Турандот - Карло Гоцци

 (Указывает на городскую стену с торчащими головами.)

Вот головы тех принцев молодых,Которые пытались разгадатьМудреные загадки злобной девыИ поплатились жизнью.

 (изумленный)

                                    Страшный вид!Но разве можно быть таким глупцом,Чтоб головы не пожалеть в надеждеЖениться на злодейке?

                                     Нет, Калаф,Кто только взглянет на ее портрет,Тот в сердце чувствует такую силу,Что ради подлинника будет слепоСтремиться к смерти.

                                  Разве что безумец!

Нет, даже и мудрец. Сегодня толпыСошлись глядеть, как будет обезглавленЦаревич Самаркандский. Миловидней,Умней, любезней юноши ПекинЕще не видел. Альтоум своюОплакивает клятву, а злодейкаГорда и рада.

 (Прислушивается.)

Доносится звук барабана.

                      Слышите? Вот, вот!Печальные литавры возвещаютНачало казни. Я ушел сюда,Чтобы не видеть.

                           Твой рассказ, Барах,Необычаен. Неужель природаМогла такую женщину создать,Как Турандот, которая настолькоЧужда любви и жалости чужда?

Есть дочка у моей жены, рабыняЖестокой Турандот. Она подчасМоей жене рассказывает вещи,Которым трудно верить. ТурандотПоистине тигрица. Но гордыня,Тщеславие - в ней основной порок,

Подобные чудовища бываютСредь демонов, но вряд ли средь людей,Будь я отец, я сжег бы на костреТакую дочь.

 (глядя в сторону города)

                     Вот друг мой ИзмаилИдет в слезах, несчастный воспитательКазненного царевича.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

 Те же и Измаил.

 (плача, выходит из города)

                                   О друг мой,Погиб церевич. Роковой удар,Зачем ты пал не на мою главу!

 (Горько плачет.)

Но как ты допустил его пойтиНа испытанье?

                      Друг, не отягчайТоски укором! Я свой долг исполнил.Будь время, я бы известил царя,Но было поздно, доводы - бессильны,К тому же воспитатель не начальник,А лишь слуга царевичу.

 (Плачет.)

                                      Утешься!..Будь истинным философом.

                                          "Утешься"!..Меня любил он и не расставалсяСо мною до конца. Его словаВонзились в душу мне и будут вечноТерзать ее, как острые шипы."Не плачь, - он говорил, - мне смерть отрадна"Раз мне не суждено владеть жестокой,Скажи отцу, чтоб он меня простилЗа то, что я уехал самовольно.Меня ослушным сделала боязнь,Что он мое желанье не одобрит.И покажи ему ее портрет... (Достает из-за пазухи портрет.)Увидев, как надменная прекрасна,Меня простит он и с тобой оплачетМою судьбу". Так молвив, он сто разПоцеловал проклятый этот образ.Затем подставил шею, и я видел(Ужасный, гнусный вид!), как в тот же мигКровь хлынула, и туловище пало,И голову царевича палачВзметнул в руке. От ужаса и скорбиНе видя света, я бежал.

 (Бросает портрет наземь и топчет его.)

                                      Проклятый,Чудовищный портрет, валяйся тут,В грязи, растоптанный. О, если б мог яИ Турандот вот так же растоптать!Вручить тебя царю? Нет, СамаркандМеня уж не увидит. Вечно плача,Среди пустынь я распрощаюсь с жизнью.

 (Уходит в ярости.)

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

 Барах, Калаф.

Вы слышали, мой принц?

                                      Да, да, я слышалИ потрясен. Как может обладатьЕе портрет такой волшебной силой?

 (Идет поднять портрет.)

 (останавливает его)

О, боже! Что вы делаете, принц?

 (с улыбкой)

Хочу поднять портрет. Хочу взглянутьНа эти столь ужасные красоты.

 (Хочет поднять портрет.)

 (удерживает его силой)

О нет, вам лучше было бы, мой принц,Взглянуть в глаза чудовищной Медузы[6].Я не позволю вам.

                             Оставь меня!

 (Отталкивает его и поднимает портрет.)

Ты, может быть, умом нездрав, я - нет.Еще ни разу женской красотеНе удалось пленить мой взгляд, не то чтобВойти мне в сердце. Если я бесстрастенК живой красе, то может ли художникСкупыми красками пронзить мне грудь.Да так пронзить, как повествуешь ты?Все это вздор.

 (Со вздохом.)

                       Судьба меня зоветК иному, не к любви.

 (Хочет взглянуть на портрет.)

 (порывисто прикрывает портрет рукой и не дает Калафу  рассмотреть его)

                                  Я умоляю,Принц, не смотрите!

 (отстраняя его)

Прочь, глупец! Ты дерзок,

 (Смотрит на портрет сначала с удивлением, затем  все с большим и большим восторгом.)

 (со скорбью)

О, горе мне! Пришла беда.

 (пораженный)

                                           Барах,Что вижу я? О, этот нежный облик,И этот кроткий взор, и эта грудьНе могут быть обителью жестокой,Безжалостной души.

                                Ах, что я слышу?Принц, Турандот еще прекрасней. НетХудожника, который воссоздал быЕе красу. Я правды не скрываю.Но красноречье всех витий на светеБессильно было бы изобразитьТщеславие, гордыню, извращенностьИ кровожадность этой злой души.О господин мой, умоляю вас,Отбросьте ядовитый этот образ!Я заклинаю вас, не пейте взглядомТлетворную чуму красот жестоких!

 (продолжая любоваться портретом)

Напрасно ты меня страшишь, О вы,Прелестные ланиты, милый взор,Веселые уста! Счастливец тот,Кто будет обладать всех этих чарЖивым и говорящим сочетаньем!

 (Умолкает, затем решительно.)

Барах, не открывай, кто я такой.Настало время попытать удачу.Иль я добуду, разгадав загадки,Прекраснейшую женщину на светеИ вместе с ней могучую державу,Иль разом брошу бедственную жизнь,Которую нести не в силах большее

 (Смотрит на портрет.)

О милая надежда, я готовСтать новой жертвою твоих загадок.Будь сострадательна! Скажи, Барах:Хоть там, в Диване, у порога смерти,Увижу ль я живое воплощеньеСтоль редкой красоты?

Из-за городской стены доносится унылый звук барабана, ближе, чем предыдущий раз. Калаф прислушивается. На стену с внутренней стороны поднимается страшный китайский палач с голыми окровавленными руками; он насаживает на одно из копий голову царевича Самаркандского, после чего удаляется.