Нф-100: Геня, Петра, Лолита и Лилит - Влад Галущенко

Всегда любила и понимала сериалы, где женщины работают следователями. Мужики даже представить не могут, что умная женщина видит их насквозь, как стекло. Бог не фраер, он знал какое оружие вложить в красивые головки против грубой мужской силы.

- Нет, отцом она считает меня. Но... давайте вернемся к анкете. Вы любите детей?

- Не знаю. У меня их не было.

- Нет, вообще. Детей, как... детей. Любите?

- Вообще - не очень. Особенно плаксивых и сопливых.

- Замечательно. А опыт общения с ними есть?

- Почему замечательно? Опыта нет. Только общение в школе.

- Замечательно.

- Да почему?

- Дело в том, что Геня только по виду маленькая трехлетняя девочка, а по интеллекту она взрослее нас с вами.

- Ну, это я знаю из объявления. Вундеркинд. Раннее развитие. А точный ее возраст?

- Восемь лет. А на вид - около четырех.

- Такая болезнь? Она больна аутизмом?

- Нет, абсолютно здорова! Только... как бы это вам объяснить...

- Ничего, говорите любым научным сленгом. У меня айкью сто семьдесят. Больше, чем вам надо. Я все пойму.

- У нее айкью зашкаливает за двести сорок. Она - гений. Но... Геня после трех лет перестала взрослеть.

- Как это - взрослеть? В умственном плане или внешне?

- Внешне. Сказала нам, что ей нравится быть маленькой.

Я задумалась. Да, проблем море. Выдержу ли я тридцать два часа рядом с маленьким

дьяволенком? Знала я одного такого гения, у которого тоже айкью уходил в небо. Он всех людей считал глупыми обезьянами. С девушек срывал платья и с ножом в руках пытался отрезать якобы скрываемый ими хвост. Тоже творил и с незнакомыми мужчинами.

- Она очень агрессивна?

- Как вы догадались?

- Был опыт общения с одним гением.

- И как?

- Он всех остальных считал мартышками. А Геня кем меня будет считать?

- Тут другое. Она незнакомых людей изучает.

- Как личности?

- Нет. Анатомию. Её внутренние отличия интересуют больше.

- Отличия? От кого?

- От неё самой. Она видит пальцами.

- Фу, а я уже подумала, что Геня режет людей.

- Если находит отличия - вырезает нужный орган. Сами увидите, у нее там целый банк человеческих органов.

- Где? Прямо в ее комнате? - я вздрогнула.

- Конечно. Хотя комнатой это трудно назвать. Сами увидите. Сейчас я занесу вашу анкету в базу данных и пойдем. Итак, ваш рабочий день начнется ровно в шесть вечера. В двенадцать Геня ложится, а в восемь - подъем.

Через десять минут мы подошли к бронированной двери с маленьким круглым окошком.

- А почему стекло с блестками?

- Это поляризационное полимерное соединение, отклоняющее луч лазера.

- У нее есть боевой лазер?

- Просто лазерная указка. Но она ее переделала в оружие.

- Эта малявка?

- Вы что, не поняли?

И только теперь до меня кое-что стало доходить.

Они ее боятся!

Мозги просто вскипели от поиска выхода из этой смертельно опасной ситуации.

- Если вы сможете убедить Геню в своей любви, она вас не тронет, - видимо, опять внутреннее смятение отразилось на моем лице.

Надо взять себя в руки и с этого момента строже контролировать все эмоции.

Убедить в любви! Вот! Именно это решение нашла и я! Если она извела уже одиннадцать нянь, значит, они ей стали не нужны. А что нужно в первую очередь маленькой девочке? Не ее могучему взрослому мозгу, а ее телу ребенка? Материнская ласка!

- Открывайте, - я решительно шагнула к двери.

Стальной стук закрывшейся двери и тройной щелчок затворов разделил мир на две половины. На жизнь и смерть.

Смерть выглядела, как милая крошка в коротком халатике с двумя торчащими карманами. Она голой попой сидела в песочнице посреди огромной высокой комнаты и лепила из мокрого песка пирожки. Глянувшие на меня васильковые глазки дополнили идиллию счастливого детства.

Глава 3. Первая беседа о человеческом бытие

- Тетя, тебя назначили моей двенадцатой няней, да?

- Нет, не назначили. Я сама решила стать твоей мамой, - выдавливать слова было чрезвычайно трудно, так как первое же неверное могло стать последним.

- Правда? - девочка весело захлопала пухлыми розовыми ладошками. - Тогда иди ко мне лепить пирожки.

Девочка привстала и помочилась на горку песка. Отступила на шаг и сунула ладошку в карман халатика.

"Что у нее там? Явно не пистолет. Ах, да, Бронислав что-то говорил о лазерной указке, которую она переделала в оружие. Интересно, как?" - мысли мелькнули и, видимо, отразились на лице, так как внимательные глаза малявки потемнели.

Я тогда даже и не догадывалась, что именно на эти вопросы меня послали искать ответы эти дяди с военной выправкой. Явно в каждом из кубиков огромной пирамиды сидят в заточении под их пристальными взглядами сотни вундеркиндов, детей, больных аутизмом или обладающих необычными способностями.

Рука девочки напряглась. Я поспешно села на песок возле темного пятна. Взяла ковшик и быстро слепила три пирожка.

- А ты не дура, - девочка вынула руку из кармана. - Встань.

Малявка быстро провела по мне мягкими нежными пальчиками.

- Нет, ты не моя мама, - она деланно, по-детски вздохнула, демонстрируя глубокую скорбь. - У тебя соски девичьи и живот тоже.

- А если тебя вырастили в пробирке из моей яйцеклетки?

- Что ж, это вариант. Пока принимается. Плохо, что я помню себя только с пятого дня после рождения.

- А отца?

- Бронислава? Да, он первый держал меня на руках, - девочка еще раз вздохнула.

- Так ты уже восемь лет здесь одна? На волю не хочется?

- Тебе уже сказали? Придется кое-кому обрезать длинный язычок. На волю? Это ты так называешь свой мир? Душные города, квартиры-клетки, машины-убийцы и рабский труд на других. Нет. Для меня воля - это возможность жить и мыслить без ограничений. Не работать и получать все, что пожелаю.

- Именно поэтому ты решила не взрослеть?

- Вот. Ты второй раз не дура. Понимаешь, кому в вашем мире разрешено все - детям. И я решила остаться ребенком навсегда.

- Разве это возможно?

- Конечно. Природа создала нас совершенными для совершенного мира. Но вся беда в том, что мир изменился в худшую сторону. Пойдем, я покажу тебе дерево жизни, - малявка растоптала все слепленные пирожки и потащила меня за руку в дальний угол комнаты.

Там действительно в детской колыбельке росло деревце, листьями похожее на лимон.

- А это что? Торф? - я пальцем ткнула в пористую почву.

- Нет. Мои какашки. Ты потом будешь удобрять мое деревце?

- Конечно, - я внутренне улыбнулась, представив процесс обкакивания детской колыбели.