Из миллионов нынче пишущих… - Валерий Кокаровцев

Есть в грибной охоте что-то поэтическое и философское: некоторые картины грибных композиций, как художественные шедевры, порою запечатлеваются в Вашей памяти на многие годы, а порою даже на всю жизнь.

Под старою берёзоюМолоденький грибочекСидит на солнце греетсяПолузакрыв глаза,А по щекам берёзы,По белоствольной кожице,Течёт, на землю катитсяГорючая слеза.Эх ты, беда бедовая,Судьбина ерундовая,такой ещё молоденький,а так недолго жил.А я его сердешного,Умолкшего, поникшего,Безжалостной рукоюВ корзину положил.

В искусстве охоты за грибами мне далеко до моего напарника. Он, не спеша, гордо и уверенно шагает именно к тому месту, где его непременно дожидается непревзойдённый красавец белый гриб, которого окружает не менее великолепная, многочисленная грибная компания.

Мне же остаётся лишь ревновать и завидовать ему, естественно, белой завистью… Свой вожделенный белый гриб я нахожу только после того, как, высунув язык, оббегаю половину леса. А потом опять мотаешься как «бобик», разгребая травы и опавший лист, памятуя то, что ты теперь един в трёх лицах: пинкертон, ищейка и грибной натуралист…

Конечно, в этом «грибном лесном Эльдорадо», и на мою долю достаточно охотничьего счастья. И я ни на кого не в обиде.

Уж близок полдень, жар пылает,Грибник, как пахарь отдыхает,«Благословив» свои трудыСреди красот лесной среды.

Володя достает маленький термосок с «горючим» и две стопки.

– За удачную грибную охоту, Володя?

– Само собой, но есть ещё один повод: у меня сегодня день рожденья.

– Володь, извини, но насколько я помню, твой день рожденья в декабре.

– Да, но если бы не такой же летний день в сорок третьем году, и если бы не мой ротный командир Генка Скворцов, то мы бы с тобой сейчас тут не сидели. Я воевал в этих местах. Тут были страшные бои. Видел почти заросшие, но ещё сохранившиеся с войны ямы? Это бывшие окопы, землянки, блиндажи, траншеи. Я был тогда совсем пацан. Два года себе приписал, чтобы попасть на фронт. В тот день во время очередной атаки немцев меня шарахнуло разорвавшейся миной, а Генка, он сам был контужен, тащил, спасая меня полумёртвого, на себе ползком почти полтора километра. Туда, где сейчас лесной санаторий. Это недалеко от остановки автобуса, где мы дожидались рассвета. Он был старше меня всего на три года, а на фронт попал сразу после окончания консерватории. Кстати, ты слышал… сонату, когда мы шли сюда по дороге?

– Конечно. Я даже посчитал это какой-то мистикой.

– Сначала и я посчитал это мистикой, но потом понял, что её крутили те ребята, которые ехали с нами в электричке. Они прошли впереди нас в дальний лес, там ещё более богатые грибные места. А первый раз в жизни «Лунную сонату» Бетховена я услышал в исполнении Генки в Германии, в городке, который мы взяли с боем в одном уцелевшем, полуразрушенном здании. Была полночь. В окна светила яркая луна, а мы сидели впотьмах, не шевелясь, и слушали Генку, который исполнял её на случайно уцелевшем великолепном рояле. Кстати, когда ты дома играешь лунную сонату, а нам по-соседски через стенку всё слышно, мои домашние замолкают и не мешают мне её слушать.

– А Генка?

– Генка погиб в Берлине в самом конце войны. Земля ему пухом, Володя! Земля ему пухом!

На перепутье лесных дорогЗнакомый отель «Грибная охота»,То бишь остановка автобусов…

…И  там  уже   ожидающий кто-то.

Для грибников – это благо из благ(и для водителей). Нет в этом тайны:Из санатория полупустойАвтобус идёт в столицу Украйны.

За нами в очередь грибники,Возможно из тех,кто был с нами в отеле,Но я их не смог в темноте  разглядетьда и зачем  ещё, в самом деле.Сравнив  и их, и свой  «урожай»,Я понимаю, что я – не хуже.Но вот с Володей их не сравнить —И хватка не та, и не то «оружие».

Супруга ворчит,  что поздно приехал,Что чистить грибы нужно  на ночь  глядя,Что стала она  уже волноваться  (и это грибов каких-то ради),Что дочка там что-то накукурузила,Но это, мол, пофиг «нашему брату».

А я не спеша подхожу к фортепьяно,Сажусь и играю «Грибную сонату».

Город у моря

Город у моряПод псевдонимом «Южный» —Мекка  для «гомо сапиенс»,  называемых дикарями.

Сиди себе на  бережочке,Пользуйся бесплатным солнцемИ питайсяМакаронами либо сухарями.

А если вамНеобходимо разнообразиеИли фрукты и овощиС ветки или грядки,То занимайте очередьНа четверть сутокИ будет всёВ абсолютном порядке.

Зато ночь…В открытое  настежь окошкоВрываются     волнующие запахи лета:     солёного моря,     горькой полыни,     далёких звёзд     и…     близлежащего туалета.

Справа и слева, отовсюду,Несутся в комнату,Музыки звуки,И сердце ваше рвётся на части,Душа сгорает от томной страсти,Ум возбуждён от такой напастиНе в силах снести  «наслаждений муки».

Море сверх разнообразнейшей музыки,И это, заметьте, всё сразу и даром:        концерт Мендельсона        для скрипки с оркестром,        озорные частушки        в исполнении Мордасовой,        романсы поёт Волшанинова Рада,Отборная классика, джаз и эстрада,Популярные песенки         (про белых медведей)И плюс   гармонист и певец дядя Федя   с ещё не пропитым   колоратурным баритоном,   с ещё не забытым   дореволюционным репертуаром.

Но вот   сквозь утихающую     «музыкальную бурю»Прорезался       слабенький голос ночи.И сразу же рот         трещит от зевот,И сами собой смыкаются очи.

Плавно и медленноПогружаешься в забвение,    медленно тают реальности грани.И вдруг   истошный вопль хозяйской кошки,сопровождаемый  потоками      цензурной брани…

Тьфу ты чёрт,Миллион проклятий,Сна, как будто и не бывало.И снова взор обращён в окошко,А до рассвета сосем немножко.Уже и звёзды от сна запотели,И луна из поля зренияКуда-то ускакала.

А утром снова —Берег и мореПо заранее составленнойИ утверждённой программе.Ну не напишешь же   на кошку жалобу,И даже не пожалуешьсяЖене или маме

Поэтому снова смыкаю очи,   Желая себе «спокойной ночи».…………………………………Вы, наверное, скажете: хаю,А я, просто-напросто… отдыхаю.

Загрустило лето

Загрустило летоО своей кончине.Хмурит в небе тучи,Льёт на землю слёзы.Ах, утонут в осениСини и теплыни!Ах, умолкнут соловьиИ завянут розы!

Осень – это тожеЧто-то вроде лета,Только чуть похуже,Чуть похолоднее.Осень – это здорово,Особенно поэтам,Но сквозь осень зимнимиХолодами веет.

Золотая осеньИли «Бабье лето»,Как вы дивно хороши,Особенно вначале.Как игрушка для детей,Как лекарство для душиДля разнообразия,Чтобы не скучали.

А представьте, если бы     отменили осень,И оставили в остаткеЛишь сплошное лето.Ну и  Чем тебе не «Рай» —Наслаждайся, загорай.

Это безобразие,  есть, конечно, где-то.

Нам же осень хороша,Без неё грустит душа.Холода нас не страшат,Слякоть не пугает.И не прав, конечно, тот,Кто «прекрасную» не ждёт.Значит это не поэт,Кто её ругает.

А «писательский наш цех»Любит осень больше всех,Прославляя в святцахЗолотую личностьЗа земную красоту,За осенний урожай,За осенние дожди,И за поэтичность.

Осенняя музыка

Краснеет калинаКалиновым цветом,А щедрое солнцеПрощается с летом.Сентябрь уже дышитОсенним приветом,А небо сияетСеребряным светом.

Осенняя музыкаВ стиле бароккоТревожит нам душиИ радует око,А время,Как легкокрылая бабочка,ЛетитИ от нас убегает жестоко.

Низкие, рваные, серые тучи

Низкие,   рваные,     серые тучи —В них море воды.

Где-то  от засухи    стонет Европа —  Недалеко до беды.

Низкие,   рваные,     серые тучиСеют печаль.

Новая осень   ниспослана Богом,А лета прошедшего,Всё-таки, жаль.

Дождь монотонныйИ хмурое небоНаводят тоску.

Что же там будетНа переходеК новому жизни куску?

От неизвестностиМечутся думы,Сердце дрожит.

Грустно всё это.До нового летаКак бы дожить?

Осенний привет