Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » Современная проза » Она что-то знала - Татьяна Москвина

Она что-то знала - Татьяна Москвина

Читать онлайн Она что-то знала - Татьяна Москвина

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 61
Перейти на страницу:

«Лучше бы Фанардин оказался прав», – подумала она.

– Теперь мы пойдём вверх по реке, – сказал Грэнджер. – И помните одно: сами по себе мы ничего не значим. Не мы важны, а то, что мы несём в себе.

Рэй Брэдбери. 451 градус по Фаренгейту

Как правило, гений – это количество; потрудись за-ради ярлычка с приговором как следует, и попадёшь в кроссворды: пишешь пьесы – не меньше двадцати, картины – изволь сотнями, а то чем наполнять американские галереи изготовитель музыкальных опусов обязан добраться до трёхзначного числа, прилежно чередуя удачные с неудачными, а то для чего музыковеды на свете; однако попадаются и тут исключения, выскочки, романтические шуты вроде А. С. Грибоедова. Автор единственной пьесы исстари пользуется на Руси всеми привилегиями гения, не выполнив ни одной обязанности. Яков Фанардин, сочинивший двадцать три романа и проживавший на углу Английского проспекта и канала Грибоедова, иногда с грустью думал об этом. О канале или проспекте он и не мечтал, но хоть бы переулок… Красиво же: Фанардин переулок.

Как большинство одарённых русских людей, Яков Михайлович слишком многого хотел от жизни. А давно известно, что русским, желающим полной смены общественного строя, редко приходит в голову убрать в собственной квартире. Ну до этого ли? Отличная трёхкомнатная квартира Фанардина была запущена катастрофически – классическая экспансия книг и бумаг.

Анна не знала того, что знают все профессиональные журналистки товарного вида – с возрастом интервьюируемого отечественного мужчины опасность сексуальных домогательств возрастает. Вы можете чувствовать себя в полной безопасности с лицами не старше сорока. Далее кривая возможного лезет вверх и резко возрастает после отметки в шестьдесят. К знаменитостям старше семидесяти надо идти подумавши и вооружившись вариантами галантного отпора. Но если ваш герой – бывший сталинский сокол и, стало быть, ему крупно за восемьдесят, вас не спасет ничто. Сила жизни у выживших в двадцатом веке есть величина фантастическая. Шуршащие по своим громадным сталинским квартирам усохшие старички, чья истаявшая плоть уже ничем не прикрывает давно поселившуюся в них нечистую силу, жаждут молодой крови всеми врождёнными присосками и нажитыми фибрами. Некоторые прямо с ходу запрыгивают на даму и впиваются ей в губы.

Анна с такими явлениями не встречалась, но её центры безопасности работали чётко: Фанардин, по её ощущениям, мог посягать, но невинно и не противно.

К визиту Анны Фанардин расчистил уголок на кухне. Его благополучие пришлось на пору середины семидесятых – начала восьмидесятых годов, о чём говорила небольшая коллекция гжели, крупный советский телевизор последнего призыва и белые крашеные полки. В коридоре им встретилась старая немецкая овчарка с отвисшим брюшком. Собачка хорошо и разнообразно пожила. Чтоб лаять – так это даже не обсуждалось.

– Это моя старушка Эльза. Чего я с ней натерпелся, вы не представляете. Весь Союз писателей потешался над «Яншиными щенками»… Главная заповедь всякой порядочной женщины – это давать редко и грамотно. А моя собачья Марлен Дитрих давала часто и без разбору. Не пойми что рождалось, вроде нас, советских людей… Тоже новую породу вывели – хрен с редькой на берёзе… Ну что, Анечка, коньячку?

«Одну рюмку выпью», – решила Кареткина.

– Вот, приготовил для вас, – и Фанардин, быстро и чётко отработав экспозицию разговора, из которого выяснилось, что Анна училась в Университете, была замужем и политикой не интересуется, притащил груду старых фотографий. – Это вот незабвенные шестидесятые, самый конец.

С фотографий на Анну смотрели смешно одетые и раскрашенные девушки – вдвоём, втроём, вчетвером, с молодым кудрявым человеком небольшого роста (э-э, Яков Михайлович, да это вы…). Фанардин комментировал.

– Их было четверо, девичий бор, кружок, тайное общество, можно сказать. Учились в одной школе. Лиличка, потом Роза Штейн – видите, какие резкие черты, ей здесь восемнадцать, а кажется верных тридцать, да? Круглая отличница, вся из ума прям сшитая. Я её боялся до энуреза. Алёна Царёва – чудо. Был бы скульптором, взял бы её для символа России. Коса какая, чувствуете? Сейчас уже нет, конечно, косы-то. Ну и… Марина…

– Господи, – сказала Анна. – Я сейчас только вспомнила. Марина Фанардина, актриса… ваша жена?

– Пять лет в колонии строгого режима, – усмехнулся Фанардин. – Это я так называю этот брак. Никогда потом не встречал более красивой и более ужасной женщины – да и не искал. После Марины мне, кроме покоя, ничего не хотелось уже никогда.

– Дружили в молодости, а потом, как это бывает, жизнь развела наш «девичий бор»?

– А вот как раз не так, – ответил Фанардин. – Они всегда держали связь между собой. Более того, мне известно, что накануне смерти Лилички и Роза, и Алёна, и Марина навещали её и провели с ней почти два дня. Понимаете, это было непросто – их союз. Даже мне, ближнему, они всего не рассказали.

– Простите, Яков Михайлович, что это значит? Кружок в греческом стиле, что ли, сафическая дружба? В конце шестидесятых?

– Нет, это вряд ли. Разве что Марина могла из любопытства, из мерзкого холодного любопытства, которое в ней, кажется, до сих пор не перевелось. Но не девочки. Нет, в их кружке была другая тайна.

– Тайна? – с изумлением переспросила Анна. – Не какой-нибудь дурацкий фанатизм, не девичий зуд общения, проходящий после свадьбы, – самая настоящая тайна?

– Да. Я ведь тоже сначала с юмором и раздражением смотрел на закадычных подружек своей жены. Раздражало их влияние – Марина без их согласия не выходила за меня, а согласия они не давали полгода. Меня Роза невзлюбила, а Роза была головой компании, как Лиличка – совестью, Алёна – душой, а Марина… не знаю. Чёртом, наверное…

Вот что рассказал за коньячком историку Анне Кареткинои романист Яков Фанардин тёплым осенним днём 200… года.

Лилия Серебринская, Роза Штейн, Алёна Царёва и Марина Иткина (потом ставшая Мариной Фанардиной) учились в школе возле Витебского вокзала. Роза и Алёна – с самого начала, а Лилия и Марина поступили туда после восьмого класса, когда их родную школу в Советском переулке расформировали по причинам, погребённым в пучине времён. В новом коллективе девочек для порядка немного покусали, фигурально выражаясь, но вскоре на их защиту встали две крупные величины, два тогдашних авторитета: Алёна и Роза. Нелепая, бурная, кристально чистая Лиля и ядовитая красавица Марина понравились и всерасширяющейся русской душе Алёны, и всепроникающему еврейскому уму Розы. Девочки образовали прочный кружок. Вскоре одноклассники начали сторониться таинственных заговорщиц, живших в школе, как шар внутри шара. Стоило только тронуть одну, как рядом возникали остальные, готовые к бою и вооруженные презрением.

После школы девочки поступили в разные вузы: Лиля – на географический факультет Университета, Марина – в театральный, Роза – в педагогический, Алёна – в медицинский, со второго раза. Все писали стихи, потом бросили, кроме Лили и Розы, но Лиля сделала небольшую литературную карьеру, с перестройки уйдя в публицистическую и общественную работу, а Роза печаталась редко и в кругах не вращалась. Марина вышла замуж за Фанардина, закончила институт, играла два сезона в Театре имени Ленинского комсомола, развелась и уехала в Москву, где нашла искомую славу и, что было для неё даже важнее, горячие источники постоянного нервного оживления. Алёну много где и с кем крутило, после чего она отъехала в православие и с мужчиной схожей судьбы отбыла в глубь России. Роза учительствовала, переводила, жила одиноко и замкнуто, и в последние годы вроде бы поплыла умом. Сорок с лишним лет девочки, превратившиеся в молодых, затем среднего возраста, затем пожилых женщин, поддерживали дружеские связи и помогали друг другу.

В конце сентября 200… года, точнее – 28 сентября Марина позвонила Фанардину и сказала, что она в Питере и гостит у Лильки. Фанардин лежал в больнице и разговор помнит неясно, тем более Марина всегда предпочитала общаться глубокой ночью, когда добрые люди, напившись водки, спят зубами к стенке. Триста дней в году Фанардин придерживался этого золотого образа жизни, но на этот раз пришлось оригинальничать поневоле, и он не без любопытства наблюдал за благодетельным влиянием на душу бессмертных капель Морозова.

Марина рассказывала, что Лилька такая же дура, как была, что Лилькин секретарь Витасик – сволочь и проходимец, что последним подвигом Лили стало перевоспитание брачного афериста Василия Бронного и ещё много чего, но тут Яков Михайлович вырубился. 30 сентября утром секретарь Витасик обнаружил мертвое тело Лилии Ильиничны Серебринской, в лиловом трикотажном платье от Лилии К… …ко – единственная модная вещь в спартанском гардеробе публициста. На прикроватном столике, под букетом из четырёх белых лилий, лежал листок бумаги, где рукой Серебринской было написано следующее:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 61
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Она что-то знала - Татьяна Москвина торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит