Женщина-смерть. Книга первая. ХХХ 33+ - Марс Вронский

А недели через две у нас с Ксенией случается грандиозная пьянка со множеством гостей. Не помню уж, по какому случаю, но всё по заведённому обычаю: тосты, танцы-обжиманцы, выяснение отношений с мордобоем, острая нехватка «горючего» и поиски его по ночному городу. А под конец – чёрный колодец беспамятства. Просыпаясь, я вижу приткнувшихся где попало и как попало людей. Выбираюсь из супружеской постели из-под навалившихся на меня тел и уныло шлёпаю на кухню. В холодильнике, – о счастье! – обнаруживается непочатая бутылка. Лихорадочно открываю, наполняю винный бокал и подношу ко рту. В этот момент кухонная дверь отворяется, бесшумно входит эта глупая полуголая девчушка-свояченица. Со словами:

– Давай по-быстрому перепихнёмся, пока все дрыхают! – причём я уже чувствую себя марионеткой, уже в накатанной колее, из которой не выпрыгнуть.

Бокал, полный самогонки валится из моей руки. Я знаю, что сейчас увижу её русый лобок, и полы халатика, как по заказу раздвигаются. Я во власти каких-то посторонних сил, судьбы, Бога или дьявола. Двигаюсь и говорю в такие моменты как некая деталька, не самая главная, в огромном сложном механизме с предназначенной ей осью и амплитудой. Причём всю траекторию свою я уже видел.

В этом даре мне и до сих пор видится что-то не совсем нормальное. Кому, кроме компа, я мог бы рассказать о нём? Кто смог бы понять меня и не принять за выдумщика или сумасшедшего, обременённого фантазиями? Хотя я может и вправду слегка того?.. Я слыхал, что у шизиков-параноиков иногда проявляются некоторые сверх способности. Тогда уж действительно обо всём этом лучше помалкивать. Может само пройдёт. Хотя жизнь-то уже и прожита…

То же самое, что и насчёт рисования. Тогда я думал, что один такой, а мои друзья со стороны (с моей стороны) виделись простыми, цельными парнями без «второго дна», без «маленьких тайн». На первый взгляд они все просто жили, боролись с обычными трудностями, забывались в хмельном угаре, тискали девчонок и женились, рожали себе подобных.

Да и какое могло быть окружение у пьющего каменщика третьего разряда?! Пусть и сына урождённой графини, но в советское время. Да ещё в маленьком, захолустном городке в самой гниющей сердцевине России!

* * *

Вот так я и жил в эпоху развивающегося социализма. Работал на стройке, жил в двухкомнатной квартире с Ксенией, скрывал от неё свои заскоки, пил вовсю и не видел впереди ничего хорошего.

До шести, пока не загремит будильник моей благоверной, я рисовал. Затем по быстрому заметал следы «преступления» и ставил чайник на газ. На кухню урождённая до седьмого колена крестьянка входила как королева. Вид у неё по утрам всегда был цветущий. Пока она не закуривала и не уродовала себя избытком косметики после завтрака.

– О чём задумался, детина? – со смешком она ставила рядом с чайником сковороду под яичницу. – Опять весь в мечтах?

В те времена девчонки ещё не мечтали о карьере в модельном бизнесе, тем более Ксения с её прагматично-крестьянским складом ума. А ведь она вполне могла бы стать моделью. Конечно не суперкласса, этому помешал бы длинноватый, как у Арбакайте до пластики, нос и коротковатые, хотя и красивые, ноги. Железнодорожники таких красавиц называют низкотендерными.

У всех Долговых, а они жили тут же, в соседней пятиэтаэжке, кроме, разве что, старшей Инессы, были длинные носы и короткие крепкие ноги. Что у тёщи, Ольги Николаевны, сильно располневшей поварихи в больнице, и тестя, Вениамина Филатовича, тихони, затюканном сварливой женой, вечно испачканном угольной пылью, поскольку большую часть жизни проводил в котельной, то и у моей Ксении, и у свояка Валеры, тоже полноватого в маму домоседа и у младшей, вовсю гулящей Галины. Вениамин же с Ольгой были так схожи, что их часто принимали за брата с сестрой, а они были из соседних деревень Псковской губернии.

Об Инессе разговор особый. Когда в семье начинались глобальные баталии, а именно этим всегда и заканчивались грандиозные пьянки в честь больших праздников, все её обзывали подкидышем. Да и невооружённому глазу было видно, что она не Долгова! Длинноногая, худощавая, с осанкой балерины, с греческим горбатым носом, с монголоидным разрезом глаз и выдающимися скулами. К тому же она ещё отбеливала волосы с чёлкой по брови и хвостом по лопатки, словно специально, чтоб стать пострашней. В Инессе не было и капли крестьянской красоты прочих Долговых, да и по характеру она была другой, с какой-то дворянской гордостью важной молчаливостью. Она никогда не буянила, не напивалась, как все прочие Долговы, хотя и принимала участие в посиделках, но никогда никому ничего не доказывала и исчезала незаметно, по-английски. В то время как другие, включая меня, уже после второй стопки начинали вовсю вещать, не слушая друг друга.

Такие были времена. Тогда ещё глава государства не пропагандировал спортивного хамства «кто смел, тот и съел», а пил и целовался взвсос со всеми, едва не теряя вставную челюсть. Соблюдая, однако же, определённую порядочность. Тогда большинство народонаселения хотело хотя бы выглядеть порядочно, а не обеспеченно, как теперь. Бедность не считалась пороком. Из-за этой долбанной порядочности я и женился, закончив Профтех, на тогда ещё второкурснице, будущей машинистке башенных и козловых кранов. Считал себя обязанным, поскольку вроде как лишил девушку невинности. Лишившись её притом и сам.

2

ШИВА – один из трёх главных божеств Индуизма, олицетворение сил разрушения и творения. Восходит к ведийскому богу грозы. Его супруга – Парвати, дочь Хималая, его сыновья – Ганеша и Сканда. Вахана Шивы – бык Нандин. Непременные атрибуты – барабанчик, лук, трезубец, полумесяц, порождающие соответствующие эпитеты. Имена-эпитеты Шивы порождены многочисленными легендами, как, например, Синегорлый – при пахтанье океана богами и асурами, прежде чем отдать сокровища, океан смертельный для всего сущего яд халахала, и Шива выпил весь этот яд, отчего его горло посинело.

Мои друзья, тракторист Арнуха, атлет Олег и Игорь по прозвищу Свисток, вились вокруг некрасивой Инессы, а уводили (иногда и просто в кусты) Галину. Да я и сам, что греха таить, не раз побывал там по дурости. Однако этот подвигу нас популярностью не пользовался. У молчаливого, с чуть поздним зажиганием, чухонца Арнухи та маленькая безотказная хохотушка, похоже, была единственной. Двухметровый мастер спорта по греко-римской борьбе Олег, служащий к тому же в милиции, вообще менял подруг, как носки, не забывая и о Гале. А Игорь (потому и Свисток!) лишь хвалился такими похождениями.

Тут вспоминается весьма показательный эпизод наших праздников. Гуляли мы вроде как Первомай у Долговых, в их трёхкомнатной квартире, в зале за сдвинутыми столами. Присутствовали все мои друзья и все Долговы, Олег привёл новую пассию, малорослую зеленоглазую студентку Аню. Выпито уже было немало, подошёл этап танцев-обжиманцев. На «белый» танец меня позвала Галина. «Больно мне, больно!..» – орал динамик, а в это время маленькая ручка свояченицы юркнула мне в ширинку.

– Прекращай!.. – с хитрой ухмылкой просипел я.

– А я хочу! – вытаращила глаза партнёрша. – Пошли в ванную! – и, оставив меня, стала протискиваться к выходу.

А я отправился на своё место оглядеться. Моя благоверная прижималась к Свистку. Я тяпнул стопочку и пошёл якобы в туалет, а открыв дверь ванной комнаты, обалдел. На краю ванны со спущенными штанами сидел Арнуха, а на нём, с задранной под мышку ему ногой, – Галина. Они дёргались, как очумелые. И тракторист уже закатил глаза, готовясь к извержению. Что делать, опоздал! Тихонько прикрыв дверь, я вернулся за стол. Там между танцами провозглашался очередной тост. Я выпил, подмигнув Инессе. И она улыбнулась в ответ. Разумеется, я её тут же пригласил. Потоптавшись немного под «Бонни М», по моей инициативе мы отправились на балкон «подышать воздухом». Там стоял раскладной диван, служивший вытрезвителем Филатовичу. Свет из большого окна залы падал как раз на диван. Где, поскуливая, сидела и подпрыгивала опять же Галина. Её лохматая голова раскачивалась между широко расставленными коленями, а ступни в босоножках «на шпильках» расположились по бокам возлежащего под ней милиционера.

– Не будем мешать!.. – шепнула мне Инна, и мы вернулись в накуренное помещение.

Я пребывал в лёгком шоке. Ну, даёт Галина Вениаминовна! Инесса лишь пожала плечами, – она такая!

А настоящий шок настиг меня позже, когда я, уже изрядно захмелев, потащил зеленоглазую студентку Аню в туалет. Конечно, это было не по правилам, ведь её привёл Олег, но я к тому времени уже пребывал в состоянии эйфории и вседозволенности. Как, впрочем, и студентка. Войти в туалет мы не смогли, так как на унитазе в приспущенных брюках сидел блаженно зажмурившийся Свисток. А на коленях перед ним, уткнувшись лицом ему в пах, расположилась вездесущая Галина. Затылок её ритмично колыхался.