Забирая жизни. Трилогия (СИ) - Бец Вячеслав

– Не знаю. Походу, Паша решил добавить что-то от себя, – пояснил Виктор, умело скрывая своё недоумение и снова взглянул на конверт.

Адрес отправителя и способ доставки сужал круг возможных корреспондентов до нескольких человек, и интуиция подсказывала Виктору, что автором письма был именно Паша. Они служили вместе уже почти два года, и за это время Гронин ни разу не писал писем и не слал смс-ок или сообщений в мессенджерах во время отпуска коллеги, даже если случалось что-то экстраординарное. Он всегда говорил, что в их работе нет проблем, с которыми он не смог бы разобраться сам. Поэтому теперь получение бумажного письма от него само по себе выглядело странно, и факт этот настораживал.

Ира вздохнула и ушла в гостиную, решив не мешать мужу, а Виктор прошёл на кухню, небрежно бросил телеграмму на стол и взялся распечатывать конверт. Из него он вынул небольшой листок и стал внимательно его читать.

«Здарова, Витёк. Не хочу нагнетать, но ситуация, похоже, выходит из-под контроля. Вирус распространяется очень быстро и практически не поддаётся лечению: медики могут только немного притормозить его развитие в организме. Разумеется, правительства не хотят паники, поэтому вовсю кочегарят СМИ, отсюда и басня про волшебный препарат. Знакомые «наверху» говорят, что дело чрезвычайно серьёзное, а количество жертв достигает сотни тысяч. Количество инфицированных вообще уже никто не в состоянии посчитать. Но самое плохое то, что никто не знает, что делать.

Теперь главное. Нас отрезали от любой связи, кроме войсковой ‒ ни мобильников, ни интернета, а войска начали перебрасывать под крупные города.

Вчера я получил приказ о переводе на соседний объект (тот самый) и назначении командиром охраны. Здесь есть несколько башковитых мужиков и все они утверждают, что эпидемию остановить уже не удастся. Они предлагают в случае подтверждения их опасений закрыться в бункере здесь, на базе. Говорят, что ограничение контакта с внешним миром поможет избежать заражения, а в случае активного распространения вируса по воздуху ‒ система вентиляции оборудована многочисленными фильтрами и не должна пропустить заразу извне. Правда, я даже не представляю сколько мы так сможем просидеть, но всё же.

Знаю, о чём ты первым делом подумаешь, но если эти ребята окажутся правы – никакие трибуналы нам с тобой будут не страшны. Нас просто некому будет судить.

Сейчас мы готовим запасы. Того, что у нас есть должно хватить на четырнадцать-шестнадцать месяцев, а это более, чем достаточно. Поэтому бери семью и приезжай сюда. Не знаю есть ли у нас лучший вариант. Поспеши».

Подписи не было, но Виктор и без того прекрасно понял, кто автор письма. Работа требовала умения контролировать эмоции, но если бы Ира видела мужа во время чтения, она пришла бы в ужас от выражения его лица, настолько потрясли Виктора новости Паши. Получается, что апокалипсис всё-таки наступил, и теперь не ядерная война, не метеорит, не землетрясение и не цунами уничтожит мир. Смерть будет косить человечество с помощью маленьких невидимых организмов, которые так просто убивают людей…

Несколько минут потрясённый Виктор простоял в глубокой задумчивости, но потом вспомнил о том, что помимо письма ему пришла ещё телеграмма из штаба. Он положил конверт с листком и взял со стола телеграмму, предварительно догадываясь, о чём в ней говорится.

Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, чего от него хотят. Нужно явиться в штаб не позже двадцать третьего числа. Вопрос, к чему такая спешка, отпал сам собой. Теперь всё и так было ясно. Что ж, придётся ехать прямо сегодня, а то можно не успеть на место вовремя. Виктор нехотя поднялся со стула, засунул письмо Павла в карман и направился в комнату, но остановился на полпути. Подумав пару секунд, он вернулся на кухню и вышел на балкон, стараясь прикрыть за собой дверь так, чтобы жена его не услышала. Затем достал мобильник и набрал нужный номер.

Через несколько секунд холодный неживой голос сообщил ему, что в данный момент связь с абонентом отсутствует. Виктор набрал другой номер ‒ то же самое. Такой же ответ был и после третьего. Вот теперь он заволновался. Поколебавшись немного, он набрал четвертый номер… Послышались гудки, но трубку долго никто не брал.

‒ Да, ‒ наконец, ответил решительный голос.

‒ Привет. Это Витя Романов, ‒ назвался Виктор.

‒ Здарова, Витек. Извини, друг, времени в обрез, так что давай оперативно ‒ что там у тебя? – собеседник говорил быстро: то ли был занят, то ли очень спешил.

‒ Ответь на пару вопросов. Первый – что происходит? И второй – кто и зачем отдал приказ вырубить нашим мобильную связь и интернет?

Невидимый абонент молчал. Пауза длилась секунд пять, после чего из динамика донесся хлесткий приказ оставить его на пару минут. Виктор был слишком уважаем даже на таком уровне, чтобы его могли игнорировать без причины. Он знал это, но никогда не пользовался ни своими связями, ни заслугами. Это был первый такой случай и потому, наверное, ему собирались ответить, даже несмотря на большую занятость.

‒ Витек, расклад такой, ‒ напряженно заговорил собеседник. ‒ Мы закрываем границы и все виды транспортного сообщения, чтобы не допустить заразу к нам. Для этого нам сейчас нужны все без исключения, особенно такие надежные люди, как ты. А по поводу связи ‒ не мне тебе объяснять, что в такой ситуации нужен информационный вакуум, иначе скоро получим панику и дезертирство. Зомбоящик сейчас тоже подрихтуют и выпуски новостей станут «нормальными».

На последнем слове собеседник сделал особое ударение.

‒ Понял тебя, Николаевич. Но ответь честно ‒ закрытие границ и карантин реально могут помочь?

Николаевич, как его назвал Виктор, снова выдержал короткую паузу.

‒ Не знаю, Витя. Честно. Утром был на совещании у Самого ‒ там собрали всех светил нашей сраной науки и задали им конкретные вопросы, жестко задали. В итоге получили ответ, что да, карантин поможет. Главное ‒ локализовать и не выпускать тех, кто уже заражен, а также минимизировать перемещения людей в приграничных регионах, а для этого мы должны мобилизовать все силы…

Собеседник вдруг умолк, но через секунду снова заговорил. В его голосе появились сомнение и подозрительность.

‒ Слушай… Только не говори мне, что ты или Гронин подумываете спрыгнуть с поезда…

‒ Не подумываем, ‒ уязвленным тоном соврал Виктор. ‒ Просто волнуемся за семьи.

‒ Ну и ладушки. Я даже думать не хочу, что такие заслуженные и уважаемые люди способны на нечто подобное. Кто угодно, но только не вы.

От таких слов Романову на мгновение стало стыдно за друга, да и за себя тоже. Однако потеплевший было голос собеседника снова стал подозрительным.

‒ Слышишь, а ты как вообще звонишь? Где находишься?

‒ В отпуске я. В Волгограде. Только что получил письменный приказ возвращаться в часть, вот и решил тебе позвонить.

‒ Понятно. Ну, лады тогда. Давай, дуй на свое место, а меня труба зовет.

‒ Спасибо, Николаевич.

‒ Да не за что. Ну, бывай.

Из трубки полились короткие гудки. Виктор выключил телефон и задумчиво уставился в окно. Кто же был прав? Гронин или человек, с которым он только что разговаривал? Человек этот находится в самых верхах, ежедневно общается с президентом и наверняка знает ситуацию. То, что его голос звучал честно и уверенно это, конечно, ничего не означает ‒ их учили так делать, но все же…

Что ж, в первую очередь Виктор – офицер, о чем Николаевич ему вскользь и напомнил, а офицер должен выполнять свой долг при любых обстоятельствах, невзирая ни на что. Да и реально ‒ не было ещё такой заразы, с которой бы ученые не справились. Справятся и с этой. Надо скорее ехать в часть, связаться с Пашкой и отговорить его от опрометчивых решений. Меньше всего Виктору хотелось, чтобы его друг после всего, что он сделал для страны, попал под трибунал, да ещё и за дезертирство и неподчинение.

Размышляя над этим, Виктор вернулся к жене.

– Ну? Что там? – нетерпеливо спросила Ира, поднимаясь с дивана и делая пару шагов навстречу мужу.