Работаем на контрасте, или Подруга на любой вкус - Наталья Мазуркевич

Быстро оглядев комнату и убедившись, что ожившую куклу в царящем хаосе никто не заметил, Рей взяла ее в руки и торопливо вышла.

– Аза, что ты тут делаешь? Разве остальные тебе не сказали, что выходить из комнаты запрещено?

– Да, но…

– Слушай старших!

– Но они обсуждали твое будущее платье, и я не удержалась, – повинилась куколка, потупившись.

Рей только тяжело вздохнула. И после этого производители кукол будут говорить, что история, написанная на этикетке с задней стороны, ничего не значит. Значит, еще как. Как, впрочем, и имя куклы. Франсуазу назвали в честь нынешней принцессы и, если верить придворным слухам, та больше всего на свете любила выбирать платья себе, придворным дамам и всем, кто подвернется под руку. А будучи принцессой, пользовалась своим положением, заставляя несчастных носить именно то, что выбрала она, нисколько не считаясь ни с их мнением, ни с физическими возможностями. Так одна из ее придворных дам досрочно отправилась на тот свет, не решившись прогневить принцессу и надев золотой корсет, подаренный Франсуазой. О других трагичных случаях не принято было упоминать, но они были. И работницы «Радуги» знали о них лучше иных.

– На будущее, не важно, что они обсуждают. Ты сидишь в комнате и никуда не ходишь. А пока… Куда же тебя деть… – Подумав с минуту, Рей отправилась к Вассе – единственной, кто знал эту сторону ее дара, благодаря которому, к сведению, тело куртизанки Вассилеи было обнаружено в реке.

Постучавшись в кабинет хозяйки «Радуги», Рей прошмыгнула в едва приоткрывшуюся дверь и, войдя, закрыла ее на засов. Васса восседала в кресле, раскинув руки, и с блаженной улыбкой пялилась в пустоту.

«Транс», – определила Рей, аккуратно ставя куклу на стол.

Оказавшись в новом месте, Франсуаза ловко обогнула чернильницу, перья на подставке, письма, исследуя стол.

Почувствовав в кабинете посторонних, Васса нахмурилась, прерывая бессловесный разговор, и уже сосредоточенным взглядом прошлась по кукле, замершей прямо перед ней, и Рей, стоящей напротив.

– Васса, можно я ее оставлю у тебя? Новая и совсем не знает порядков.

– Принцесса? – поинтересовалась собеседница, изучив легкое полупрозрачное платьице куклы, ее серые, с голубоватым отливом волосы, большие серо-голубые глаза, наивно взирающие на хозяйку кабинета. – Оставляй и беги. За куклой я присмотрю. – И уже Франсуазе: – Любим наряды, милая? – Кукла просияла. – Ступай вон в ту комнату, – Васса спустила Франсуазу на пол и указала на неприметную дверь, – и выбери мне что-нибудь на завтра. Если мне понравится, позволю помогать с выбором при каждом твоем визите.

Убедившись, что кукла больше не доставит ей хлопот, Рей поспешила вернуться к швеям.

Утром следующего дня из Верселя отправился экипаж, нагруженный тремя чемоданами и, если можно так сказать, одной любопытной куклой, которую хозяйка посадила у окна. Только так Рей смогла убедить Франсуазу хоть немного побыть именно неодушевленным предметом, коим она и была создана. Нет, девушка могла заставить куклу вернуться в прежнее состояние, но тогда шансов на ее повторное пробуждение было бы очень мало. А дав жизнь единожды, забирать ее без необходимости Рей не хотела.

Они ехали все вместе, рассудив, что к заказчице можно явиться и втроем. Но, если Гелена и Бета беседовали между собой, Рей слушала мир, успокаиваясь и восстанавливая свои порядком истраченные во время болезни силы. И угораздило же подцепить именно селескую лихорадку – болезнь совершенно безвредную, если бы не одно но. Безвредной она была для людей, обделенных даром, а вот для магов и ведьм – хуже и не придумаешь. Ведь именно для них в период последней войны за господство на материке она и была придумана. Единственной приятной новостью было то, что после этой болезни аура колдуна или ведьмы полностью приходила в соответствие с аурой обычного человека. Поэтому шпионов с даром специально заражали лихорадкой, ибо выживших обнаружить было гораздо сложнее.

Они добрались только к вечеру.

Первой выскользнула из экипажа Гелена. Вышла, изящно потянулась, тут же заработав восхищенный взгляд от конюха и неодобрительный от более опытной Беты. Рей же не удостоила выходку коллеги даже взглядом. Аккуратно придерживая куклу, девушка прошла в дом, не глядя скинула плащ дворецкому, который принял его без вопросов и поклонился вслед госпоже. В происхождении этой леди и ее праве повелевать он не усомнился ни на мгновение. Ведь только истинная леди, воспитанная в роскоши, никогда не смотрит на лица слуг и никогда не ждет результата – она знает, что будет исполнено именно так, как хочет того она.

А вот другие леди, которые появились на пороге позже, вызывали справедливые опасения пожилого слуги. Многолетнее чутье подсказывало ему, что за ними лучше приглядывать, а столовое серебро и вовсе заменить более дешевым металлом – нечего ему пачкаться от прикосновений этих двух «леди».

Рей легко нашла дорогу в кабинет, где, по ее мнению, и должен был находиться кто-то, кто передаст им дальнейшие распоряжения баронессы. Дом был ей знаком, в свою бытность ребенком девушке уже приходилось здесь бывать, но в несколько иной роли: одной из девушек выпала роль матери, а брать незнакомого ребенка Васса не решилась. Так Рей впервые попробовала пудинг и шоколадные конфеты. В другое время она отказывалась от подарков Вассы, считая их подачками и способом купить ее расположение. Тогда Рей еще не знала, что иногда лучше продаться.

В кабинете ругались. По одному из голосов Рей определила заказчицу, другой же, как лязг металла, принадлежал мужчине. И, если ее детская память зафиксировала верно, отцу достопочтимой баронессы. Не решившись прерывать диалог на повышенных тонах, Рей застыла у дверей так, чтобы оказаться вне видимости, если их распахнут.

Спустя три минуты из кабинета твердым шагом вышел пожилой мужчина, в котором, несмотря на возраст, еще ощущался не просто опасный противник, а смертельно опасный. И если во времена своей молодости барон предпочитал действовать силой, то ныне обходил оппонентов исключительно силой разума, оставаясь при этом в рамках закона.

Выждав минутку, чтобы дать баронессе возможность прийти в себя, Рей постучала в захлопнувшуюся дверь.

– Входите, – послышался ответ.

Рей тихонечко вошла и опустилась на краешек кресла напротив. Баронесса, тяжело вздохнув, подняла голову и слабо улыбнулась.

– Простите, что предстала в таком виде.

– Минуты слабости бывают у всех, – пожала плечами Рей, – но только глупцы отказываются это признать. Тем самым лишая себя способности меняться с годами.

– Спасибо, – искренне поблагодарила Дайна. – Надеюсь, семья моего будущего мужа придерживается такой же позиции.

– Как повелела Асанта, – пожала плечами Рей.

– Ты с Запада, – догадалась баронесса. – Только там поминают Асанту.

– И да, и нет, – спокойно ответила девушка, глядя сквозь баронессу. – Мой дом – «Радуга», и другого волей Асанты у меня нет.

Рей поднялась и чуть поклонилась Дайне, все еще прижимая к себе куклу, и уже другим тоном отрапортовала:

– По вашему приказанию прибыли. Где прикажете разместиться?

– Комнаты для гостей на втором этаже. Выбирай любую, да и твои коллеги тоже могут выбрать.

– Благодарю вас, ваша светлость.

Рей еще раз поклонилась и ушла, оставив Дайну в приподнятом настроении. И хоть эти эмоции были чужими, баронессе об этом знать не полагалось. Зато теперь некоторое время Дайна будет лучше относиться именно к Рей, и играть подруг станет гораздо проще. И ничего, что сейчас девушка торопилась скорее оказаться в ванной, чтобы посторонние не увидели ее хлынувшую из носа кровь, главное – результат.

Глава 2

Они гостили в Самерсете около пяти дней – столько потребовалось барону, чтобы принять решение дочери. Наконец смирившись, и барон с баронессой начали принимать участие во вхождении девушек в роль. Рей получила наиболее сложную роль: ей предстояло играть Данату – лучшую подругу Дайны, девочкам же достались образы попроще – приятельниц баронессы Ии и Иры.

Впрочем, наложенные на баронессу чары весьма способствовали их настоящему сближению, как и тайное знание, коим обладала Рей. Еще во времена своей юности Дайна очень любила определенный вид лакомства – корзиночки со сгущенкой, но, поскольку отец считал, что воин должен расти в строгости, а кроме того, баронессе не пристало лакомиться тем, что могут купить дети ремесленников, угощение оставалось тайной мечтой юной аристократки. И сейчас Рей как ни в чем не бывало покупала себе эти корзиночки, но делилась с Дайной, которая не могла отказать себе в удовольствии и заглядывала на чашку чая. Заглянула она и в этот раз, за два денька до выезда на «дело».

– Можно? – быстро постучавшись в дверь и заглянув, что уже не оставляло никакой возможности сказать «нет», спросила Дайна.