции для операции «Барбаросса» нельзя было из-за соображений секретности. Очень трудно было бы в массовых масштабах делать это незаметно. Сразу же стало бы понятно, что серьезные запасы теплой одежды войскам нужны были не для высадки в Англию и уж никак не для войск Роммеля в Северной Африке. Вывод напрашивался бы единственный — это подготовка для вторжения в СССР.

Ну, а после 22 июня? После летних сражений можно было внять доводам Браухича и принять соответствующие меры? После того как выяснилось, что взамен уничтоженных советских дивизий на фронте появляются все новые и новые, можно было озадачить легкую промышленность Германии и оккупированных стран категорическим требованием — одеть немецкого солдата Восточного фронта так, чтобы он зимой себя сосулькой не чувствовал? Неужели это была такая уж непосильная задача? Или Гитлер немецких швейников лишней работой переутомлять не хотел?

Похоже, что все-таки немецкое командование летом было просто уверено, что война уже выиграна. Здесь надо вспомнить упоительную своей самоуверенной наглостью директиву, которую Гитлер подписал 14 июля 1941 года. В ней совершенно серьезно шла речь о скором сокращении численности сухопутных сил после разгрома России. И еще об этом: «Вооружение и материально-техническое оснащение войск, независимо от действующих в настоящее время директив в части вооружения, следует свести к минимуму, необходимому в полевых условиях.

Все соединения и части, не предназначенные для непосредственного ведения боевых действий (охранные, караульные, строительные и им подобные части), в принципе оснащаются лишь трофейным оружием и вспомогательными техническими средствами. Все заявки на так называемое «общевойсковое имущество» в зависимости от наличных запасов, расхода и степени износа, следует немедленно строго ограничить или не удовлетворять вообще»[6].

Главная проблема середины июля 1941 года — как бы сухопутные силы сократить, да как заявки на «общевойсковое имущество» не удовлетворять. Самое подходящее время было для того, чтобы на сухопутных силах экономить!

Еще говорят про русскую привычку на «авось» полагаться. Да что же можно сказать про тех, кто послал солдат в бой, полагаясь на то, что они русской зимой «авось да не замерзнут» или «авось до зимы все кончится», успеем покорить самую большую страну на планете?

Что же касается доставки красного вина сражающимся в зимней России немецким солдатам, то по уровню воинствующего идиотизма это мероприятие является ярким эпизодом в военной истории человечества. Причем это уже не уровень Гитлера, это инициатива каких-то неизвестных интендантских персонажей. Что бы там ни говорили, но роль личности в истории чрезвычайно велика. Многое эта самая личность понаделать может. Особенно если она в интендантстве служит…

О пользе заботливых родственников

И ведь не только под Москвой такая халатность с зимним обмундированием творилась. Письма воевавшего под Ленинградом артиллериста Вольфганга Буффа помогают нагляднее понять, насколько и на его участке фронта безобразным было отношение немецкого интендантства к потребностям солдат в теплой одежде.

Буфф писал родне 4 января 1942 года:

«Сегодня воскресенье. Снаружи тепло — 10 градусов, но сильный ветер. В последние дни пришло много почты от вас и посылок с драгоценным содержимым: рыбий жир, сок бузины, яблоки, шерстяная жилетка, теплая шапка, масло и многие другие вещи, а также поздравления от Вольдемара, Теклы и мамы. Я заранее радуюсь предстоящим прогулкам в этом теплом полярном одеянии. Тысяча благодарностей за все усилия, которые вы приложили.

Теперь я особо не беспокоюсь, что переживу зиму. Если бы у всех моих товарищей была такая теплая одежда, то есть такие заботливые родственники! Но у многих никого нет, и Геббельс не напрасно призвал посылать на фронт теплые вещи»[7].

Какая-то совершенно непостижимая логика — солдат должен спасаться от холода русской зимы за счет теплой одежды, которую ему пришлют из дому родственники. Вопрос о том, что делать немецким солдатам, не имеющим родственников, тем, у кого родственники слишком бедные или слишком жадные для того, чтобы посылать посылки, остается открытым. Министр пропаганды призывает население слать на фронт теплые вещи. А как насчет того, чтобы выдать солдату казенное теплое обмундирование?

Тот же Вольфганг Буфф успел как следует обморозиться до получения драгоценных посылок из дому. 26 декабря 1941 года он писал: «У меня все относительно хорошо, только отморожены четыре пальца на ногах. Омертвевшее мясо отслаивается, и уже выросла новая кожа. Это продлится еще несколько дней, затем, думаю, все будет в порядке. С помощью средства против обморожения, которое я получил в посылке, соблюдая все предосторожности, я смогу без последствий перенести зиму»[8].

А если бы из дома средств от обморожения не прислали, какова была бы его боеспособность?

Самое любопытное, что часть, где он служил, продуктами снабжалась превосходно. Понятно было бы, если из-за, скажем, ограниченных транспортных возможностей его часть всем обеспечивали бы скверно. Но нет, Буффа и его товарищей прекрасно кормили.

Интендантов, которые снабжали питанием часть Буффа, никак нельзя назвать бездельниками. Вот что писал артиллерист: «Сегодня, в дополнение к гороховому супу, были абрикосы. Радует, что даже в нынешних условиях у нас хорошее снабжение. Вновь, несмотря на транспортные сложности, точно в срок из Риги были доставлены водка и латвийский шнапс. Раньше я эти вещи не любил, но здесь, на холоде, чтобы согреться, выпиваю несколько капель. Отрицательных побочных явлений не ощущаю… С военной пунктуальностью прибыли рождественские подарки от командования сухопутных войск для солдат-фронтовиков. Они оказались исключительно обильными. Вновь намного больше, чем ожидалось. В Вестфалии в 1939 г. выдавался кулек с пирожными и яблоками. В Гавре в 1940 г., кроме того, — бутылка шампанского и торт, но то, что предлагалось здесь, на заснеженных полях восточного фронта, превзошло в третий рождественский с начала войны праздник все наши ожидания.

Мы проходили мимо раздатчика, держа ящик из-под боеприпасов. А затем разливалось всеобщее блаженство. Каждому выдавалось: 1 бутылка красного вина, 1 бутылка коньяка, 1/3 бутылки шампанского, 1 банка консервированных фруктов, 2 яблока, 60 сигарет, в том числе 40 немецких, табак, сигары, пачка бритвенных лезвий, 27 плиток шоколада, кекс, 4 пакетика с леденцами и почти фунт рождественских кондитерских изделий»[9].

Ничего не скажешь, постарались интенданты к Рождеству. Абрикосы и яблоки зимой — не в каждой немецкой части такое было.

Даже о духовной пище для солдат в тылу позаботились: «Сегодня был доставлен ящик с 50 книгами, и мне сразу же было поручено заведовать ими. Книги собраны администрацией Аахена. Среди них есть действительно ценные вещи. Но я опасаюсь, что из-за плохого освещения кое-кто может испортить зрение. Благодаря вашей посылке сейчас в блиндаже горит карбидная лампа, освещая помещение спокойным светлым сиянием. Свечи я получил на Рождество в достаточном количестве. Мой блиндаж самый светлый. Те, у кого нет спичек, по утрам приходят сюда за огнем. А другие постоянно пишут здесь письма либо читают. Часто блиндаж забит до отказа»[10].

Получается нечто чрезвычайно странное. Присылать книги солдатам, которым не хватает теплой одежды и которые обмораживаются из-за этого, — какая-то тайна загадочной немецкой души, таинственной и совершенно непостижимой. Администрация Аахена могла бы и о теплой одежде подумать. Хотя в первую очередь думать об этом должны были бы генералы и интенданты. В той же Риге теплую одежду и обувь вполне раздобыть можно было. Почему же это не пришло им в головы?