Железная правда «Русского кошмара» - Николай Ясиновский

Я в Америке. Но тут начался следующий этап моих мытарств. Во-первых, надо было найти стойку своей авиакомпании. Как оказалось, это было нелегко. Ведь аэропорт Кеннеди – это не Шереметьево, а целый город. С трудом, но я нашел эту самую стойку, где должен был лежать мой билет, который забронировал для меня Джефф. Дело в том, что перед вылетом в Америку Джефф дал мне рекомендации, что конкретно я должен буду сделать по прилете в Нью-Йорк. Это выглядело примерно так: прилетишь, найдешь свою стойку вылета в Спокэн, там будет лежать твой билет, заберешь билет, сядешь в самолет, прилетишь в Спокэн, там я тебя встречу. Единственное, что от тебя требуется в Нью-Йорке – это быстро найти свою стойку, так как твой самолет вылетает уже через час после того, как ты прилетишь. Я нашел свою стойку, сказал, что должен забрать свой билет, работник аэропорта попросил назвать свою фамилию. Мне ответили, что билета на такую фамилию нет. Я стал объяснять, что этого не может быть. Тогда работники взяли мой паспорт и стали искать билет по паспорту. Поиски продолжались больше 40 минут. В конце концов билет нашелся, а проблема была до банальности простой. Дело в том, что билет был зарегистрирован на фамилию IASSINOVSKI, а в паспорте фамилия писалась YASINOVSKI. А так как компьютер ищет данные человека по первым трем буквам, то и билет не могли найти. Но когда билет нашелся, мой самолет уже махнул серебряным своим крылом.

Хочется, конечно, сказать, что сервис в Америке в десятки, сотни раз выше, чем у нас в России. Там действительно каждая компания, будь то авиа- или любая другая транспортная, магазин или парикмахерская, борется за своего клиента. Боролись они и за меня. Поэтому меня пересадили на другой ближайший рейс. И уже через 15 минут я летел дальше. Но, в отличие от рейса, на который я опоздал, этот рейс был не прямой, а с посадкой в городе Pasco. Самолет совершил посадку, большинство пассажиров стали готовиться к выходу. Я спросил первого попавшегося пассажира: «Это Спокэн?», – мне ответили: «Да», – и я вышел. А самолет, оказывается, полетел дальше. Но я- то этого не знал. Вместе с вышедшими пассажирами я прошел в аэропорт и стал ждать выдачи своего багажа. Багаж получили все, кроме меня. Естественно, я обратился в розыск багажа. Мою сумку стали искать, но так и не нашли, ведь она улетела в Спокэн без меня. А так как мой английский был на уровне папуасского, то есть никакой, понять, что я говорю, никто не мог. Тогда я дал визитку Джеффа работникам аэропорта, чтобы они связались с ним. Я попытался объяснить ему, что мой багаж потерялся, на что он ответил: «Ник, это ты потерялся, а твой багаж уже в Спокэне». В аэропорту смеялись все, даже я. Начальник смены сказал мне, что раз в день на Спокэн от автовокзала идет проходящий автобус, но в нем не больше 2—3 свободных мест, а желающих в 3—4 раза больше. Он готов купить мне билет на автобус, а там – как карта ляжет. Но в том, что я попаду в автобус, я не сомневался. Ведь в России нам, русским, много раз приходилось работать локтями на остановках и в метро. Опыт не прошел даром. В автобус я зашел первым. Через 8 часов я наконец-то доехал до Спокэна. Уставший, голодный, выжатый как лимон, но счастливый. Счастлив не потому, что я в Америке, а потому что мои мучения наконец-то закончились. Джефф меня встретил вместе с Аркашей Колтуном. Аркадий в советские времена занимал должность председателя медицинской комиссии в Федерации бодибилдинга (да, он является родным братом Евгения Колтуна). Естественно, я был удивлен, но потом Аркадий рассказал мне, что тоже тайком охаживал Джеффа, чтобы получить приглашение.

Итак, я в Америке. В Спокэне, штат Вашингтон. Начиналась новая жизнь, и не просто новая: нужно было начинать жизнь сначала.

Мы приехали к Джеффу домой, обсудили мои и наши дальнейшие планы. Джефф предложил для начала две недели отдохнуть. А затем он оформит меня на работу, и я должен буду начать подготовку к ближайшему турниру, который начнется через три месяца. Аркадий жил у Джеффа, а я поселился у друга Джеффа и главного менеджера его фитнес-клубов Randy Camron. Первые 2 недели Джефф водил нас с Аркадием на дискотеку, в рестораны, показывал город. Надо сказать, что город Спокэн – типичный американский город. Все дома в 2—3 этажа, кроме Down Town (центра города). Спокэн – это второй по величине город штата Вашингтон после Сиэтла. Но, в отличие от Сиэтла, где практически нет зимы, за что его и называют evergreen state («вечнозеленый штат»), Спокэн имеет все 4 времени года. Очень теплое лето и очень снежная и мягкая зима. И таких перепадов температуры, как в Москве (сегодня может быть минус 20, а завтра плюс 5) там нет. Это очень благоприятно сказывается на тренировках и вообще на общем состоянии здоровья. Вообще, надо сказать, что перепады температур в штате не более 2—3 градусов, и это характерно для всей Америки.

Вообще, не жизнь была, а малина. У Рэнди уровень моего проживания сильно отличался от проживания Аркадия. Дело в том, что Рэнди мне сразу сказал, что не имеет столько денег, сколько у Джеффа. Поэтому за квартиру я платить не буду, но еду я должен буду оплачивать 50 на 50 с ним, а все остальные расходы – сам (одежда, телефонные звонки в Россию и т.д.). Аркадий же жил на полном обеспечении Джеффа. К тому же Джефф купил Аркадию недорогую машину. Две недели прошли быстро. И я вышел на работу в качестве фитнес-директора. И параллельно стал готовиться к соревнованиям. Что же касается соотечественников, то их, кроме нас с Аркадием, не было. И это скорее положительный момент. Ведь я знал наших, которые прожили 15—20 лет в Америке и не знали английского языка из-за огромной диаспоры: когда много русскоговорящих, зачем учить английский? Я же всегда придерживался одной поговорки: «Хочешь победить врага – выучи его язык».

Поначалу работать было очень тяжело. Ведь надо было много общаться с клиентами клуба, которые подходили с вопросами о тренировках, о питании, да и просто поговорить о России. Но с моим английским это было невозможно. Американцы что-то говорили, я делал умное лицо, показывая, что все понимаю, хотя ни черта не понимал. Все свое свободное время я проводил у телевизора, вслушиваясь в американскую речь. По TV я не только слышал речь, но и видел картинку, которая показывала ситуацию, и еще я видел жесты людей. Но больше всего с языком мне помог Рэнди. Он объяснял значение слов: объяснял их жестами, рисовал на бумаге или подбирал похожие по смыслу слова. Рэнди был очень терпеливым. Через полгода все это стало приносить плоды. Сначала я стал понимать американцев все больше и больше и постепенно начал говорить. Мозг человека и сам начинает перестраиваться в экстремальных ситуациях. И все же первые полгода проживания в Америке я был подобен немому.

Тренировки же мои шли своим чередом. Питание было шикарным, в отличие от России, где приходилось гречку и мясо доставать по блату, как и многие другие продукты. У меня было такое спортивное питание, какого не было даже у спортсменов олимпийской сборной Советского Союза, ну а фармакологию я привез с собой. И еще я тренировался на таких тренажерах, о которых в СССР могли только мечтать. Мой вес и мои объемы росли каждый день. В штаты я приехал после сильной болезни и весил 70—72 кг. Через 2 месяца я весил уже 96 кг. И на соревнованиях выступал с весом 89 кг. К своим первым турнирам в Америке я готовился как никогда в жизни. Все, что я знал – это то, что легко не будет. Ведь это Америка, и уровень соревнований здесь выше. Но я должен был показать американцам, что и в Советском Союзе есть классные культуристы. Я должен был показать Джеффу, что он не зря пригласил меня в Америку. Готовясь к своему первому турниру в штатах, я не думал, выиграю или проиграю, я должен был выступить достойно, а для меня слово «достойно» означает победу. И если я даже занимал 2-е или 3-е, или б-е место, конечно же, ругал себя, но в глубине души только я мог оценить себя и сказать: «Ты выступал достойно». И если ко мне подходили знакомые, друзья и говорили, что я выглядел классно, хорошо или еще как нибудь, то я их не слушал. Потому что моя планка самооценки не основывалась ни на лести, ни на жалости, ни на дружбе. Я хотел бы привести несколько примеров.

Когда проходил чемпионат Европы в С.-Петербурге и я занял 6-е место, я был недоволен собой, но понимал, что выступил достойно, так как это была точно не моя вина, а В. И. Дубинина. Перед выходом на сцену он подошел ко мне и сказал: «Коля, давай покуражься на сцене, заведи публику». Я спросил его, могу ли я спрыгнуть с подиума и походить по сцене. Он ответил: «Да». Но по правилам соревнований это было запрещено, и вместо того, чтобы быть в тройке, я улетел на б-е место. Потом, уже за кулисами, Аркадий Колтун, Саша Назаренко, да и другие рассказывали, что, когда я спрыгнул с подиума, у Сантохи (Рафаэль Сантоха – он тогда был вторым человеком после Бена Вейдера) аж глаза на лоб вылезли от удивления. И еще один момент. Со мной в одной категории выступал Айн Паво из Эстонии, но тогда это был Советский Союз, и мы были с ним из одной команды, и за кулисами решался вопрос, кто будет первым в категории – я или Айн, так как ставить двоих из одной сборной в первую тройку было нельзя. Сантоха был против, а после того, как я спрыгнул с подиума, вопрос решился сам собой. Я ни в коем случае не хочу здесь сказать, что Айн был хуже меня, он был очень хорошим культуристом, одни икры чего стоили. Но я помню реакцию зала на мое выступление, который кричал, свистел, хлопал. Помню слова Павла Фелибора – на тот момент был уже пяти- или шестикратным чемпионом Европы, который выступал в моей категории. И на разминке он подошел ко мне и сказал: «Ты будешь первым. Я уже много лет выступаю на соревнованиях и кое-что понимаю». Вот такой вот судейский разворот. К слову: мне часто приходится судить соревнования разного уровня, и я вижу наших молодых бодибилдеров, которые занимают первые места. Но не всегда это можно назвать достойным выступлением. Потому что зачастую даже тот, кто выигрывает, находится в плохой форме, а те, кого он обыграл, еще хуже. Вот и получается, что о таком победителе можно сказать, что он лучший среди худших. Но друзья и приятели подходят к победителю и начинают осыпать его комплиментами, типа: «Ах, как ты классно выглядел на сцене, да тебе не было равных» – и т. д. и т. п. И не дай Бог, если поставят на второе место или ниже. Кто плохой? Судьи! Да, и судьи бывают плохими. Но если только обижаться на судей, то соревнований никогда не выиграть. Прежде всего нужно быть честным перед самим собой.