И книга память оживит. Воспоминания войны - Николай Гуляев

На перекрёстке улиц мы остановились под развесистой кроной дерева, приготовились встретиться с огнём вражеских танков. Вокруг была тишина. Много зелени. Солнце приятно припекало. Метрах в пятидесяти от нас на обочине стояли две арбы, нагружённые домашними вещами. Лошадей не было, две молодые женщины ходили возле повозок. Вот шла группа немецких офицеров, они, прижавшись, друг к другу, что-то несли в солдатском одеяле. Поравнявшись со мной, они на ломаном русском объяснили, что несут к нам в медсанбат раненного русского офицера. Но так ли это? Мы им не верили, так как, возможно, к нам в тыл они несли своё оружие. Но мы не стали их проверять, тем самым проявив беспечность. Это не входило в наши обязанности, тем более немцы не имели автоматов.

В час дня нас сняли с засады и благополучно вернули в город.

Вторая засада, ранен командир, горит машина

В городе скопилось много наших войск, техники, разведка доложила о том, что немцы готовятся окружить город.

Нам был дан приказ выдвинуться на окраину города с задачей выяснить обстановку, огнём орудий задирать противника. Мы выехали за город в поле, местность далеко просматривалась. Слева в километре от нас был большой сарай, путь нам преграждал широкий овраг, а за ним стояли отдельные дома. Было видно, как немцы делали перебежки, вели автоматную стрельбу в нашу сторону. Мы дали два выстрела осколочных по сараю и по домам, где накапливались немцы. Лейтенант Усков приоткрыл верхний люк, и тут же по нему прошлась автоматная очередь, лейтенант быстро захлопнул люк, струя крови застилала ему лицо: пуля прочертила по черепной коробке. Наскоро сделали ему перевязку. А потом снова последовал удар по машине. Внутри блеснула искра, пошёл дым. Мы выскочили из машины, сделали перебежку через дорогу, залегли в кювет и в этот миг увидели, что машина горит. Стрельба в нашу сторону продолжалась. Нельзя было даже поднять голову. Через дорогу перебежали два безоружных немецких солдата с поднятыми руками, за ними наши с автоматами. И их тут же ранили. Лейтенант Усков кричал им, чтоб они ложились, и они легли возле нас в кювет. Тут произошло следующее: когда немцы и наши солдаты легли, Усков закричал им:

– Я ранен, машина горит, ранен солдат. Это вы, немецкие сволочи, виноваты!

А затем направил пистолет на немцев. Первый немец промолчал, а второй (он оказался русским власовцем) закричал и начал молиться:

– Не убивайте! Я русский, из-под Курска! У меня там жена, двое детей!

– Ах ты, сволочь! Немцам продался! Наших убиваешь, ну так получай! Первым Усков пристрелил власовца, а затем и немца. Так они и остались лежать рядом, два трупа. Два врага, немца, и наш предатель. Сделали опять перевязку раненому солдату. Короткими пробежками по канаве устремились в город, пули свистели над головой, спасали лишь канавы. А позади нас горела самоходка. Дым высоко поднимался в небо. Мы догнали раненого русского солдата. Он был ранен в рот, губа была порвана, остатки её свисали изо рта вместе с дёснами, и было много крови, которая прямо хлестала из его раны. Он не кричал, а испускал какой-то щемящий душу звук, мы помогли ему добраться до города Нойштадт.

Площадь в городе была полна нашими войсками: танки, самоходки, автомашины, полевая артиллерия на прицепе. Лейтенант Усков доложил о коротком бое с противником и гибели машины, сдал взятые у немцев документы. Тут же его направили в медсанбат на излечение, после этого я больше его не видел.

Немцы предприняли контратаку на город, стремясь охватить всё кольцо. На площади скопились войска и техника. Мы стали выводить наши войска из города. Наш триста пятьдесят пятый полк покинул город, вышел на полевой просмотр. К вечеру мы заняли станцию и небольшой населённый пункт. Всю ночь длилась автоматная перестрелка. На горизонте небо освещалось ракетами. В темноте поужинали. Не имея больше СУ, мы, экипаж из четырёх человек, улеглись спать в сарае на сене. Ночь была тревожной, однако сон взял своё, и, изрядно уставшие, мы заснули.

Следующее утро выдалось хорошим, по-весеннему грело солнце, вокруг зеленело, стрельбы уже было не слышно. Я умылся возле водоразборной колонки, вышел за ворота и увидел, что в это время по дороге вели колонну пленных немцев. Танкист кричал, обращаясь к колонне: «Есть среди вас власовцы?». Ответа не последовало. Колонна прошла молча, потом товарищи рассказали, что среди пленных, когда они находились на сборном пункте в сарае, выявили одного власовца и тут же, при немцах, его и повесили. Это была месть. Власовцы бились против нас с большим упорством. Немецкое командование поощряло их, им был установлен паёк довольствия лучше, чем немецким солдатам, о чём с обидой рассказывали немцы.

На обочине дороги стояла штабная немецкая автомашина, вокруг повсюду были разбросаны штабные бумаги, и лежали убитые немецкие солдаты и офицеры. Здесь же находился уничтоженный немецкий лёгкий танк. Смотровой люк водителя был открыт, водитель сидел с половиной лица, так, будто его обрубили топором. В такой позе он и застыл навечно.

Бои на уничтожение Опельнской группировки немцев

Утром после завтрака состоялся краткий митинг. Замполит полка майор (фамилии, к сожалению, не помню) призвал личный состав организованно и целеустремлённо вести наступательные бои, обеспечить быстрый разгром окружённых вражеских войск.

Колонна СУ вышла на просёлочную дорогу, ведущую в горные районы среди невысоких гор, покрытых хвойными лесами. В эту сторону по дороге устремились беженцы, тяжёлая картина предстала нашему взору. Повозки, повозки, телеги, арбы, нагруженные домашними вещами, продуктами стояли на обочине, содержимое многих повозок было опрокинуто в кювет. Повсюду валялись разбросанные вещи. Людей и лошадей около повозок не было. Очевидно, они в спешке всё бросили и бежали в лес.

Остановились мы в помещичьем имении, большие скотные дворы и хозяйственные постройки которого были сделаны из добротного кирпича.

Три машины повели наступление по открытой местности, остальные рассредоточились у домов. Немец ждал на этом направлении, открыл огонь по машинам из противотанковых орудий. Вспыхнула на поле первая машина, затем вторая. Когда погибли все три машины, немцы перенесли огонь на самоходки, стоящие у домов. В это время наша группа офицеров и сержантов находилась в доме. По-видимому, там был ресторанчик с небольшим залом, в углу стоял большой шкаф, выкрашенный в розовый цвет. Но это был не обычный шкаф: когда его открыли, увидели музыкальные инструменты. Солдаты – народ любопытный, стали изучать, что и как. Закрыли дверцу шкафа и с торцовой стороны нашли рычаг, который приводил в действие музыку. Приятная мелодия полилась по залу, и в этот момент вражеский бронебойный снаряд продырявил отверстие в стене выше шкафа и пробил противоположную стену. Пыль, обломки кирпича и штукатурки разлетелись по залу. Мы быстро выбежали во двор и укрылись в скотном дворе. Враг продолжал посылать снаряды в нашу сторону, но мы уже были в укрытии. В этом бою мы потеряли три самоходки, нескольких боевых товарищей убили и ранили.

Конец ознакомительного фрагмента.