Враг за спиной - Кирилл Архангельский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Весь день ушёл у мужчины, чтобы добраться до мяса и отрезать себе несколько кусочков – к моменту, когда он закончил, солнце уже начинало садиться.
Глядя на небольшие, кровавые и весьма вонючие кусочки, человека раздирали противоречивые чувства: он безумно хотел есть, хотел до одури, с другой же стороны… Тем не менее, пересилив себя, он запихнул один кусочек себе в рот и принялся тщательно жевать. Мясо оказалось не только вонючим, но и жестким, к тому моменту, когда он нормально его разжевал и проглотил, у него болели от усталости челюсти.
Усталый и изнемождённый, человек завалился спать. Пусть его трапеза принесла ему больше мучений, чем радости, но по крайней мере сегодня, впервые за трое суток, он ложился спать не с пустым желудком.
……………………………………………………….
Проснувшись утром, человек первым делом закинул за щеку кусочек мяса и вышел из пещеры. У него не оставалось сомнений, что его мантия зачарована какой-то магией, поэтому ему было интересно её осмотреть. Для начала он почистил свои руки снегом. После вчерашнего многочасового “разделывания” медведя, все его руки были перепачканы в засохшей крови. И хоть вчера он додумался сначала хотя бы засучить рукава, это не означало, что человек собирался пачкать свою, и так уже не самую чистую, после ночёвки на камне, одежду засохшей кровью. Дальше он попробовал её снять, но наполовину стянув, в него резко, словно ножами впился холод, и мужчина мгновенно отбросил эту мысль.
-Значит придётся тебя осмотреть, не снимая, - проговорил он сам про себя, словно обращаясь к мантии.
Мягкая и невесомая ткань легко болталась под порывами ветра, а расшитые золотыми нитями узоры, казалось, переливались на солнце. По бокам находилось два крупных кармана, которые бесшовно выступали из мантии, словно вырастая, как её продолжение. Когда он вчера в спешке закатывал рукава, он не заметил, что на них с внутренней стороны тоже было кое-что вышито. Только это были уже не узоры, а какие-то два слова, по одному на каждый рукав.
Мужчина внимательно присмотрелся к этим словам, и его сознание любезно подсказало: Хейло – молния, было вышито на левой руке, Цахейло – шаровая молния вышито на правой руке.
-Может быть? – задумчиво произнес человек и вытянув левую руку, громко произнёс, - Хейло!
Ничего не произошло. Ни вспышки молнии, ни грома, даже не появились небольшие молнии, что он видел вчера.
-Хейло! – крикнул он ещё раз, повысив голос, но реакции по-прежнему не было никакой.
-Цахейло!
Никакой реакции.
-Цахейло! – грозно крикнул он.
Ничего.
Человек постарался себя распалить и крикнул гневно:
-Хейло! – ничего.
Требовательно:
-Цахейло! – ничего.
Умоляюще:
-Хейло! – по-прежнему ничего.
Немного спустившись вниз, он отодрал веточку от голого куста и побил себя по одежде, по рукам, лицу, в надежде, что боль даст хоть какую-то реакцию, но её не было. В гневе он отшвырнул от себя палку и уже хотел пнуть какой-нибудь камень, но вовремя остановился – он был босым, и это явно была не самая хорошая идея.
Человек был крайне расстроен. Он был уверен, что мантия волшебная и именно она убила медведя, но как заставить её работать? И что не менее важно – кто же он тогда? Может волшебник? Но почему он ничего не помнит? Почему он не помнит даже своего имени? Как он оказался в этом забытом всеми месте? Такие вопросы редко приходят в голову, когда ты целиком сосредоточен на собственном выживании: ты по колено в снегу, бредешь куда-то в надежде на спасение. Ноги постоянно проваливаются, и вся работа мозга сосредоточена на том, чтобы не подвернуть ногу и не зарыться в снег по самые уши. А в дополнение к этому – ноющий от голода живот и болящие от раскапывания снега пальцы. Кстати, о животе – он сразу же напомнил о себе тупой болью, отогнав в сторону явно не своевременные мысли о собственной личности. В конце концов, какой прок, что он вспомнит кто он, если в итоге умрет от голода? Может у него хотя бы получится развести костёр? Даже немного обжаренное мясо будет явно лучше сырого.
В расстроенных чувствах человек вернулся в пещеру. Он искал в ней что-то что могло бы загореться, чтобы попытаться развести костёр и суметь хоть немного обжарить кусочки мяса. С горем пополам наскребя необходимое количество листочков, веточек и прочего, мужчина понял, что разжечь-то их нечем. Он, конечно, пробовал стучать камнем об камень в надежде выбить искру, или быстро тереть одну палку об другую, но всё это было бесполезно. Здесь была бы очень кстати какая-нибудь молния, но сколько бы он не бил себя палкой, в надежде, что в неё ударит молния, мантия отказывалась распознавать в палке угрозу.
Подавленный человек плюхнулся на пол и закинул за щеку кусочек мяса. Ему нужно было отсюда выбираться. Но куда ему идти? И как далеко он сумеет уйти, прежде чем у него кончится еда. В раздумьях он почесал голову – его длинные и ещё недавно чистые волосы, уже все были перепачканы в грязи и крови, а местами и скрутились в узелки.
Грустно вздохнув, мужчина принялся отрезать себе больше мяса. Завтра он уйдёт из пещеры – холод хорошо сохранял мясо, но как долго оно пролежит, прежде чем испортится он не знал. Как и не знал не привлечет ли запах мяса каких-нибудь диких зверей. Может это бы и обеспечило его каким-никаким питанием, но вряд ли он протянул бы долго. Потратив остаток дня на заготовку мяса в дорогу, человек лёг спать около входа в пещеру, чтобы его разбудили первые же лучи солнца.
Утром человек вышел из пещеры и, всё еще мучимый сомнениями, осмотрелся - перед ним лежала ледяная пустошь, из которой он и пришел. Справа и слева, от него, тянулся горный хребет, что бы дальше с ним не происходило, пещера — это временный вариант. Долго он здесь не протянет, а значит, если быть честным, то и выбора у него нет. Надо отправляться, в надежде найти хоть кого-нибудь, или хотя бы просто лучшее место, где он сможет протянуть
