Место, где земля закругляется 2 (СИ) - Темень Натан

Тюремщик застыл на месте и медленно развернулся. В руке его шипел и брызгал искрами факел. Маленькие чёрные глазки с изумлённым выражением уставились на узника. Как будто вдруг ожил и заговорил человеческим голосом стул или унитаз. Очевидно, раньше итиол не радовал тюремщиков связной речью и разумным поведением.

— Ты это… — неуверенно начал он. — Чего хулиганишь? Смотри, опять маги придут, охладят тебя. Не обрадуешься. А мне за это вставят по самое небалуйся. Мне оно надо?

Детина побагровел от злости, подступил к решётке и, ловко выхватив дубинку, простучал ей по прутьям. Игорь едва успел убрать руки.

— Позови главного! — рыкнул он, не сбавив тона.

Ключей на поясе у тюремщика не было. Это делало бесполезным первоначальный план. Так что сейчас всё зависело от того, получится ли выбраться отсюда, а для этого нужно было удержать внимание этого верзилы. Может, хоть какая-то польза будет от унылых курсов по всякой психологии и прочему управлению людьми. А этот детина явно не блещет интеллектом. И, при всей своей звероподобной внешности, наверняка трус и поддаётся влиянию. Главное, не дать ему опомниться.

— Твой начальник. Позови его. Позовёшь — наградят. Не позовёшь — тебе крышка. За то, что не доложил. Вернёшься обратно, откуда пришёл.

Что-то из сказанного задело-таки тюремщика за живое. Детина побагровел ещё больше, бычья шея его покраснела, маленькие глазки вытаращились на узника.

Игорь добавил ещё что-то, он говорил коротко, хлёстко, чтобы впечатать свою мысль в маленький мозг тюремщика. Когда он умолк, верзила попятился, не отрывая глаз от узника, потом неловко развернулся и убежал в темноту, разбрызгивая искры от почти прогоревшего факела.

Стало темно, но на душе у Игоря полегчало. У него появилась надежда. Внезапно одна мысль, что всё стучалась в его сознание во время разговора с тюремщиком, вспыхнула в мозгу. Как там сказал этот верзила — что-то насчёт кормёжки? Перед казнью тебя накормят…

Игорь мгновенно вспотел. Провёл скованными руками по голове, сжал ладонями виски. Перед казнью. Услуга, оказанная идиоту, вернулась к нему в полной мере. Он приговорён к смерти, и кто знает, кто из них проживёт дольше — он или несчастный дурак итиол.

Глава 2

Судьба тасует карты, а мы играем.

А. Шопенгауэр

Тюремщик всё никак не возвращался. Пока время шло, Игорь приготовился ко всему. Сгниёт он здесь, в этой вонючей каменной дыре, отправится на виселицу или на костёр — он не будет мякнуть, как прокисшее желе. Помирать, так с музыкой.

Он проверил цепь, снова и снова перебрал её в руках, звено за звеном. Тяжёлые кованые звенья побрякивали в пальцах, отмеряли секунды похоронным звоном.

Выдернуть кольцо из стены оказалось невозможно, как ни старайся. Но цепь была достаточной длины, чтобы подойти к решётке вплотную.

Игорь ещё пошарил по полу в поисках чего-нибудь полезного. Ощупал каждый клочок камня. Ничего не попалось, ни завалящей ложки, ни вилки. Только миска для воды, и та глиняная. В похожие наливают воду для собак.

Он попробовал разбить миску — вдруг получатся острые осколки. Но миска просто развалилась в глиняное крошево. Жалкие остатки протухшей воды расплескались по камню.

Зажмурившись от досады, Игорь сжал в пальцах обломки. Глина крошилась в сильных руках итиола. Он растёр её между ладонями. Крошка сыпалась в мокрую лужицу на полу под ногами. Шлёп. Шлёп.

Он подобрал мокрый комочек. Глина. Необожжённая глина, красновато-коричневое месиво под ногами. Игорь поднёс замазанные глиной ладони к лицу. В темноте трудно было что-либо разглядеть, но ему показалось, что кожа заметно потемнела. Ну конечно. Окрасилась в соответствующий цвет. Не самый приятный, но заметный.

С решимостью отчаяния Игорь собрал получившуюся кучку и хорошенько замесил.

— Сейчас, сейчас… сейчас, — пробормотал он себе под нос, тщательно разминая комочки. — Где наша не пропадала… слепим всё что надо из говна и палок…

Магия. Здесь она действует через заклинания. Бумажки, куски пергамента, любой материал, на котором можно написать слова. Или нарисовать картинку — как её нарисовал рыжий принц Сухих земель. В виде дракона и дуба с золотой цепью.

Он может сделать себе подобное.

Да, те картинки были пропитаны копотью от магического ветра и мощным электрическим разрядом. Но утопающий хватается за соломинку. Если тебя вот-то отведут на эшафот, сомневаться некогда.

Свет. Ему нужен свет. Хотя бы немного — чтобы видеть, что он делает. Чёрт, пресловутому принцу из книжки было легче — у него была куча соломы. А здесь… Что у него есть, кроме своих цепей и жалких лохмотьев?

Игорь стянул с себя тряпку, бывшую когда-то рубашкой. Не солома, но наверняка способна к возгоранию. Должна гореть. Обязана.

Так, что ещё? Кремень и кресало. Он сжал в руке цепь и ударил по стене. Ещё раз. И ещё. После нескольких ударов ему удалось высечь крохотную искру. Так. Нужно поправить направление удара. Ещё раз.

Он весь взмок, разбил себе костяшки пальцев, но у него получилось. Тюремная камера — каменный мешок, казалось, была создана для этого. Эдакое большое кресало и кремень. И в центре всего — человек с мозгами.

— Приятель, да ты гигант мысли! — отдуваясь, сказал Игорь сам себе, глядя, как тлеет и потихоньку разгорается в темноте камеры рукав его ветхой рубашки.

Света от тлеющего полотна было немного, но даже при этом жалком огоньке Игорь увидел, что глиняная смесь получилась так себе. Вода размягчила материал, из которого была слеплена миска, но этого было недостаточно. Кучка рассыпалась на бурые комки. Ей не хватало цвета и вязкости.

Он зарычал, глядя, как истлевает единственный горючий материал в этой богом забытой камере. Скоро «топливо» кончится, и хорошая мысль пойдёт псу под хвост.

Штаны. Он торопливо сорвал с себя ветхие портки. Всё равно никто его не видит. Да и какой вред от этого дикого стриптиза — на виселице болтаться можно и без штанов, а тюремщиков ничем уже не удивишь.

Оставалось только одно. Игорь вцепился зубами в запястье. Слава богу, зубы были на месте. Как бы ни буянил в его отсутствие итиол, улыбку ему тюремная охрана не попортила.

Солёный вкус крови заполнил рот. Игорь, как обезумевший вампир, впился в ранку на руке. Когда крови вперемешку со слюной набралось побольше, он сплюнул на кучку мокрой глины.

Пусть у него нет молнии и магического ветра. Зато есть кровь итиола, которого много раз било магическим разрядом. Который был связан с Кораблём Смерти узами, наложенными сумасшедшим верховным магом Анклава.

Пришлось повторить операцию несколько раз, пока смесь не получилась нужной вязкости и густоты. Кровь придала новый оттенок глине.

Он тщательно перемешал получившуюся краску в свете импровизированного костерка. Штаны горели даже лучше, чем рубашка.

Игорь расправил на полу оторванный от рубахи лоскут. Белой ткань была когда-то давно, но всё же она оставалась достаточно светлой.

Теперь нужно было сосредоточиться. Он вдохнул и выдохнул несколько раз. Заставил себя забыть о вони, холодном камне, темноте и даже грядущей казни. Потом зачерпнул кончиками пальцев краску, замешанную на собственной крови.

Первые картинки вышли похожими на тряпки, о которые кто-то вытер испачканные в дерьме руки. Но потом дело пошло на лад.

Наконец Игорь выдохнул, отёр потное лицо локтем — ладонью лучше было не пользоваться — и оглядел получившееся полотно.

Рисовать он никогда особенно не умел, но здесь это и не требовалось. Кусок ткани, разделённый на неровные квадраты, заполнили рисунки.

На некоторых были изображены слова, и даже несколько иероглифов. Нельзя знать наверняка, что сработает, и сработает ли вообще. Но — утопающий хватается за соломинку.

Остаток краски Игорь нанёс себе на кожу. Соскрёб с каменного пола остатки, и разрисовал себе лоб, щёки, и все места, куда смог дотянуться, чувствуя себя одичавшим бойцом-коммандо из известного фильма.