Девять дней - Анна Моис

Надеюсь, они не повторялись в отъезде.

К дому Хьюс я прибыл на повозке к одиннадцати часам. Дверь открыла горничная. Она проводила меня в гостиную, где мне пришлось ждать мисс Мари полчаса.

— Доктор Филдс, я прошу прощения за столь длительное ожидание, — сказала она и радостно раскрыла руки для объятий, — мне так неловко, что вам пришлось ждать. И я так рада вашему визиту.

Я обнял ее, но не стал долго сжимать в объятиях, как бы мне этого не хотелось. Все же приличия никто не отменял.

— Я тоже рад. Как поездка? — спросил я, сев на диван, но только после того, как это сделала мисс Мари. Она погрустнела и опустила голову.

— О, доктор, — она прикусила пухлую нижнюю губу, — на корабле был припадок, и я едва не задохнулась. К счастью, среди пассажиров был врач. Его имя… — она приподняла голову, показавшись мне загорелей, чем обычно, но столь же красивой и нежной, — доктор Миррер, кажется, или Миррей… — задумалась она.

— Миррер, вероятно, — сказал я серьезно, — я знаю его, он толковый врач. Вам повезло.

Она смущенно улыбнулась, и щеки ее налились румянцем.

— Как он помог вам? — доктор Миррер лучший специалист в области психиатрии.

Он написал трактат о самовнушении, а сейчас ведет лекции в одном из университетов Англии. Я посещал его курсы семь дней. Он показался мне не только хорошим врачом, но и добрейшим человеком.

Мисс Мари смутилась еще больше.

— Он… кажется поцеловал меня, — щеки ее запылали, и она кашлянула.

Я не сдержал смеха, она посмотрела на меня слегка обиженным и возмущенным взглядом.

— О, милая мисс Хьюс, то был не поцелуй, а искусственное дыхание. Он просто, как бы… — трудно было объяснить суть этой процедуры, — протолкнул воздух в ваши легкие, — закончил я. Мисс Мари выпрямилась, как будто все встало на свои места.

— И как быстро это помогло? — спросил я, сделав серьезный вид, чтобы не смущать ее. Мисс Мари пожала плечами, а к ее лицу стала возвращаться присущая ей бледность.

— А что вызвало припадок? — я смотрел на ее красивое лицо, на тяжелые густые ресницы и ярко-розовые пухлые губы. Это, наверное, писать не стоило.

— Чайка, сэр, — сказала она и усмехнулась. Я усмехнулся в ответ.

— Чайка?

— Она вдруг упала прямо на палубу, когда я прогуливалась. Резко свалилась мне под ноги. Так резко и сильно, что ее голову расплющило, и подол моего платья забрызгало кровью. Но потом еще одна, а потом другая. Я даже не знаю сколько их было, я слышала, как люди вскрикивают, а тушки несчастных падают. А потом меня затрясло, и я стала задыхаться.

— Птицы просто так стали падать? — не знаю, почему спросил я. Вероятно, потому что не совсем поверил ей. Но она закивала, как ребенок.

— Хм, — я задумался, — наверное, больная стая, — что ж, я рад, что припадок был только однажды, — я встал и протянул руку.

Мисс Мари тоже вскочила и вложила в мою ладонь свою. Я поцеловал ее руку, намеренно задержав губы на ее нежной коже. Она снова покраснела.

— Если я понадоблюсь, пошлите за мной, — я, наконец, выпустил ее руку и поспешил удалиться.

К своему несчастью, прямо на выходе столкнулся с мистером Хьюсом, братом Мари. Он посмотрел на меня изумленно. Я лишь приветственно кивнул и покинул дом.

Письмо отца Флеккера (продолжение)

Прочитав им записи Ричарда от второго сентября, я окинул всех взглядом. По их встречным взглядам я понял, теперь что-то в их головах прояснилось. Один священник поднял руку, как в школе ученик, и спросил.

— Падающие птицы? Не намекаете ли, отец Флеккер, что мисс Хьюс стала свидетелем знамения? Ибо все это пустые слова, так как нет ни слова в Откровениях о падающих замертво птицах. Это все выдумки и вздор мистификаторов.

Если честно меня захватил азарт. Не судите меня, милая Мари, но я почувствовал себя ведущим большой игры-викторины или головоломки, где игроки пытаются сложить один огромный и туманный пазл воедино. Я заметил, что улыбался только тогда, когда один из священников уставился на меня, вперив осуждающий взгляд.

— Позвольте зачитать вам дальнейшие записи, — сказал я, сделав серьезное выражение лица. Теперь не приходилось ждать их реакции, они были крайне заинтересованы.

Записи доктора Ричарда Филдса (продолжение)

2 сентября

Снова все записываю, едва успокоившись. Срочно нужно написать доктору Мирреру. Он, судя по словам мисс Мари, прибыл к нам на том же корабле, что и она. О, бедная юная женщина! Сколько мучений она перенесла сегодня. Я уже не говорю о безысходном чувстве страха, первобытного страха перед смертью.

После обеда ко мне прибежал мальчик, я дал ему денег. Он кричал, что письмо следует читать сейчас же. Прочитав его, я ужаснулся. Мисс Мари стало плохо и ее бьют судороги, мистер Хьюс просит срочно прибыть. Я — в чем был, — поймал повозку и отправился в поместье Хьюсов, терзаемый мыслями, что могу не успеть. Не передать словами, как сердце мое колотилось, пытаясь вырваться наружу, но я закрыл глаза и медленно досчитал до десяти, дыша ровно и спокойно. Всегда помогает.

Меня ждали уже у ворот. Горничная стояла, нервно теребя фартук. Заметив меня, она радостно воскликнула и побежала в дом. Я за ней. В комнате мисс Мари было темно и холодно, окно раскрыто. Она лежала на полу и билась в конвульсиях, жадно пытаясь вдохнуть воздух. Грудь ее вздымалась. Это значило одно — воздух проходит в легкие, но не выходит оттуда. Она не может не вдыхать, а выдыхать. Ее удерживал старший брат, придавив к полу, чтобы она не поранила себя. На ее шее виднелись порезы от ногтей. Мари выгнулась в неестественной позе, выпятив вверх живот и грудь, отклонив голову максимально назад. Она дергала руками и ногами, но ее брат сидел сверху, прижав собой ноги, а руки он крепко придавил к полу параллельно телу.

— Рич, заклинаю тебя всем, чем только можно, сделай что-нибудь! — воскликнул ее брат, как только я вбежал в комнату.

— Мисс Мари! — я обхватил ее лицо руками, чтобы сфокусировать взгляд на себе, но было поздно. Глаза ее закатились вверх, меня она не видела и, вероятнее всего, уже не слышала.

— Коньяк! Принеси коньяк! — крикнул я горничной, которая всхлипывала, чем еще более нагнетала обстановку. К счастью, она быстро среагировала, и уже через пару минут я смазывал бледные губы мисс Хьюс горьким алкоголем. Но она не реагировала.