Необычайны - Дониэль Клейтон

К машине подбежала Риган, ее смуглые щеки влажно блестели от сентябрьской жары. Элла опустила стекло.

– На счастье. – Риган протянула ярко-синий цветок-талисман из Подземного мира. Это было одно из ее любимых растений.

Элла протянула руку, и цветок сам перебрался к ней на ладонь.

– Спасибо.

– Будешь мне писать? – спросила Риган.

– Каждый день.

Машина тронулась с места, и, пока она не повернула к порту, Элла, прижавшись лицом к стеклу, следила за тем, как Риган бежит следом. Жалко, что подруга отказалась ехать провожать ее в порт.

Но в тот самый момент, когда печаль уже почти было сжала ее сердце, на морскую гладь впереди, точно упавшая звезда, опустился дирижабль необычайнов.

У Эллы сладко екнуло внутри. Сегодняшний вечер – самый важный в ее жизни… может быть, даже в жизни всей их семьи.

АРКАНУМСКИЙ ИНСТИТУТ ОТКРОЕТ СВОИ ДВЕРИ ЧАРОДЕЯМ

Автор статьи Ренатта Купер

20 сентября

Вот и наступил первый день нового учебного года в младшей школе Арканума, но не для всех он полон радости. Немало возмущенных граждан соберется с протестом у гигантских небесных врат!

Но почему?

Случилось немыслимое… Учебный центр, существующий двести пятьдесят лет, распахнул свои двери перед чародеями из обычного мира.

После того как выдающийся американский политик-чародей Себастьен Дюран отстоял свое дело в необычайном суде, закон, запрещающий чародеям учиться в необычайных городах, был признан несправедливым и не соответствующим духу Конституции.

В Конституцию была внесена чудо-поправка, и чародеи получили возможность обучаться в Аркануме.

Вот только в школу поступила всего-навсего одна маленькая чародеянка – дочь Себастьена, Элла Дюран.

Храни ее звезды!

Глава вторая

Пристань «Звездная пыль»

Они оказались на пристани в одно мгновение. Только что Элла с семьей неслась в дирижабле по Мексиканскому заливу, и вот они уже посреди Атлантического океана на огромной платформе-пристани «Звездная пыль» ожидают прибытия небесного парома, с помощью которого будет преодолен следующий отрезок путешествия. Из-за сентябрьской жары кожа была липкой от пота.

Круглые звездные фонари над головами сияли, как гигантские светляки. Над волнами мелькали носы других дирижаблей, подвозивших всё новые семьи на платформу, которая росла на глазах, чтобы вместить всех прибывающих. Элла могла поклясться, что ощущает плавное растяжение поверхности у себя под ногами.

Ее будущие товарищи с первого уровня обучения, все в белых мантиях и с чудо-чемоданчиками, были готовы вспорхнуть, точно стая голубей, и умчаться ввысь в любой момент. Элла покосилась на свои чаросундуки – рядом с чемоданами они смотрелись нелепо. Девочка глубоко вздохнула, расправила новую форменную мантию и попыталась накинуть капюшон на свои длинные кудри. Пальцы дрожали от волнения. Больше не будет никаких стеганых фартуков, чародейных жакетов и колец с памятками о каждом члене семьи. Начинается что-то совсем новое, совсем другое.

– Раз в неделю я буду ждать от тебя письма со звездной почтой, малышка, – настойчиво сказала мама.

Элла посмотрела на нее, такую бледную в лунном свете. Даже расстроенная, она все равно была до невозможности красива.

– Да, мама.

– Стать первой – огромная ответственность. Ты будешь представлять там не только себя, но и всю нашу семью. – Теплая папина ладонь опустилась на Эллино плечо.

– Знаю, – сказала Элла.

Уинни дернула ее за руку.

– Что это за люди? – Она показала на спину стоящей перед ними женщины.

– Охранители.

– Это кто? – не поняла сестренка.

– То же самое, что полицейские у незначителей.

Элла подумала, что они похожи на рассерженных игрушечных солдатиков. На мундирах сверкали и переливались золотые бляшки с буквой «Н», и девочке вдруг ужасно захотелось потрогать эту букву.

– А зачем они тут, с нами? – Уинни прижалась к сестре. – Мне не нравятся их странные собаки. – Некоторые охранители держали на поводке красноглазых волков. – И птицы у них злые.

Охранители выпустили в небо воронов, и те следили за прибывающими дирижаблями.

Мама цокнула языком:

– Болтай поменьше. Это тебя не касается. Они здесь для того, чтобы все прошло гладко.

Элле не хотелось даже приблизительно представлять, что может означать «не гладко». Она все продумала заранее: одежду, в которой будут провожать ее родители и сестра; собственную прическу – бабушка закрутила ей волосы и вплела в них ленточки на удачу; талисман от Риган – он лежал у Эллы в кармане. Время от времени она совала туда руку и легонько щекотала цветок – ей нравилось, как он поднимает листочки навстречу ее пальцам. Как будто Риган берет ее за руку.

Этот вечер должен получиться безупречным. И Элла тоже будет безупречна.

Девочка помахала зевакам, толпящимся на соседних пристанях, – нужно хоть «здрасьте» им сказать, раз уж они так уставились. Люди держали какие-то таблички и плакаты, но она, даже прищурившись, не могла разобрать, что там написано. И чем сильнее она всматривалась, тем плотнее и гуще становился ночной воздух. Интересно. Наверное, какая-то хитрость необычайнов. Сколько еще ей предстоит узнать!

– Ты видишь, что там написано? – спросила Элла у папы.

– Нет, – ответил он. – Наверняка что-нибудь не стоящее внимания.

Элла улыбнулась толпе так широко, как только могла, и держала улыбку сколько было сил. Небесные паромы для прессы носились над головой, то и дело сверкали фотовспышки, и каждую минуту в вестибоксы поступала очередная новость.

Папа показал на луну:

– Я так счастлив, что полечу!

Арканумские паромы должны были вот-вот прилететь и забрать их. Мама любила повторять примету о чайнике, который никогда не закипает, пока за ним следят, но Элла была уверена, что плотные облака засияют и расступятся прямо у нее на глазах, пропуская летучие суда. Она умирала от нетерпения и предвкушения.

На возвышение поднялся смуглый мужчина в чалме, и толпа качнулась к нему.

– Добро пожаловать, добро пожаловать! Чудесная ночь… Я бы даже сказал, необычайная… Именно так я и скажу. – Мужчина взмахнул руками. – Выстраивайтесь в очередь вот с этого места. Прямо отсюда. Пожалуйста, называйте свои фамилии.

Возле его плеча завис сияющий свиток. Элла знала, что ее имя там тоже есть.

– Элла, Элла. – Уинни сунула ладошку в свободную ладонь сестры. – Смотри, у тебя звезды на платье. Когда эти штуки, – она показала наверх, где парили звездные фонари, – приближаются, их становится видно.

– Это не платье, это необычайная мантия, – поправила Элла, поскольку старшим сестрам полагается следить, чтобы младшие не говорили глупости.

Уинни снова потянулась к мантии, но Элла отодвинулась от ее пальчиков:

– Испачкаешь.

– А я не хочу носить белую мантию.

– Все ученики первого уровня ходят в белых, – объяснила Элла.

– Я хочу голубую, потому что это мой любимый цвет. – Глаза Уинни наполнились слезами.

– Голубые носят на третьем уровне, а ты пока вообще слишком мала для Арканума, – напомнила Элла, но теперь ей стало от этого немного грустно.

Чаще всего Уинни раздражала Эллу. Вбегала в ее комнату без спроса, ныла и клянчила, чтобы с ней поиграли, повторяла все за старшей сестрой. Но сейчас, глядя на других ребят на пристани, Элла вдруг задумалась, сколько у нее появится новых друзей и как скоро это случится. Она уже скучала по Риган и где-то в глубине души догадывалась, что, наверное, будет скучать и по сестренке. Уж кто-кто, а Уинни всегда останется ей лучшим другом, что бы ни произошло.

Чей-то возглас вывел Эллу из задумчивости. По толпе пробежал шепот на сотнях разных языков. Это мамин дружок, аллигатор Стручок, выбрался из воды на пристань, взволнованно стуча хвостом.

– Ну наконец-то, – сказала мама. – Устал плыть на такой глубине? Стареешь, братец. Только-только успел, чтобы проводить нашу девочку.

Стручок фыркнул.

Несколько человек опасливо попятились, другие, наоборот, придвинулись ближе, чтобы получше рассмотреть аллигатора.

Элла читала, что большинство необычайнов держат домашних животных или даже чудовищ, но только у чародеев есть спутники – двойники их душ в облике