Розы для Магистра. Роман для взрослых - Владимир Козлов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Всё случилось Толечка, я стала женщиной, а ты мужчиной, – открыв глаза, держала она большой кусок ваты в крови перед лицом своего одноклассника.
– Нет мы пока с тобой не мужчина и не женщина, так как не испытали вкус неземного блаженства, – сказал с досадой он.
Раньше он почему-то считал, что Плеханова уже пробовала мальчиков, которые постоянно вились перед ней.
– Не спеши? – я пойду, вымоюсь и мы с тобой вместе на небо полезем.
– Хорошо иди, а я закрою глаза и буду ждать тебя, а мать твоя не придёт случайно? – испуганно спросил он.
– Нет, она на пять дней уехала в Ленинград на экскурсию, и приедет только после восьмого марта, – успокоила она его.
– Тогда иди быстрее в ванную.
После ванной их юные тела вновь соединились, и Толик достиг своей цели, не поняв, достигла ли того – же Плеханова. Но по температуре её тела, которое было похоже на печку, он понял, что с ней произошло, то же, что и с ним.
– Я теперь понимаю, почему мне мама говорила, какое большое счастье быть женщиной, – еле ворочая языком, проговорила она. – Мама мне говорила, что вначале может болью отозваться шаг к женскому совершенству, а потом пойдут ежедневные праздники. Ты только никому не рассказывай о нашем с тобой сближении? – повторила она свою просьбу.
– Я, что на придурка похож, – буркнул Толик.
Он подозрительно на неё посмотрел и тихо спросил:
Нин, а где ты так целоваться классно научилась?
– Этому меня твоя соседка Лиза научила и видала, как мою маму тайком целовали разные мужчины в общежитии. После этого у меня разогрелся интерес, почему людям хорошо бывает, когда они целуются, скрыто, чтобы их никто не видал.
На следующий день в школе, ни Толик, ни Плеханова друг к другу не подходили. Они были, словно чужие, будь – то с ними и не было перед этим днём интимной близости. Толик такое поведение со стороны Плехановой расценивал, как конспирацию и был рад, что она его освободила от лишнего обращения к ней. Ни транспортира и вообще ему ничего не надо было от неё. На последнем уроке литературы ему на парту упала записка. Развернув, её он прочитал.
Магистратов!
…После школы жду тебя у себя дома. Я тебе исполню свой романс «Очарование», к которому слова и ноты сама написала. Ты будешь первым, перед кем я его исполню. Мои родичи утром уехали в область, на торжественный вечер, посвящённый восьмому марту, и я буду дома одна воодушевлённо ждать тебя.
Марина.
– Пошла волна конспиративных встреч, – подумал Толик, – и на обратной стороне записки написал:
…Обязательно буду и твой романс «Очарование» согласен слушать вечно, обняв тебя за плечи.
Толик.
Свернув записку в трубочку, он отправил её назад Сухачёвой по воздушной почте.
С нетерпением он дождался конца уроков и без оглядки бросился переодеваться домой.
Дома в это время никого не было.
Он вначале примерил новый костюм с бабочкой, который ни разу не одевал, но посмотрев в зеркало, передумал и облачился в спортивный костюм. Взяв со старого рояля, хрустальную вазу, он завернул её в слюдяную бумагу и уложил в спортивную сумку.
На выходе из подъезда он столкнулся с Плехановой:
– Куда это ты направился? – заносчиво спросила она.
Не ожидавший такой встречи, он оторопел.
Посмотрев на Плеханову, он увидал у неё в руках портфель.
«Дома ещё не была, – подумал он, – знать следила за мной от школы».
Плеханова смотрела на него с явным недоверием.
– Я в спортзал в двадцать вторую школу пошёл. У нас матчевая встреча сегодня с ними по баскетболу, – соврал он.
– Ну – ну, иди, только смотри не промахнись мячом, а то опозоришься, смеяться потом будут все, и октавы не перепутайте с Сухачёвой на баскетбольной площадке, – сказала она зло, и круто развернувшись, пошла к своему дому.
«Странно, откуда она узнала про Сухачёву? – подумал он, – наверное, видала, как мы с ней перекинулись на литературе записками. Неосторожно я поступил, нельзя было расстраивать Плеханову. Как бы она со зла чего не натворила с собой. Были случаи в городе, когда девчонки из-за любви вешались на петле. А может у нас с ней любви, и никакой не было, а просто праздное любопытство к противоположному полу», – успокоил он себя и зашёл в жёлтый дом на улице Герцена, где жила одноклассница Марина.
Тогда он не подозревал что, переступая порог этого дома, он идёт прямым ходом к большим неприятностям и своему юношескому позору, которым его одарит школа и комсомол. И винил он в этом только себя, считая, что все возникшие неприятности на пустом месте не возникают. И что только он лично является главным автором всех своих неприятностей.
….Марина в этот день, не будет ему исполнять свой романс. Она покажет ему мамины книги по гинекологии, о существовании которых он и не подозревал. Сама же Марина в отношении секса была теоретически намного опытнее Толика, хоть на поверке и оказалась девочкой. Она не вскрикнула от первой женской боли и не напугалась при виде алой крови у себя в промежности. Испуг к ней пришёл, когда она открыла при Толике свой портфель, чтобы они на записке оба поставили число и свои автографы в тот день седьмого марта, когда они стали взрослыми людьми.
– Это не мой портфель, – заплакала она. – В раздевалке мы с Плехановой нечаянно обменялись, наверное? Что теперь будет, если она найдёт нашу записку? – вытирая пальцами слёзы, говорила она. – Плеханова болтушка, она непременно растреплет всей школе об этом и если слух дойдёт до моих родителей, я представляю, какая катастрофа может произойти в нашем доме.
– Не бойся Марин, – успокаивал её Толик, – я сейчас возьму твой портфель и обменяю его у Плехановой на твой портфель. И почему ты думаешь, что она обязательно должна найти записку там? – спросил он.
– Записка лежит в кошельке, и она без раздумий заглянет в него. Тебе к ней не надо идти, – будет только хуже. Я это знаю, потому что вижу, как она открыто, бегает за тобой. Пойду я к ней сама и скажу, пускай она забирает кошелёк с деньгами себе, а записку отдаст назад. А может она, и в портфель не заглядывала, и не подозревает, что мы с ней обменялись случайно? – обрадовалась она внезапно пришедшей ей мысли.
Но Толик был другого мнения на этот счёт. У него не выходили из головы слова Плехановой.
«Не перепутайте октавы с Сухачёвой».
Его тревоги были не напрасными. Девятого марта на уроки не пришла Плеханова, но зато появилась её мать с портфелем Сухачёвой.
Первым уроком была по расписанию история.
Плеханова вошла в класс, поздоровалась с учителем – старой девой, Верой Георгиевной, и спокойно повернувшись к классу, заявила:
– Ребята, Нина Плеханова в вашу школу ходить больше не будет, – открыла она портфель Марины и, вытащив оттуда небольшой газетный свёрток, продолжила: – По причине, того, что ученик вашего класса Магистратов, сломал ей шестого марта целку.
Она развернула газету и показала всему классу запекшую кровь на вате.
Плеханова не понимала, отчего весь класс зашёлся от неудержимого смеха, и почему Вера Георгиевна напористо выпроваживала её из класса.
– Ничего я смешного в этом я не вижу, – отстранила она Веру Георгиевну от себя и подошла к парте Сухачёвой, положив перед ней её портфель.
– Тебя девочка это тоже касается, – сказала она Марине, – этот пай мальчик способен сотворить и с тобой гнусный поступок. Не смотри, что он из богатой и важной семьи. Все богатые думают, что им всё дозволено. Но это не так, я сегодня – же пойду к твоему отцу напишу заявление и отдам ему записку, какие вы пишите друг другу с этим супчиком.
– Дура рыжая, – крикнул вгорячах на Плеханову Толик и выбежал из класса.
…После этого случая он не будет больше членом комсомола и не сядет за парту в этой школе.
Это было ЧП крупного масштаба, о котором впоследствии долго будет ходить молва по городу, до тех пор, пока в одной из школ группа подростков не изнасиловала девятиклассницу. И только тогда постепенно о нём забудут школы, но не школьницы с которыми он не раз, ходил за диким луком в заливные луга.
А после прихода матери Плехановой в школу, Нину и Толика пригласят на комиссию по делам несовершеннолетних, где её определят учиться в СПТУ, на судового повара в город Рыбинск, а его переведут в школу рабочей молодёжи.
Сухачёву после восьмилетки родители отправят учиться и жить в Ригу, где жили её бабушка и дедушка.
Так впервые Толик пожал плоды женского коварства и понял, что дразнить женщину опасно для здоровья.
***
– Я не хочу яблока, купи мне лучше два пирожка с мясом, – говорила она Толику в зале ожидания небольшого железнодорожного вокзала провинциального городка.
– Сейчас куплю, но вначале скажи, как тебя зовут? – спросил он у обаятельной лет двадцати пяти брюнетки, одетую в красноё лёгкое платье. На ногах у неё были красивые босоножки тоже красного цвета, которые она постоянно протирала носовым платком.